Проклятие Марены - Пфлаумер Инга "Warda" (бесплатные версии книг TXT) 📗
— Ты бы хоть оделась, — заметил Шторм, неподвижно сидящий у валуна.
— Заткнись, — беззлобно отозвалась я, подставляя тело очищающим каплям.
Обрывки сорочки удалось кое-как собрать, но брюки и нижнее бельё оказались испорчены окончательно. Я стянула с трупа стражника сапоги, и принялась было за брюки.
— Этот ублюдок намочил штаны! — я выругалась.
— Причём не раз. Ещё бы, такие виды, — Шторм усмехнулся, глядя на сорочку, обрезки которой снова расползлись в стороны.
— Надо было оставить тебя подыхать!
— Я предлагал.
Плащ стражника основательно промок, но прикрыться им было можно.
— Я дойду до пещеры и приведу лошадей. Заодно переоденусь — там есть кое-какие шмотки. Если сможешь взобраться на лошадь — отвезу тебя к пещере и вернусь к карете, а ты постараешься не сдохнуть! — распорядилась я.
— Зачем тебе туда возвращаться?
— Там столько добра, — я пожала плечами — Оно нам таким трудом досталось, не оставлять же его.
— Одноглазый… — разговаривать Шторму становилось всё труднее. Казалось, ещё пара секунд — и он снова потеряет сознание.
— Одноглазый мёртв, я видела, как стражники с ним разделались. У нас нет времени возиться с ним, при такой погоде костёр не разведёшь. Я только заберу всё самое ценное и вернусь в пещеру. Это всё!
Я двинулась в сторону убежища. До моих ушей долетел тяжелый вздох Шторма. Похоже, ему не очень нравился мой план, но я не собиралась советоваться с ганарцем.
После дождя резко похолодало. Я добралась до пещеры буквально за пять минут, но успела продрогнуть до костей. Поднялся ветер. Нужно было торопиться, Шторм мог в добавок к своим ранам застудить лёгкие, а я не могла сейчас лишиться последнего помощника. Даже если потом планировала придушить его своими же руками.
Лошади нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Я быстро разделась, кое-как вытерлась нашедшимся среди вещей одеялом и натянула чистую одежду. Быстро отвязала двух лошадей и отправилась к поляне, на которой оставила Шторма. Он лежал не шевелясь, и только по крохотным облачкам пара, срывающимся с губ, можно было догадаться, что ганарец жив.
— Транспорт прибыл.
Услышав мой голос, Шторм приподнял голову и уставился на меня мутными глазами. Было ясно, что в сознании он пробудет очень недолго. Будь на его месте уроженец Ромнии, погрузить его на лошадь было бы невозможно, но Шторм был прирождённым наездником. Мне казалось, что даже если отрубить ему руки-ноги — он всё равно будет держаться в седле. Единственной покупкой, которую он сделал на деньги Марены, был потрясающе красивый жеребец по кличке Палач. Имя коня прекрасно отражало его характер — на ярмарке эта животина едва не затоптала нескольких человек, и поговаривали, что никто из тех, кто пытался объездить скакуна, не выжил. Но Шторм снова продемонстрировал свои чудесные способности. Уже через неделю после покупки Палач принял еду из рук ганарца, и спустя ещё несколько дней Шторм уже разъезжал на крупном, длинноногом чёрно-гнедом жеребце. Более того, ганарец легко обходился без седла — казалось, он и конь сливаются в одно целое. Естественно, "на дело" Палача не брали — слишком уж заметным был этот жеребец, такого, если увидишь один раз — не забудешь.
Я кое-как помогла Шторму подняться в седло. Как только он очутился на лошади — тут же потерял сознание, но даже в забытьи крепко держался в седле. Правда, при каждом шаге коня я видела, как вздрагивает раненый — ему явно приходилось нелегко.
Становилось всё холоднее. Можно было развести в пещере огонь, но я боялась, что кто нибудь нарвётся на оставленные товары Холла, пока я буду здесь возиться.
В конце-концов, я просто завела лошадь в пещеру, и оставила Шторма в седле, надеясь, что тепло от жеребца не позволит ему замёрзнуть. К тому же, стаскивать его с лошади было тяжело для меня и весьма болезненно для него. Я даже подумала привязать его к седлу, но снова стало жаль времени. Злорадствуя, я представила себе картинку — вернусь в пещеру и увижу, что ганарец свалился с коня и сломал себе шею. Какая постыдная смерть для того, кто чуть ли не родился в седле. Но спустя мгновение одёрнула себя — зачем тогда было столько времени тащить его чуть ли не на себе?
Несмотря на то, что убитый стражник не позвал на помощь, кто-то из охранников мог уцелеть при взрыве, поэтому я оставила лошадей чуть подальше и прокралась к месту нападения. Мне повезло — если, конечно, всё произошедшее сегодня можно было назвать везением. Золото, вырученное от продажи тканей, и контрабандой ввезённый молотый корень медуницы, щепотка которого на чёрном рынке стоила горсть серебра — всё было здесь. Кроме этого в повозке оказалось несколько баклаг с вытяжкой из рога тапира. Одна, правда, прорвалась, когда повозка завалилась на бок. На землю Чернолесья вылилось целое состояние — на деньги, вырученные от продажи одной бутыли вытяжки, можно было купить ферму где-нибудь на границе Ромнии. Я вернулась за лошадьми, погрузила даже не украденное, а в честном бою отбитое у стражей добро и двинулась к пещерам. Меня смущали две вещи. Раньше краденое продавал по своим каналам Одноглазый — и теперь, без него, я не могла и представить, что делать со всем этим. Второй проблемой был Шторм. Я же не могла приехать в свой городской дом в мужской одежде, с раненым «опекуном» и кучей ворованых товаров. После недолгого размышления решено было оставить награбленное здесь, в одном из переходов пещеры, а со Штормом придумать что-нибудь позже, когда доберёмся до Тирита.
Патрон говорил мне, что не бывает постоянного везения или постоянного невезения. Одно всё время сменяет другое, и в твоих силах только чуть продлить момент, когда за твоей спиной стоит Сряшта, или стараться сократить моменты, когда Злосчастье обнимает медвежьей хваткой. Видно, после этого набега я сделала всё правильно. Правда, едва не сломала Шторму челюсть, когда приводила в себя. Мне нужно было узнать адрес надёжного лекаря, который даже если поймёт, что пациента отходили алебардой стражника — распространяться об этом не будет.
Доктор был слегка недоволен, что его разбудили среди ночи, но кошелёк с золотыми монетами и блеск ножа быстро расположили его ко мне настолько, насколько это было возможно в таких обстоятельствах.
Сама я перевязала свои раны, переоделась в платье и вернулась к себе. Когда Шторм не ночевал дома, это считалось нормальным, но если на ночь домой не явилась бы молодая леди — об этом шептались бы все слуги богатого квартала.
Шторма я навестила на следующий же день. Отправилась на конную прогулку, переоделась прямо в городском парке и отправилась в нижний Тирит. Я опасалась, что меня узнают, поэтому натянула бесформенный балахон и огромную шляпу. На дворе стоял жаркий майский день, такое одеяние выглядело весьма странным, но я предпочитала выглядеть странным мужчиной, а не благородной леди. Найти дом лекаря оказалось делом сложным. Как я смогла вчера сориентироваться в путанице тёмных, узких улиц ночью, в свете фонарей, следуя отрывистым, неразборчивым указаниям Шторма? На миг мне даже показалось, что я не найду ганарца никогда. Я возвращалась к западным городским воротам, прошла через все улочки мастеровых, истратила пять серебряных монет на то, чтобы выспросить дорогу у уличных мальчишек — дом лекаря как сквозь землю провалился. Только через три часа я наткнулась на неказистую, узенькую улочку, утопающую в грязи после вчерашнего дождя, и вспомнила, что была здесь вчера. Ещё полчаса я напрягала память, вспоминая, куда же нас потом понесла нелёгкая и, наконец, нашла каменный дом с выщербленной лесенкой на входе. Вчера я споткнулась о выбоину на второй ступени и едва не сломала себе ногу.
Я постучала. Дверь чуть приоткрылась. В проём выглянула сморщенная старуха в грязном переднике и застиранном чепце, из-под которого выбивались всклоченные седые волосы.
— Чаго надобно? — прошамкала она.
