Титус Кроу - Ламли Брайан (библиотека электронных книг TXT) 📗
Еще мы с ним поговорили о распространении Шудде-М’еля и его сородичей и поразмышляли о том, как эти кошмары смогли освободиться из тюрьмы, куда их засадили Старшие Боги. Кроу был склонен полагать, что жуткие божества обрели волю благодаря целому ряду природных катаклизмов, и я не смог предложить более внятного объяснения — но как давно произошли эти спазмы планеты и насколько далеко с тех пор распространилась раковая опухоль ужаса? Похоже, эту же проблему пытался решить Уэнди-Смит, но Кроу предложения сэра Эмери относительно борьбы с копателями представлялись нелепыми.
«Задумайся об этом, де Мариньи, — сказал он мне. — Только представь себе попытку разделать с Шудде-М’елем с помощью огнеметов! Да эти твари сами по себе почти что равны вулканам! Так и должно быть! Представь себе, какая температура и давление нужны для того, чтобы превратить углерод и хризолит в нечто наподобие алмазной пыли, из которой состоит скорлупа этих яиц! А их способность проделывать туннели в прочнейшей породе? Огнеметы… Ха-ха! Да они будут радоваться пламени! Однако меня поражают изменения, которым эти твари подвергаются в промежутке от младенчества до зрелости. Но с другой стороны, так ли это удивительно? Люди, как я понимаю, проходят столь же фантастические изменения — младенчество, период полового созревания, менопауза, старческое безумие. А что уж говорить об амфибиях, лягушках и жабах… а жизненный цикл чешуекрылых бабочек? Да, я вполне могу поверить, что сэр Эмери прикончил двух «младенцев» горящей сигарой — но, Боже, чтобы убить взрослую особь, потребуется кое-что посерьезнее!»
А насчет тайного, подземного распространения этих ужасов после того, как они обрели волю вследствие мощного природного катаклизма, у Кроу также имелось собственное мнение:
«Катастрофы, Анри! Взгляни на перечень катастроф, вызванных так называемыми «природными» сейсмическими толчками — в особенности за последние сто лет. О, я понимаю, мы не можем сваливать каждое землетрясение на Шудде-М’еля — если он или оно по сей день живет и возглавляет свою расу — но, Богом клянусь, некоторые сотрясения почвы ему приписать можно! У нас уже имеется список, составленный Полом Уэнди-Смитом. Не так много было таких происшествий, но кое-где не обошлось без человеческих жертв. Хинхон, Калаорра, Ажен, Эн и так далее. А что сказать об Агадире? Господи, разве там не кошмар случился? А Агадир совсем недалеко от маршрута тварей по дороге к Англии в тысяча девятьсот тридцать третьем году. Взгляни на размеры Африки, Анри. Подумай! Если бы твари выбрали другое направление, они бы уже могли распространиться по всему этому огромному континенту, и даже по всему Ближнему Востоку! Все зависит от того, сколько их было первоначально. Однако слишком много их быть не могло, хотя Уэнди-Смит и пишет об «ордах». Нет, я не думаю, что Старшие Боги позволили бы такое. Но кто знает, как много с тех пор было отложено яиц и сколько еще созревает в неведомых каменных недрах? Чем больше я думаю об этом, тем более страшной мне кажется угроза».
И наконец, перед тем, как я его покинул, Кроу устало написал для меня перечень книг, которые, по его мнению, я должен был прочесть. Возглавлял список, естественно, «Некрономикон», поскольку связь этой книги с циклом мифов о Ктулху была поистине легендарной. Мой друг также посоветовал мне исправленный перевод (изданный ограниченным тиражом исключительно для научных целей) Генриетты Монтаг. Эта книга хранилась в отделе редких изданий Британского музея. С мисс Монтаг Кроу был знаком лично и был рядом с ней, когда она умерла от неведомой болезни всего через несколько недель после того, как завершила свою работу над «Некрономиконом» для руководства музея. Я знал, что мой друг считал, что Монтаг умерла из-за этого труда, и именно поэтому он непрестанно напоминал мне о том, что я должен быть предельно осторожен в изучении содержания книги. Из этого следовало, что я должен прочесть только те отрывки, которые касались непосредственно Шудде-М’еля и существ наподобие его, и постараться, по возможности, не слишком увлекаться другими разделами книги. Кроу обещал лично похлопотать о том, чтобы мне предоставили экземпляр научного труда мисс Монтаг.
Следующей книгой в списке были «Отражения» ибн Шакабао. И этот труд также хранился в Британском музее — но под стеклом, поскольку сохранность книги оставляла желать лучшего. Несмотря на то, что в музее были приняты обычные в таких случаях меры предосторожности — обработка химикатами, изготовление микрофильмов (один из которых мне предстояло просмотреть более внимательно, чем несколько лет назад), — но все равно драгоценный фолиант быстро истлевал.
Список продолжали две малоизвестные книги Коммода и Каракаллы — просто из-за того, что этих авторов упомянул Уэнди-Смит, а сразу за ним следовала почти непонятная «Пнакотическая Рукопись» — по той же самой причине. Потому же в список попала и «История магии» Элифаса Леви и, наконец, книга из коллекции Кроу (он ее заботливо завернул и упаковал для меня) — его собственный экземпляр печально знаменитого «Культа гулей». Он так часто сам перелистывал эту книгу, что опасался упустить что-нибудь важное при новом просмотре. Но в ответ на мой вопрос он сказал, что намеревается уделить особое внимание «Ктаат Аквадинген». Сказал, что в этой книге с очень плохим переплетом есть много всего, имеющего отношение к нашему делу, — в особенности в двух центральных главах, которые Кроу переплел отдельно. Как я уже упоминал выше, большую часть этих работ я читал раньше, но без особой цели, а просто как страшноватые оккультные книги.
По идее, мне следовало также ознакомиться и с «Фрагментами Г’харне», и я бы ознакомился, безусловно, если бы письмена на этой груде разрозненных глиняных осколков были созданы на одном из четырех языков, которыми я владею! Оказалось, что с этими письменами знакомы только два человека — сэр Эмери Уэнди-Смит, не оставивший после себя никаких материалов с расшифровкой письмен, и профессор Гордон Уолмсли из Гула [28], чьи «краткие заметки» содержали как бы целиком переведенные главы из загадочных «Фрагментов Г’харне», но несколько надежных авторитетов высмеяли и раскритиковали этот шарлатанский «перевод» в пух и прах. Именно по этой причине Кроу не включил эту работу в список рекомендованной литературы.
Все эти и разные другие мысли какое-то время кружились в моем до странности затуманенном мозгу, а потом я, видимо, снова заснул.
Следующим, что мне запомнилось, было то, что я расслышал — как бы очень близко от меня, — страшное монотонное пение и жужжание чудовищно чужеродных голосов. Но только очнувшись и соскочив с кровати на дрожащих ногах, с волосами, ставшими торчком от страха, я понял, что это мне просто снится. За окном рассвело, вот-вот должно было встать солнце.
И все же в ушах у меня еще звучали эхом эти мерзкие, монотонные, жужжащие, страшные ноты. И они запечатлелись в моем сознании в точности такими же, как в документальной книжке Уэнди-Смита:
Как только жуткое пение кошмарной твари наконец стихло и исчезло, я покачал головой, на ватных ногах подошел к прикроватному столику, взял картонную коробку и проверил ее вес. Затем я быстро заглянул внутрь. Ничего не изменилось. Все было в точности так, как вечером.
Я принял душ, побрился, оделся. Только я успел вернуться с ближайшей почты, где, словно в полусне, отправил посылку с яйцами профессору Писли, как зазвонил телефон. Звонок был настойчивый, почти безумный, но почему-то я немного растерялся, прежде чем решился взять трубку.
— Де Мариньи? Кроу на проводе. — Голос моего друга звучал наэлектризованно-нервно. — Послушай. Ты уже отправил яйца?
