Русалий круг - Козинаки Марина (первая книга txt) 📗
– Да, тебе бы не помешало, – засмеялась Маргарита, вставая и намереваясь выпроводить молодых людей. – Ты спала целых два дня! Но только сначала надо позвать Густава Вениаминовича, ты же знаешь. Он должен убедиться, что с тобой все в порядке. Я схожу позову его. Идем, – обратилась она к парням, и те послушно последовали за ней в коридор.
За дверью одиноко ждала Оля. Ее волосы были собраны в тугой пучок, перевязанный красной лентой.
Митя, обернувшись котом, унесся в сторону лестницы, а Оля нетерпеливо подскочила к друзьям:
– Ну, как Полина? – спросила она, чуть ли не повиснув на Светике, и Маргарита заметила, что у нее блестят глаза от притворного волнения.
«Только делает вид, что переживает за Полину!», – мысленно возмутилась она, но промолчала, предоставив Светославу право отвечать на вопросы.
Анисья замедлила шаг, минуя последний длинный коридор. Она шла мимо больших сверкающих окон, проводя пальцем по подоконникам и глядя на улицу – туда, где стремительно теплел апрель, где последние капели допевали свою песню и где солнце отражалось от всех мокрых поверхностей и разлеталось тысячами солнечных зайчиков.
Ее шестнадцатый день рождения миновал всего пару дней назад, а Анисье было совсем не весело, потому что праздника, о котором хотелось бы вспоминать, не получилось. Она была зла и обижена на маму, а в присутствии папы вообще не раскрывала рта, поддерживая принятую в доме Муромцев тишину по утрам, и только кидала на родителей недвусмысленные злобные взгляды. Раздражение ее подогревалось еще и шуточками брата, по тысяче раз на дню намекавшего на ее сорвавшееся торжество. А дело было в том, что Анисья разработала грандиозный план. План, веселее которого, по ее мнению, и быть не могло. Она затеяла маскарад. Настоящий маскарад с костюмами и масками, куда намеревалась пригласить всех-всех знакомых: детей богатых семейств, а также своих подружек и ухажеров. Но ее желанию не удалось осуществиться. Родители настояли на том, чтобы отпраздновать день рождения в семейном кругу. А круг этот включал в себя чуть больше десятка скучнейших родственников, которые потягивали из бокалов мед да вино, чинно произносили тосты, танцевали вальс и дарили безвкусные, но увесистые золотые украшения. Одна тетя Агафья с новорожденным ребенком чего стоила! Ни друзей, ни маскарада, ни веселья…
– Но для Мити устроили бал! – возмущалась Анисья, топая ногой.
– Был его первый день рождения после Посвящения – это совсем другое дело, – невозмутимо отвечал Василий Ильич. – Это словно отпраздновать первый год новой жизни.
– Но для девушки шестнадцать лет гораздо важнее, чем какое-то Посвящение! – не унималась Анисья.
– А для колдуньи – нет.
– Дорогая, неприлично праздновать такую дату с размахом. Это должен быть тихий праздник, – заметила Евдокия Рюриковна.
– Почему? Почему? Почему? – Анисья ненавидела, когда ей в чем-то отказывали, ненавидела, когда рушились ее планы, ненавидела эту стену, по которой отчаянно хотелось ударить рукой, – и она бы с легкостью пробила ее насквозь своим маленьким изящным кулачком. – Что стоит вам уступить? Вы это назло, назло мне!
– Нися, – с хладнокровной улыбкой вставил Василий Ильич Муромец, и Анисье захотелось расплакаться от безысходности. – Вот выдадим тебя замуж и устроим на свадьбе маскарад. Твой жених тоже будет в маске, так что ты даже не узнаешь, кто это. – Он добродушно расхохотался над собственной шуткой.
– Папа! – взвизгнула Анисья с яростью и, как только слезы брызнули из глаз, развернулась и помчалась по лестнице наверх в свою комнату.
– Истеричка, – бросил ей вслед Митя, которого она чуть не сбила с ног.
А теперь она старательно медлила, идя вперед по коридору. Анисья догадывалась, что ждет ее за дверью маминой комнаты. Одновременно желала и боялась предстоящего разговора. Ей уже исполнилось шестнадцать, а это значило, что кто-то из представителей знатных семейств мог предложить ей руку и сердце. Она сама озвучила эту мысль вслух, когда ругалась с родителями. «Но для девушки шестнадцать лет гораздо важнее, чем Посвящение!». В шестнадцать лет колдунья может стать женой.
Нет, ей еще только исполнилось шестнадцать, всего шестнадцать… так что представители знатных семейств могут и подождать.
Анисья толкнула дверь и заглянула в комнату. Евдокия Рюриковна сидела за туалетным столиком и писала письмо.
– Мамочка. – Хоть Анисья все еще дулась от обиды, интуиция подсказывала ей, что сегодня не стоило расстраивать мать.
Колдунья обернулась с улыбкой. Ее лицо было тонким, словно выточенным из мрамора, на нем еще не появились морщины, но зато почти всегда на нем было какое-то немного усталое выражение. Свою дочь Муромец Евдокия Рюриковна любила больше всех на свете, но Анисье никогда не приходило это в голову. Она не видела, какая огромная разница стоит между ней и Митей в глазах матери.
– Как у тебя дела, крошка?
– Замечательно. – Раскинув руки, Анисья упала на родительскую кровать. – А у тебя?
– У меня не хуже, – ответила мать, заканчивая колдовать над письмом, отчего все написанное на бумаге стало постепенно бледнеть и исчезать.
Наконец последние строки были зачарованы, Евдокия Рюриковна запечатала конверт и повернулась к Анисье:
– Думаю, ты знаешь, что я хотела тебе сказать?
– Ну, – замялась Анисья, – у меня есть некоторые идеи.
– Тебе уже шестнадцать, и ты знаешь, что с этого возраста колдуньям можно выходить замуж.
– Да, – кивнула Анисья, чувствуя, что сильно краснеет.
– У нас есть два предложения, – как ни в чем не бывало произнесла мать, даже не взглянув на Анисью, которая в ответ только захлопала ресницами, не зная, радоваться этому или нет.
– Значит, я могу из них выбрать?
– Анисья. – Голос Евдокии Рюриковны стал серьезнее и она наконец перевела спокойный взгляд на дочь. – В запасе у тебя есть сколько угодно времени, так что ты можешь выбирать не только из этих двоих. Ты прекрасно знаешь, что твое положение не обязывает тебя выходить замуж столь рано.
– Знаю.
– Однако ты должна выслушать эти предложения и дать ответ не позднее завтрашнего дня.
– Так скоро?! – Этого Анисья никак не ожидала. – А иначе что? Иначе меня украдут из дома потенциальные женихи?
– Что за дерзости, Анисья! Это правила хорошего тона.
– Ну, хорошо. И кто же первый? – смягчилась Анисья и села на кровати.
– Дмитрий Велес.
Анисья в изумлении повернулась к матери:
– Дима Велес? Ты серьезно?
– Да. Тебя это удивило?
– Конечно! – Анисья усмехнулась и покачала головой. – Вот уж от кого не ожидала! Ты же говорила, что его за меня сватали, когда я еще не появилась на свет!
– Верно. Но тогда ему было отказано.
– А что это он вдруг спохватился? Ведь с тех пор кое-что изменилось. После смерти его родителей Вера Николаевна решила не женить его насильно, так?
– Они отказались от помолвки в его юные годы, но теперь он в состоянии выбирать сам. Дмитрий – очень умный молодой человек. Он прекрасно понимает, что нужно думать о наследстве. Особенно когда на примете есть такая очаровательная девушка.
– Фуф, – опять же с усмешкой выдохнула Анисья.
– Ты, я так понимаю, не согласна?
– Нет!
– Почему? Я должна буду аргументировать твой отказ.
– Да потому что я с ним с ума сойду. Умру от скуки. Мама, он ведь даже не смотрит на меня, его мое приданое интересует, и все!
– Крошка, это не должно тебя волновать.
– Ну вот еще! Нет-нет-нет, только не Дима Велес! Он же незаметный, как мышь. В нем нет ничего выдающегося.
– Но вы ведь дружили в детстве.
– Дружить – это совсем не то. Он даже ничего такого не сделал… Хоть бы отличился как-нибудь! – Анисья замялась, не в силах объяснить, что имеет в виду. А думала она о своем брате и о его друге, о Севе. Об этих двоих, которые постоянно что-то вытворяли, что-то искали, что-то выдумывали. Они были местными героями. И ее собственными героями. А Дима Велес? Кем он был?
