Золотой Лис. 1-2 часть(СИ) - Иващенко Валерий В. (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
И всё же, маменькино наследство тогда выручило, пусть и неожиданным образом. Уж мелкое заклятье подводного дыхания, с помощью которого Ридд немало речного жемчуга натаскал маменьке, людьми знающими и за чародейство-то не считалось. Так, мелочь для повседневного пользования… но вот и сгодилось.
Трое суток он рыл землю и бил камень, грязный и упрямый как крот. Но таки прокопался в соседний, боковой отнорок подвалов. Оскальзываясь в липкой жиже от лопнувших бочек с соленьями, он дальше вырыл себе узкий лисий лаз к колодцу. Совсем уж крепкой оказалась кладка здесь, на века — и на пятые сутки своего заточения он по покрытой жирной копотью колодезной цепи всё же выбрался наверх, к свежему ветру и звёздам.
Форта больше не существовало, лишь груда закопчённых камней и потрощенных балок, до сих пор воняющая гарью и горелым мясом. И Ридд тогда долго плакал, размазывая слёзы по грязным щекам. Отчего плакал — да кто ж себя, выжившего, знает…
Толком он так и не узнал, из-за чего там папенька-барон посварился с королём. То уж их дело, вельможных дворян самого высокого полёта. Однако даже за бунт старый закон запрещал карать людей мятежника — они принесли вассальную клятву и честно исполняли волю сюзерена. Лишь тот за всё в ответе… он и ответил, на плахе — вместе с сыновьями.
Однако никогда, никогда — вы слышите? — не дозволялось использовать против поднявшего мятеж королевского вассала Великие Заклятья! Только против внешних врагов королевства или же против нежити. И всё же, победителей не судят… пробиравшийся подальше от родных мест оборвыш услыхал среди молвы, что доставивший живыми зачинщиков бунта маркиз Беренц удостоился наград и королевской милости. А за мелкую шалость его величество всего лишь парой слов мягонько пожурил своего главнокомандующего, применившего страшную силу даже не против самого барона Фернандо, а на какой-то крохотный форт. Да потом выжегшего дотла все окрестные деревни вместе с пейзанами, осмелившимися встать на защиту своего господина.
Но постепенно Ридд, сердце которого оставалось пылающим от боли, словно непрерывно кровоточившая язва, смирился. И в бессонную полночь на верхушке стога, глядя в равнодушно перемигивающиеся звёзды, он только и сообразил — а ведь, его считают тоже погибшим! Вместе с защитниками предмостного укрепления, досаждавшего королевским войскам не хуже чем гвоздь в сапоге…
— Питт, все твои люди надёжные? — хмуро осведомилась одна тень, нагруженная всякой весьма неаппетитно попахивающей дрянью, у другой, терпеливо дожидавшейся у задней двери в мастерскую Зинки-алхимички.
Сама тощая Зинка уже наверняка отужинала и старательно лежала рядом с благоверным в постели, чтоб потом на любые возможные расспросы отвечать бодрым и честным "не-видела-не-знаю" и таким образом оказаться чистой. Но запасной ключ от её мастерской, облюбованной Риддом для своих изысканий, сейчас покоился в кошеле за пазухой надёжного, как скала, десятника баронской стражи…
— Двоих новичков заменил старыми рубаками — теперь десяток полностью верный, — негромко проворчал здоровяк, плечи которого в неверном лунном отсвете блеснули железом. — Кстати, Ридд — где такой плащ урвал? Тебя даже Тобби не учуял.
И солдат снисходительно потрепал по загривку смущённого пса — уж в ночную смену каждый десяток получал четвероногого помощника, выученного на баронских псарнях. И юркие ночные тени зачастую побаивались собак боле, чем дюжих и неробкого десятка солдат…
— У эльфа выменял, почти задурно, — устало выдохнул Ридд и огляделся, поправляя впившийся в плечо ремень своей ноши. — Меана где?
Питт буркнул, что уже внутри, разжигает огонь, калит тигли и протирает посуду — оказалась не совсем бестолочью по части алхимических дел. А затем некстати поинтересовался: ему просто в голову напекло, или та елфа и впрямь такая красотка, что хоть бы и королевой быть?
— То у неё маскировочное заклятье, дружище, — Ридд насмешливо ткнул кулаком в плечо приятеля. — Но раз мордашку прячет, значит…
Приятель с кривой ухмылкой покивал. Чего уж тут непонятного — коль рожу прячет, значит страшна, как демоны с картин в Храме. После чего он поинтересовался, да зачем эта бестолочь Ридду понадобилась? Уж навряд ли она во всяких делах хитрых сноровистее самого парня, раз попалась…
— Да где подсобит, где подержит. А если что непонятное попадётся, вперёд её погоню. Не на себе ж пробовать?
Питт поперхнулся возражениями и вполне понятным возмущением, а затем понятливо кивнул, уловив такой себе заговорщический взгляд Ридда, которым тот указал в сторону двери — позвякивание за нею подозрительно притихло. Ах ну да, всё по методе… давить на новичков посильнее. Если сразу не сломаются, потом куда как крепче будут, и не раз за науку поблагодарят. За самую ценную и нужную науку — выживать.
— Короче. Держать стражу вокруг мастерской и не пускать никого. Разве что сам барон прибудут или святой Динас, — подтвердил Ридд прежнюю договорённость и после солидного кивка Питта открыл дверь.
В лицо ударило душноватым теплом, тусклым светом. А ещё теми едва ощутимыми, едкими запахами, которые человеку знающему сразу скажут очень много. Витал тут и запашок калёного железа, и берёзового угля, и приторный аромат палёной медвежьей красавки. И вроде бы чуть даже серой першило…
Эльфийка отчуждённо стрельнула красивыми глазами и отвернулась, раскочегаривая перегонный куб.
— Что ж, это кстати. Быстрей закончим, ещё и поспать чуток удастся, — Ридд наконец сгрузил с себя поднадоевшую коллекцию всяких ингредиентов и споро принялся раскладывать их на исцарапанном, в нескольких местах прожжённом столе алхимички.
В реторту он сразу загрузил всё нужное для зелья обнаружения невидимости — оно должно было вариться и настаиваться дольше всех. Он улыбнулся своему отражению в пузатой стеклянной поверхности, и щедро сыпанул ещё несколько пригоршен — на двоих ведь эликсира надо…
Что ж, работа пошла. Забулькали непонятные человеку постороннему сосуды, сизым дымком зашипел вечно подтекавший у Зинки перегонный куб. А раскалённый кальцинатор, схожий конструкцией и с чугунной печуркой, и с утюгом одновременно, засветился тускло-багровым светом, уже готовый принять в своё огненное чрево порцию мерзкого и страшного порошка.
— Щипцы на полке, перехвати, — сосредоточенный Ридд осторожно, с помощью эльфийки перелил фильтроваться ядовито-жёлтый раствор.
Чего греха таить, любил он это дело. Спокойная сосредоточенность, выверенные движения и порции ингредиентов. Тишина и покой не только вокруг, но и в душе. Та спокойная тишина, в которой только и можно не просто работать — творить…
— Смочи тряпицу в перегнанном вине и закрой нос, — проворчал он в сторону немилосердно расчихавшейся эльфийки, которая сдуру сунула нос прямо в колбу с едва снятым с огня отваром очень редкого и дорогого каменного мухомора.
Зелье, если его правильно приготовить, и в самом деле едучее, хоть драконов трави. Цветочные эльфочки, так те и вовсе за дюжину шагов просто мрут и падают! Зато с любым мертвяком, облитым такой заразой, приключается просто падучая. И бьётся он в конвульсиях долгонько — можно успеть дух перевести или удрать, если какой особо крепкий экземпляр нежити попадётся. На демонов, правда, действует вроде послабее, но Ридду доселе они не попадались, на что он особо и не роптал.
— Не убьёт, так хоть задержит, — покивал он, когда варево, профильтрованное сквозь костяную муку мздоимца, вдруг моргнуло и осветилось изнутри нежным изумрудным сиянием. — Эх, слишком крепкое!
В самом деле, эта малопонятная человеку несведущему концентрация оказалась слишком высока. Но Ридд уже как-то притерпелся к этим терминам, что крепость называют высотой… а раствор и в самом деле оказался перенасыщен мышьяком, который только каменный мухомор и вытягивал из земли.
Но хмурая и сосредоточенная эльфийка, опять похожая на мумию из склепа — со своей тряпкой на мордашке — уже тащила большую бутыль перегнанной воды.
