Царьград. Трилогия - Посняков Андрей (бесплатные версии книг .txt) 📗
Епифан вдруг дернул Лешку за руку:
– Ну, я пойду, пожалуй. Дела.
Ага, дела, как же! Сто пудов – криминальные. Впрочем, парни из шайки Епифана все ж таки только что помогли Алексею справиться с нападавшими, точнее – с одним из них. Интересно, что это были за люди? Епифан сказал – из банды какого-то Косого Карпа. Старший тавуллярий о таком не слыхал, что и не удивительно – не мог же он знать всех мелких константинопольских бандитов, тем более – из противоположного его прежнему месту службы района. И все же, все же эти четверо не выходили у Лешки из головы. Почему они напали именно на него? Случайно? Да нет, кажется, они именно его и поджидали. А ведь Алексей был одет не очень-то хорошо, даже, можно сказать, бедно – уж никак не тянул на хорошую – такую, что следовало бы рискнуть – добычу.
Терентий?! А очень может быть! Впрочем, какая связь между приезжими плотниками и бандой Косого Карпа? Но других-то врагов у Алексея здесь не было, не успели еще появиться.
– Ого, и ты здесь?!
Лешка оглянулся – Мелезия! Раскрасневшаяся, веселая, красивая до невозможности!
– Ты не домой?
– Туда, – молодой человек улыбнулся.
– Так пойдем вместе!
С детской непосредственностью девушка подхватила своего спутника под руку. Из-за серого облачка выглянуло солнце, сверкнуло лучом прямо Лешке в глаз. Старший тавуллярий невольно зажмурился.
– Ну, не закрывай же глаза! – засмеялась Мелезия. – Посмотри на меня! Да и день-то какой хороший – распогодилось все-таки. Улыбнись же! Радуйся!
Алексею вдруг показалось, что в голосе девушки сквозили какие-то слишком уж радостные нотки. Показушно радостные, уместные для какой-нибудь плохой телесериальной актриски, ничего из себя не представляющей, вознесенной на вершины славы лишь волею случая, чужих денег и доступного секса. Но Мелезия-то была хорошей актрисой, Лешка сам вот только что это видел. Тогда почему ж она столь неискренна сейчас с ним?
Натянув на лицо самую радостную улыбку, старший тавуллярий исподволь, вполне профессионально осмотрелся вокруг. Собравшаяся посмотреть пьесу толпа постепенно расходилась, прохожие попадались все реже, вот уже слева потянулись развалины некогда великолепных портиков, от которых ныне остались лишь утратившие пышные капители колонны да поросшие бурьяном камни.
Алексей нахмурился, четко увидев, что за колоннами кто-то прятался. Наклонился, ловко вытащив нож. Мелезия удивленно вскинула глаза.
– Тсс! Не оглядывайся, – тихо предупредил молодой человек. – За нами следят!
– Я знаю, – шепотом отозвалась девушка. – Такой чернявый, длинный.
Лешка снова оглянулся: ну да, такой и есть – чернявый, длинный, с неприятным вытянутым, каким-то рыбьим лицом… Лицо запоминающееся. Господи, да это же…
– Да, это актер из нашей труппы. – Мелезия поджала губы. – Креонт. Тот, что только что играл Корифея. Он недавно у нас, с лета. И все это время не дает мне проходу – знает, что не замужем. К тому же – актриса, а раз актриса – значит обязательно проститутка, так ведь многие полагают.
– Так ты бы…
– Я бы пожаловалась своим, но… пока не за что. Креонт ведь на меня не нападает, просто – то ущипнет, то, словно бы невзначай, скажет нехорошее слово или предложит что-то скабрезное… Брр! Он мне не нравится!
– Да уж, рожа, как у висельника! – немедленно согласился Лешка. – Кстати, он, похоже, ушел. Или притаился, спрятался.
– Думаю, что ушел, – девушка передернула плечами. – Я ведь не просто так к тебе подошла. Пусть Креонт видит!
Лешка натянуто хохотнул:
– Увидел, кажется.
– Ну, не обижайся, ладно?
– Да я и не обижаюсь, с чего ты взяла?
– А хочешь, я научу тебя актерскому мастерству? – посмотрев куда-то вдаль, неожиданно предложила Мелезия.
– Актерскому мастерству?! – Алексей был удивлен.
– Ну да, ведь ты же от кого-то скрываешься! И делаешь это весьма неумело, впрочем, я об этом уже говорила. Вот ты перекрасил волосы, отпустил бороду – и все равно видно, что это все нарочно сделано, ну, извини, не вяжется твоя всклокоченная борода с манерой держаться, со спокойными и уверенными жестами, мимикой…
Старший тавуллярий со смехом тряхнул головой:
– Что ж, ты права, наверное. Делать нечего, уж, видно, придется-таки податься к тебе в ученики!
– Да уж придется.
Мелезия снова улыбнулась, но на этот раз вполне даже искренне, непосредственно, совсем, как беззаботная взбалмошная девчонка из какой-нибудь богатой семьи.
Придя в доходный дом, они перекусили внизу, у бабки Виринеи Паскудницы и, прихватив с собой кувшинчик вина, поднялись к Лешке.
Яркое солнце светило прямо в окно, в комнате было тепло, даже душно. Мелезия уселась на кровать:
– Жарко как!
– Я открою окно.
– Нет! Лучше расстегни мне столу… вот эти фибулы.
Девушка быстро сняла тяжелую верхнюю одежду, оставшись в длинной тонкой тунике, вовсе не скрывавшей пленительных обводов прекрасного молодого тела, а, скорее – даже подчеркивающей их.
– Хорошо как! – Вытащив заколки, Мелезия распустила по плечам свои пышные темные пряди. – Только все равно – душно.
– Я же говорю – окно…
– Не надо…
Девушка улеглась на кровать, заложив за голову руки:
– Если тебе не трудно, Алексий, сними с меня башмаки.
– О, нет, не трудно.
Сняв с ног Мелезии башмаки из мягко выделанной козьей кожи, Алексей сел на кровать, рядом:
– Выпьем вина?
– Выпьем.
Усевшись ближе, Лешка обнял девушку за плечи и протянул кружку… Потом провел рукой по груди, чувствуя, как твердеют соски под тонкой тканью туники. Потом принялся с жаром целовать гостью в губы.
– О! – нарочно вырывалась девушка. – И все же, как у тебя жарко! Помог бы мне снять тунику, что ли…
Вот уж об этом не надо было просить – достаточно было просто намекнуть… да Лешка и сам бы все сделал и без всякого намека!
Миг – и полетела на пол сброшенная туника, и ловкие девичьи руки принялись умело раздевать Алексея… и тела соприкоснулись кожей… и словно проскочила электрическая искра…
Мелезия выгнулась, застонала, прикрыв длинными ресницами карие томные глаза, и, властно обняв Лешку за шею, притянула к себе…
– Ты… ты волшебная девушка, Мелезия!
– Я знаю…
Потом снова пили вино, и опять целовались, и снова… А уже потом Мелезия приступила к занятиям. Для начала, попросив у хозяйки кувшин горячей воды и таз, заново покрасила Лешкины волосы рыжевато-коричневой персидской хной. Затем взялась за учебу.
– Вот ты называешь себя философом, а ведешь себя не так! Совсем не так. Ты прикидываешься провинциалом – а идешь, ни на что не смотришь. Нет, милый! Провинциалы столь целеустремленно не ходят. Остановись, осмотрись, полюбуйся портиками, колоннами, церквями. Спроси несколько раз дорогу у первых встречных прохожих, несколько раз ошибись, зайди не туда. И жесты, жесты! Побольше непосредственности, восхищения. Ты философ – значит, немного не от мира сего. Так будь же рассеянным! И поменяй взгляд – слишком уж он у тебя пристальный, жесткий.
– Что, заметно?
– Очень! И, полагаю, не только мне. Смотри и думай в этот момент о чем-то своем, пусть взгляд твой всегда будет несколько затуманенным. Кстати, ты знаешь суть учения Плифона?
– Честно говоря, не очень-то.
– Я тебе расскажу.
– Мелезия! Откуда ты знаешь философию?!
– Не забывай, я же актриса! И, смею думать, не особо плохая, хоть и играю в бродячей труппе. А где еще мне играть? Ты же знаешь, как относится к актерам церковь? Гонения – это не то слово! Хорошо еще – на кострах не жгут. И все же – нет занятия лучше!
Мелезия говорила с жаром, щеки ее раскраснелись, карие, широко распахнутые глаза сверкали брильянтами!
– Теперь – мимика, жесты, – покончив с философией, продолжала девушка. – У тебя жесткое, волевое лицо. Слишком жесткое для странствующего философа. Расслабься, чаще улыбайся, но не радостно-весело, а такой, загадочно-задумчивой полуулыбкой. Вот, попробуй… Ага! Получается. А жесты у тебя все еще расчетливы, скупы. Ну-ка махни рукой! Ничего, если собьешь со стола кувшин или кружки – философ и должен быть рассеянным. Вот! Так! Молодец! А сейчас займемся походкой.
