Раскол (ЛП) - Гейдер Дэвид (библиотека книг txt) 📗
В конце концов, она с отвращением помотала головой и вышла. Сначала он почти умолял её принести воды – но был ли в этом смысл? Возможно, смерть от жажды была бы более милосердной, чем то, что они имели для него в запасе.
Итак, не оставалось ничего, кроме ожидания неизбежного. В темноте время тянулось медленно. Боль в его голове, в конце концов, утихла, после чего последовала боль в желудке. Он разозлился на наручники и попытался найти удобную позицию на каменном полу. Иногда он засыпал, но не видел снов. Или просто лежал там, наедине со своими горькими мыслями.
Придет ли за ним Коул? Он, единственный, кто мог видеть юношу, теперь был связан и беспомощен. Храмовники посчитали бы его смерть делом рук магов, пытающихся скрыть свои имена. Догадался ли бы Коул вообще о том, что наручники не позволяют Рису творить нужные заклинания? Возможно, он призовет какого-нибудь духа, возможно, он даже сможет отпереть дверь. Но что дальше? Единственный выход отсюда пролегал через охраняемый коридор, испещренный древними ловушками, которые мгновенно истыкали бы его.
Каждый раз, когда Рис открывал глаза, он ожидал увидеть скорченного на другой стороне клетки Коула, смотрящего на него грустными и испуганными глазами. Были моменты, когда Рис был уверен, что он испугается. В другие моменты он не чувствовал ничего, кроме гнева, и хотел наорать на юношу за то, что тот втянул его в этот бардак. Потом, в самые темные моменты, когда он лежал, страдая от голода и жажды, он гадал, а не обрадуется ли он. Дружелюбное лицо, которое пришло спасти его от участи худшей, чем смерть.
После таких мыслей он плакал, и старался изгнать эти мысли из своей головы.
Ему следовало поступить по-разумному – уйти, когда Коул отказался идти с ним к храмовникам. Просто вернуться наверх по лестницам и надеяться на лучшее. Но что, если Коул снова начал бы убивать? Храмовники получили бы подтверждение для своих страхов, и все в башне пострадали бы.
И это все ещё могло произойти. Это было лишь вопросом времени. Что бы они ни сделали с ним, в конце концов, Адриан стала бы следующей…как и любой другой маг, на которого падет их подозрение. Возможно, ему следует рассказать им правду. Что ему терять, раз уж они все равно убьют его?
Но возможно они не станут убивать его. Они могут сделать его Усмиренным. Каково это будет – идти по жизни, никогда ни о чем не заботясь? Быть в безопасности и покое, знать, что с тобой было сделано, но не беспокоиться об этом? Расскажет ли он им о Коуле? Признается во всем, что знает, не заботясь о том, что они сделают с этой информацией?
Как они смеют. Без улик. Без суда и следствия. Только подозрения и тот факт, что они нашли его в неправильном месте в неправильное время, и этого было достаточно, чтобы прекратить его существование? Только потому, что они боялись, на что он способен?
Такое эмоциональное сопротивление немного согрело его сердце; в этой холодной камере это служило некоторым утешением. Пусть приходят. Пусть придет Коул. Он призовет всю ту магию, на которую способен, и будет сражаться, и плевать на последствия.
Когда дверь снова открылась, он чувствовал себя готовым. Он лежал в ожидании, зародыш магии, которую он с трудом собрал, свернулась у его сердца и приготовилась взорваться.
– Чародей Рис, – произнес храмовник возле двери. Голос мужчины был скучным, и он подбросил ему небольшую кипу сложенной одежды. – Одевайся. Я должен отвести тебя, чтобы ты помылся.
Риз не был уверен, как на это реагировать.
–Помылся?
– Тебя освобождают.
– Как много времени прошло?
– С тех пор, как тебя поместили здесь? Четыре дня. А теперь, поторапливайся.
Мужчина развернулся и ушел, оставив дверь открытой. Рис несколько раз моргнул, не вполне веря всему этому. Четыре дня? Ему казалось, прошла неделя, если не больше, хотя без еды и воды, он бы, вероятно, к тому времени уже умер. Он старался сохранить свой гнев, но он утекал словно песок через пальцы. Какой бы ни была причина, его освобождают.
Он сменил измазанную грязью одежду на новую, и осторожно выбрался в коридор. Он услышал, как у сторожевого поста разговаривают и смеются люди, и направился к ним. Без сомнения, это была самая нереальная прогулка в его жизни. В комнате сидели три храмовника, потягивая вино из кружек, и они посмотрели на него, как будто бы все было нормально.
– Вода на столе, – сказал тот стражник, что освободил его. – Еда тоже.
Рис посмотрел, куда указал головой мужчина, и увидел оловянную кружку и миску с похлебкой. Запах мяса приманил его поближе, и Рис с жадностью вцепился зубами в еду, прежде чем он это понял. Еда была холодной, почти остывшей, но ему было все равно. Он запихивал её в рот так быстро, что почти подавился, но, тем не менее, эта еда казалась ему лучшей в его жизни. Вода во рту казалась ему амброзией.
Но потом он свалился – его желудок начал яростно протестовать. Упав на колени, он схватился за живот; стражники же в это время смеялись. Потихоньку боль прошла, и стражник потянул его за плечо наверх.
– Пошли, – усмехнулся мужчина, не без сочувствия
Вскоре Рис очутился в маленькой комнате где-то в другом месте башни, в окно которой струился солнечный свет. Он обжигал его глаза, и все, что он мог, это моргать из-за боли и гадать, что он тут делал. Через дверь было слышно, как наливают воду в ванну, и доносился запах соли для ванн. У него появилось дурное предчувствие. Он чувствовал себя агнцем, которого готовятся зарезать.
Через несколько мгновений в комнату вошла молодая эльфийка. Она была одета в простую серую робу, и он сразу заметил бледный символ на её лбу. Значит, Усмиренная.
– Если вы готовы, – сказала она монотонным голосом, – то вода ждет вас.
Она протянула ему свою тонкую руку, но он не взял ее.
– Это…больно? – спросил он.
– Вода не причинит вам боли.
– Нет, я имею в виду…»
Риз указал на знак. Казалось бы, это был личный вопрос, но потом он напомнил себе, что Усмиренные не могут обидеться. Все же, это казалось слабым оправданием. Учитывая, что он провел всю жизнь рядом с Усмиренными, пока они выполняли всю черную работу и занимались хозяйственными вопросами, он должен был чувствовать себя в их компании более уютно. Но ни он, ни большинство магов никогда не могли этим похвастать. Чаще всего, они старались сделать вид, что Усмиренные – это часть интерьера, а не люди, когда-то бывшие такими же, как они.
Эльфийка поморгала, и склонила голову, как будто бы пребывая в замешательстве. Он не мог сказать наверняка.
– Ритуал Усмирения, – произнесла она. – Мне не разрешено говорить о нем. Вы знаете это.
– Если меня хотят сделать таким как ты, я хочу знать.
– Я не готовлю вас к Ритуалу. Вас нужно препроводить на собрание магов в большом зале, – она повернулась и плавно ушла в другую комнату, и Рис бессознательно последовал за ней. – Лорд-Искатель потребовал, чтобы вас вымыли, и я здесь, чтобы помочь вам с этим.
Вполне возможно, ибо в другой комнате стояли несколько медных ванн, одна из которых была наполнена водой, от которой шел пар. Он раньше никогда не видел это место, поэтому предположил, что, должно быть, это покои храмовников. Чудно. Ошеломленный, он повернулся к эльфийке.
– Я свободен? Вот просто так? – спросил он.
– Я ничего не знаю об этом.
Он колебался лишь мгновенье, перед тем как снять одежду и войти в воду. Скромность была ещё одним свойством, не нужным Усмиренным. Она смотрела на него пустыми глазами и, когда он сел в ванну, подала ему полотенце. Он промямлил свою благодарность, стараясь не смотреть на её лоб, и она прошла к двери.
Затем она остановилась и, повернувшись, посмотрела на него.
– Если я и чувствовала боль, – сказала она мягко, – теперь это не имеет смысла. Когда-то я знала только страх, теперь же я знаю только услужение. Какой бы та боль ни была, я думаю, это приемлемая цена.
Усмиренная ушла и, несмотря на то, что Рис сидел в почти обжигающей воде, он почувствовал как в сердце проскочил холодок.
