Повязанный кровью - Корнев Павел Николаевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Скорее, конечно, второе – все это время я поднимался в горку. Вот и улочки уже пошире стали и домики поаккуратней, да и под ногами не осклизлые доски, а грубо обработанные булыжники. Все правильно – это у порта, в самой низине, городская беднота селится, да всякое отребье в злачных местах ошивается. Те, кому достаток позволяет, комнаты, а то и дома, в более престижных районах подальше от порта присматривают.
С соседней улицы вывернули три стражника в одинаковых синих камзолах с зелеными обшлагами. Широкие поля шляп от дождя обвисли, промокшая до последней нитки одежда липла к телу. Сразу видно, что не в кабаке во время дождя отсиживались, а улицы патрулировали. Странно. Неужели спрятаться не успели?
Воспользовавшись подвернувшимся случаем – последнее время навстречу никто не попадался, – я поинтересовался у них, как пройти на улицу Кожевников. Плотного сложения усатый стражник лет сорока с явственно выпиравшим животиком внимательно меня оглядел и что-то неразборчиво пробурчал насчет третьего поворота налево.
Дорогу мне пришлось спрашивать еще четыре раза. Запутанные улочки начали действовать на нервы и, не выдержав, я согласился на предложение остановленного мной курьера за медный щит провести к нужному дому. По пути постоянно поправлявший съезжающую на лицо шапочку парнишка пересказал мне все городские сплетни, так что расстались мы вполне довольные друг другом. Он с честно заработанным медяком, я с кое-какой информацией для размышления.
Остановившись неподалеку от нужного дома, я огляделся по сторонам, по привычке проверил ножи и перебежал на другую сторону улицы. На первый взгляд, все спокойно. Разве что людей не видать, но это нормально: кто от непогоды по домам и кабакам попрятался, кто в поте лица на хлеб насущный зарабатывает. Только стража да нищие под дождем мокнут. Но попрошаек отсюда, пожалуй что, с палками погонят, а стражники на одном месте торчать не могут, им закрепленный участок обходить надобно.
Хм… Район-то этот, хоть и не самый престижный, но улица смотрится весьма даже ничего себе. И пусть застроена не особняками, но двух – и трехэтажные дома, некоторые даже с огороженными высокими заборами двориками, производили самое благоприятное впечатление. Видно, что с определенным достатком люди живут. Мастеровые, средней руки торгаши, может, даже портовые служащие и занимавшие не самые высокие должности в городском магистрате чиновники.
Нужный мне человек ни мастеровым, ни служащим не был. И хоть состоял он в весьма уважаемой в Геладжио Гильдии корабелов, не думаю, что на его ладонях отыщется хоть одна мозоль от рубанка или топора. Соседи считали Гаспара Мерини, в определенных кругах известного как Плотник, мелким торгашом-перекупщиком, частенько прогуливающимся по самой кромке закона, но никто из них даже предположить не мог, что этот всегда спокойный и уравновешенный человек последние пару десятков лет являлся не последним деятелем преступного сообщества города.
Последний раз окинув взглядом пустынную улицу, я зашел в распахнутые ворота двора и остановился перед скопившейся в подворотне лужей. Вот ведь! Тут и утонуть можно запросто.
– Чего тебе? – сидевший во дворе под навесом здоровяк, и сложением, и одеждой напоминавший ученика молотобойца, положил на лавку мешочек, в котором шуршали мелкие – всего в фалангу указательного пальца длиной – жареные рыбешки, и уставился на меня.
– Мне бы мастера Гаспара, который Плотник. – Внимательно приглядевшись к молодому парню, я приметил выглядывавшую из-под края широкой рубахи наколку, несколько неуместную для законопослушного молотобойца, и смахнул с волос осевшую морось. И так уж вышло – мой безымянный палец при этом оказался согнут.
– Мастера Гаспара сегодня уже не будет, – прищурился здоровяк, от которого не укрылся мой жест. – Подходи завтра до полудня.
– Договорились, – кивнул я и, не торопясь, пошел к Подгорной улице, той самой, где мне повстречались городские стражники.
Что ж, с наскоку найти нужного человека не удалось. Это не беда. Главное – он никуда не уехал, не попал в тюрьму, просто не простудился и не умер, в конце концов. А что? С моим везением запросто. Но ждать до завтра – это терять целый день. А я и так упустил слишком много времени.
Помянув недобрым словом тень шляющегося невесть где Гаспара, я тяжело вздохнул, но все же решил, что без визита на городское дно обойтись никак не получится. И откладывать это дело в долгий ящик тоже нельзя – вечером бесследно исчезнуть в темных закоулках припортовых районов Геладжио шанс куда как выше. Об этом меня предупреждали знающие люди, а к их словам имело смысл прислушаться. Да и собственный опыт о том же говорит.
На этот раз служивые на улице не околачивались, а спешившие по своим делам горожане оказались на редкость неразговорчивыми. Так что минут через пятнадцать бесплодных усилий выяснить дорогу до площади Ворон, мне ничего не оставалось, как окликнуть возницу, правившего медленно объезжавшей залитые водой выбоины телегой.
– Эх, ваша милость, никак приезжий? – вздохнул седоусый дедок, огляделся по сторонам и, понизив голос, продолжил: – Воронья та площадь, Воронья, а площадью Ворон ее токмо душегубы промеж собой и зовут. Ну, так, стал быть, сейчас по Корабельной до казармы городской стражи дойдешь, там развилка на бульвар Гравюр будет, но тебе не туда, а дальше до самой Чумной…
Я стоял, кивал и, в конце концов, даже уверился, что смогу найти нужную площадь, но самостоятельно добраться получилось только до казармы городской стражи – запутанные улочки города сбивали с толку и заставляли кружиться на одном и том же месте. Дежуривший у ворот казармы стражник скептически оглядел мой помятый камзол, но цепляться не стал и, криво усмехнувшись, все же показал, в какую сторону следует идти. Как ни странно, именно там площадь Ворон и оказалась. Правда, от казармы до нее пришлось топать и топать.
Остановившись на краю площади, я огляделся и сам себя поздравил с принятым решением не откладывать до вечера свой визит сюда. Даже район «Морского змея» смотрелся куда приличней, чем скопище хлипких трехэтажных хибар, которые окружили площадь Ворон так тесно, как жмутся к костру в холодную ночь озябшие путники. Да и сама площадь оказалась всего-навсего свободным от застройки пятачком, посреди которого стоял постамент солнечных часов с выломанным стержнем.
Я оглядел дома, потом, запрокинув голову, посмотрел на едва проглядывающее сквозь пелену облаков тусклое пятно солнца и хмыкнул. По всему выходило, что солнечные часы почти весь день находятся в тени. Интересно, это сразу так было или дома потом понастроили?
Как ни странно, в окрестностях площади было куда многолюдней, чем в более благополучных районах Геладжио: с криками и пронзительными воплями бегали клянчившие милостыню босые дети, рылись в наваленной куче мусора бродяги, нетвердой походкой прошаркал одетый в засаленные обноски пьяница, два явно поиздержавшихся морячка пытались снять уличную шлюху. И никто никуда не спешил. Даже распродававшая подозрительного вида пирожки торговка меланхолично провожала взглядами проходящих мимо людей и не пыталась привлечь внимание к своему залежалому товару.
Почувствовав чей-то взгляд, я положил ладонь на рукоять ножа, но прислонившийся к стене дома оборванец, от которого так и несло едким ароматом дурман-травы, решил не испытывать судьбу и отвернулся.
А вот тебя-то мне, пожалуй, и надо. А то так еще полдня вокруг площади кружить придется.
Едва не провалившись, наступив на прогнившую доску мостовой, я подошел к старательно отворачивавшемуся парнишке и кашлянул.
– Чего тебе, баклан? А? – Оборванец ссутулился и отступил на шаг назад. – Чего надо, говорю?
– Родня твоя бакланы, – я провел под глазом костяшкой большого пальца, – а я вольный человек, по городам хожу с людьми знакомства завожу.
– Ну и иди дальше. – Парнишка совсем разнервничался и сунул руки под рваную и неоднократно заштопанную куртку.
– Обязательно пойду. Только сначала с Лордом поговорю.
