Возвращение воина - Коул Аллан (бесплатные серии книг .txt) 📗
Так или иначе, образ личинки не вызывает романтического настроения. Это огромные пухлые кучи червей, копошащиеся на шкуре несчастного животного, убитого по прихоти человека. Мой желудок взбунтовался, и я быстро встала, невнятно произнесла тихим голосом извинения и… бежала. Подобные случаи могут привести к тому, что здоровая женщина начнет волей-неволей вести более целомудренный образ жизни, чем ей поначалу хотелось. Не исключено, что при определенных условиях это может служить для укрепления воли, но ведет также и к бесконечным бессонным ночам, наполненным горькими воспоминаниями.
Преодолев неприятные ощущения, связанные со зловонием и плохими манерами писидийцев, вы выясняете, что они — довольно крепкий народ, значительно более благородный, чем многие другие, и имеющий абсолютно независимый характер. Их предками были первобытные скотоводы, которым удалось с большой пользой использовать традиционное мастерство выделки шкур. Писидия отличалась еще и тем, что любой ее житель, независимо от происхождения, мог при желании стать значительной личностью.
Городской порт был идеальной стартовой точкой для осуществления моего плана.
Как только мы пришвартовались, я оставила двоих матросов охранять корабль, а остальных отпустила, выдав им достаточно денег, чтобы они смогли посидеть в тавернах и пустить слух о поиске драгоценных камней, а также собрать какие-нибудь сведения о пирате.
Что касается меня, то я намеревалась посетить провидицу Писидии.
В то время она не была еще широко известна. Большой храм, который возвышается на сглаженном ветрами холме за пределами столицы, только начали строить. Ему предстояло стать единственным каменным зданием в округе. Для того чтобы осуществить финансирование строительства, потребовалось продать бесчисленное множество шкур. Только благодаря благотворительности и, возможно, чувству вины местных нуворишей этот храм стал одним из самых известных культовых сооружений: он был построен в честь Тедейта. Паломники из южных областей стекались непрерывными потоками к святому месту, поэтому в казне скапливались горы золотых монет.
Но в тот день, когда я приближалась к будущему храму, он представлял собой строительную площадку с обычной грязью, беспорядком и горами необработанных булыжников. Строители только начинали готовить раствор и думать о том, как воплотить замысел архитектора.
Рабочий день уже заканчивался, и на площадках перед храмом я увидела нескольких каменщиков. Пройдя мимо этих плотных, физически сильных мужчин, я направилась к деревянному дому из рассохшихся от старости бревен, который и служил храмом и обителью матери провидицы и ее служительниц.
Когда я вошла в храм, пятеро паломников ожидали очереди перед покоями провидицы. Среди них были три молодые женщины с раздавшимися талиями — они, без сомнения, собирались задать провидице несколько вопросов о судьбе еще не родившихся младенцев. Двое других просителей были стары и нетверды в движениях. К алтарю их провожали молодые жрицы. Алтарь представлял собой простой черный камень, расположенный в центре храма. Это был священный Камень Откровения Писидии, внешний вид которого разочаровывал практически каждого, кто видел его впервые. Решивший обратиться к оракулу ожидает увидеть огромный черный, отполированный до блеска монолит, а не простой темный камень высотой с колесо телеги.
Красивая женщина средних лет в желтом одеянии с широкими рукавами и алмазной диадемой в волосах — очевидно, мать провидица — занималась с паломниками. После того как очередной паломник приближался к ней и шепотом излагал просьбу, провидица кивала или задавала несколько вопросов, если ей что-либо было неясно или же от просителя требовалось так перефразировать свой вопрос, чтобы она могла ответить «нет» или «да».
Паломники возблагодарили провидицу за услуги. Размеры пожертвований были соразмерны реальным возможностям просителя, и, пока молодая жрица считала деньги, мать провидица готовилась читать заклинания. Когда все было готово, паломнице вручили тонкую металлическую пластинку, окрашенную в черный цвет с одной стороны и белый с другой.
Я наблюдала за тем, как одна из беременных женщин — почти девочка, недавно игравшая в куклы, — судорожно сжала пластинку и стояла, дрожа от ожидания.
Мать провидица бросила сушеные волшебные травы на камень. Камень ожил и засветился изнутри; магические стебли вспыхнули. Взвился розоватый дымок с приятным запахом. Жрица медленно подняла руку ладонью вверх, как будто бы собирая в нее волшебные испарения, потом несколько раз махнула в сторону молодой женщины, при этом быстро шепча молитву. Потом мать провидица сделала знак просительнице, и та глубоко вздохнула и после секундной паузы изо всех сил подбросила пластинку.
Молодая паломница явно нервничала, так как пластинка едва не ударилась о стропила. Потом она, медленно вращаясь, упала на пол. Я увидела, как мать провидица широко улыбнулась, после того как молодая женщина, убедившись, что пластинка упала белым вверх, захлопала в ладоши и радостно вскрикнула. Одобряющая улыбка провидицы исчезла, она грозно нахмурилась, так, как будто бы разгневалась непристойным поведением в святом месте. Молодая женщина, заикаясь, произнесла извинения и постаралась поскорее исчезнуть. Однако, проходя мимо меня, она широко улыбалась, и я видела, что будущая мать спешит рассказать хорошие новости своей семье и друзьям.
Я была последней. Жрица подошла ко мне, все еще полная бодрости и энергии после многих часов общения со страждущими.
— Пожалуйста, сюда, — сказала она. — Мать Дасиар ждет вас.
Жрица была довольно миловидна, с очаровательными черными глазами и игривой улыбкой. Я поймала ее взгляд с хитрецой, явно оценивающий, и знала, что она заинтригована.
Должна признать, что в те дни я выглядела довольно привлекательно. На мне было темно-синее платье без рукавов, прикрывающее колени, такие же по цвету колготки. Платье было надето поверх тонкой серебристой рубашки. Талию стягивал широкий пояс, на котором с одной стороны висел богато украшенный кинжал, а с другой — ножны меча. Я оставила меч у стражника, скучающего около храма. Мои ноги были обуты в высокие облегающие сапожки. Я тешу себя надеждой, что мои ноги достаточно длинны и элегантны. Венчал мой наряд плащ, который я обычно надевала во время путешествий; он был наброшен на одно плечо и крепился застежкой с эмблемой дома Антеро. Я знала, что выгляжу как молодой купец, недавно начавший познавать мир, открытый новым друзьям и новым приключениям… но с украшениями и излишествами в одежде, характеризующими мой пол.
