Ловец Душ (СИ) - "Этьен Моро" (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
— Это верно, — кивнул контрабандист, — но самого тебя разве не волнует все это? Война как мне кажется неизбежна.
— А чего мне бояться? Я так понимаю Флориан сюда всерьез и надолго собрался, а значит, если возьмет город, то сильно грабить не даст. Ну, пожгут несколько лавок, опустошат пару винных погребов, да задерут подолы местным девкам. Я так думаю, что на мой старый зад никто не польстится, а уж от грабежей я придумаю, как спастись.
— Ха-ха, — грохнули над шуткой Фирты гости, а Эйнар, утерев слезы, похлопал мастера по плечу.
— Да, узнаю, узнаю старого товарища, никогда не унываешь.
Поговорив о всяких мелочах еще с полчаса, компаньоны попрощались с добродушным Фиртой и вышли из его лавки.
— Аах, погутарили, здорово, конечно, но по делу так ничего и не узнали, — потягиваясь на ходу, спускался по прилегающей к входу лестнице контрабандист, — ну что ж, поедем в саму Белую речку, больше ничего не придумаешь.
Товарищи недолго думая направили свои стопы на постоялый двор. Проходя по центральной площади города, они увидели занимательную картину. С помоста, по бумаге придворный глашатай громогласно зачитывал собравшейся толпе новые законы, принятые суравским маркграфом.
— Жители Суравы и гости нашего хлебосольного края, — кричал он, — слушайте сами и передавайте своим близким. С сего дня и до отмены указа любая ходьба по городу ночью не дозволяется. За нарушение указа: для неблагородных — плети, для благородных — вира и немилость правителя.
Он помолчал, дождавшись, пока недовольный ропот, промчавшийся среди собравшихся людей подобно волне, утихнет.
— За поджоги — смерть, за нападение на стражу — смерть, за выведывание военных тайн — смерть.
— Короче, всем бояться, — подтолкнул солдата к выходу с площади Эйнар.
По пути на постоялый двор контрабандист между делом узнал у Северина ездил ли тот верхом и, получив утвердительный ответ, обрадовал парня:
— Ну, вот и отлично, в Белую речку мы двинем на лошадях.
Прибыв к месту назначения, Эйнар отрядил Свена с Хальмом на торг, чтобы приобрести лошадей. Наемники обернулись споро и привели шестерых весьма ладных кобылок, со всей упряжью и сбруей. Сигмару досталась гнедая лошадь, спокойного характера. С благодарностью вспомнив занятия на ипподроме, Северин попробовал заседлать и расседлать кобылу, проехался на ней по окрестностям, потом почистил ее и задал овса, заранее купленного хозяйственным Эйнаром. Умное животное быстро признало нового хозяина, а потому довольный солдат вернулся в таверну к товарищам.
Отдохнув ночь на постоялом дворе, на рассвете искатели приключений двинули в путь.
Дорога посланников Атмара пролегала через лес, и весь день прошел довольно однообразно. Спокойная рысь лошадей, проносящиеся мимо деревья, изредка попадавшиеся таверны и лесные ручьи, да недолгие привалы.
Наконец, уже перед закатом, путники решили остановиться на ночлег на ближайшей опушке. Но на подходящем им месте уже разместились двое крестьян и их пустая повозка. Рогатый Свен предложил попросту прогнать их и расположиться самим Однако, Эйнар, с молчаливой поддержкой Сигмара, решил для начала поговорить с ними о совместной ночевке.
— Здравы будьте, путники, — обратился он к мужикам.
— И вам не хворать, господин, — ответил дюжий крестьянин, широкий в плечах, но с простодушным лицом ребенка.
Эйнар продолжил:
— Вы не против будете, если мы рядом с вами остановимся?
— Конечно, нет, господин, лес то общий, — ответил крепыш, кротко.
Поначалу крестьяне заметно опасались своих вооруженных соседей и были явно не рады такому знакомству.
— Из города едете? Как расторговались? — полюбопытствовал Эйнар у мужиков.
Один из них, попроще, уже начал отвечать что-то вроде: «Спасибо, хорошо», как был буквально пришиблен взглядом второго, который неодобрительно прицокнув языком, сказал:
— Да никак, господин. Прицениться ездили.
— Ага, с пустой повозкой, сразу же ясно, — подколол их Сигмар.
А Эйнар не замедлил расставить все точки над и:
— Эй, мужики, хватит на нас уже как на флорианцев смотреть. Я здесь совсем по другим делам. Если хотел бы ваших денег, то давно уже болтались вон на тех ветках. Так что хватит страсти разводить, а давайте лучше помогите ужин сварганить.
Вдохновленная контрабандистом закипела работа: Ярун распрягал и стреноживал лошадей, крестьяне ушли за водой и дровами для костра, остальные охранники обустраивали стоянку и размещали груз. Компаньоны же взялись за ужин. Время пролетело незаметно и вот, сытые и довольные путники сгрудились вокруг весело пляшущего костра, оставлявшего красные отблески на их лицах и одежде. Окружающий их лес казался непролазной стеной, временами оттуда слышались крики диких зверей и уханье филина. У костра плавно текла беседа, незаметно подталкиваемая хитроумным Эйнаром в нужное русло:
— Так, стало быть, доля правды в этих слухах есть? — подначивал он горячившегося крестьянина.
— Доля правды, господин? Да это чистая правда про нежить лютую, я вам Незримым клянусь.
— Да ведь своими глазами ты их не видел?
— Нет, но есть надежные люди, которым я верю как себе.
— Послушай, Вель, — так звали мужика, — я ведь не спорю. Просто все это очень уж похоже на сказку, а твоих людей я не знаю, не видел ни разу, может мне они показались бы столь надежными.
Вель вздохнул, огляделся по сторонам, борясь с собой, и не выдержал:
— Да как же не видели, вот же он прямо здесь сидит, — выпалил он, указывая на своего товарища, — Марек, расскажи им, наконец.
Тот лишь укоризненно покачал головой, но все же начал рассказ:
— Ну ты и трепло, Вель.
Тут не выдержал Северин:
— Слушай, Марек, рассказывай скорее, чего тянешь?
— Хорошо, хорошо, не надо горячиться. Два года назад я ездил к своему шурину в Белую речку по делам. Мы придумали кое-какую вещь и рассчитывали неплохо расторговаться. В обратный путь он напросился со мной, чтобы увидеть все на месте, — рассказчик вздохнул, а глаза его подернулись влагой, — хороший был человек, добродушный, отзывчивый. В общем, днем не было ничего интересного, мы катили на своей повозке по лесу и трепались о всяких глупостях. А вот ночью. Ночью я проснулся от его резкого вскрика. Тут же вскочил и в свете луны увидел, как сама тьма, сгустившись перед ним, схватила его за горло. Шурин побледнел и не мог ничего сказать, а лишь дико хрипел. Я побежал к нему на помощь, но из тьмы передо мной явилось новое чудовище. Из ниоткуда прямо перед моими глазами появилась морда нечистого с бешеными алыми глазами, которые будто бы горели огнем. Тут чудище ударило меня в грудь. Отлетев на несколько саженей и ударившись о дерево, я потерял сознание и очнулся лишь у себя дома. Меня обнаружили на рассвете возвращавшиеся из далекого похода охотники из нашей деревни, белого от потери крови и почти уже не дышащего. Незримый помиловал меня и раны затянулись сами, охотники лишь засыпали их порошком из цветов и перетянули. Провалявшись еще около месяца, я все же выздоровел, а вот шурина моего так и не нашли. На память о ночной истории у меня осталось вот это, — он снял с себя верх одежды и на его груди в красноватом свете костра зловеще забелели глубокие, страшные шрамы, как будто от пятипалой руки.
Хальм, слушавший рассказ крестьянина разинув рот от удивления, увидев шрамы что-то пробормотал и, достав амулет Незримого, поцеловал его. Потом он не раз еще взволнованно оглядывал чернеющую стену леса. Большой Рик, в свою очередь озаботился охраной:
— Так, я встаю в предутреннюю смену, ты, Хальм, я гляжу уже не уснешь, твое время сейчас, а вы, Свен и Рыжий, разберетесь сами.
У костра воцарилось молчание, страшная сказка внезапно обрела реальные очертания и лес вокруг уже не казался столь безобидным, а их стоянка надежно защищенной и безопасной.
Постепенно все, кроме оставшегося на страже Хальма, все еще впечатленного и бормочущего молитвы, разбрелись по своим местам и улеглись спать. Северин, следуя примеру товарищей, завернулся в овчинную скрутку, как в спальный мешок и вскоре уснул. Во сне солдата преследовали зловещие, безликие тени. Они бежали за ним, а солдат не мог скрыться от них. Сигмар все замедлялся и вот, когда одна из них уже схватила за плечо, он проснулся от толчка Эйнара:
