На окраине мира (СИ) - Лисина Александра (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
Торк! Не к добру это. Совсем не к добру.
Стрегон подавил необъяснимое желание обернуться, чтобы еще раз взглянуть на странного мальчишку. Даже пришпорил коня, стараясь выкинуть ненужные мысли из головы, однако уйти просто так им не позволили - в одной из подворотен, которые Братья только что благополучно миновали, вдруг послышался свирепый, полный силы рык, зазвенела потревоженная цепь, что-то с грохотом рухнуло. Потом донесся истошный женский крик, оборвавшийся громогласным лаем. За ним послышалась приглушенная мужская ругань, сквозь которую проступил неподдельный испуг и настоящее отчаяние. Громко опрокинулось пустое ведро, дробно застучала по земле развалившаяся поленница. Наконец, в одном из заборов с треском разлетелась гнилая доска, почти сразу за ней - вторая, наружу опасно выгнулись острые щепки, а на пустую улицу, раздвинув мощной грудью податливое дерево, проворно выбрался крупный лохматый пес, волочащий за собой оборванную цепь.
С коротким рыком, больше похожим на раскаты грома, кобель отряхнулся, отчего длинная серая шерсть на загривке встала дыбом, шальными глазами обвел соседние дома. При виде троих всадников у него что-то замкнулось в лихорадочно блестящих зрачках, лапы непроизвольно напряглись, напружинились. Мощное тело подобралось, зубы угрожающе обнажились... вот же Торк! Кажется, с привязи сорвался. Вон, еще замок по земле волочится. А пес молодой, сильный, прямо брызжет нерастраченной силой. И почти так же яростно брызжет жидкой слюной. То ли ударили его, не подумав, то ли не кормили, то ли лапу неудачно защемили возле поленницы, и он от лютой боли взбеленился... кто его знает. Главное, что зол сейчас на весь свет, словно оскорбленный варвар - так и рыщет по сторонам, на ком бы сорваться. И разбираться бы с этой зубастой проблемой не уехавшим Братьям, потому что, кроме них, подходящей добычи перед глазами не маячило, как вдруг...
Стрегон аж похолодел, когда на другом конце улицы бодро распахнулась калитка, и оттуда с задорным смехом выскочил босоногий мальчишка. Совсем мелкий, белобрысый, в одной нижней рубашке - явно от мамки сбежал в погоне за красивой бабочкой. Глазенки светлые, ясные, сам крепенький, румяный. Он еще не увидел ни всадников, ни грозно обернувшегося пса - с широко открытым ртом уставился на закружившую вокруг него стрекозу, а потом восторженно запрыгал, пытаясь поймать прелестницу неуклюжими ладошками.
Если бы не бежал он сейчас, если бы не кричал, размахивая руками и беззаботно смеясь, может, и не заметил бы взъярившийся кобель. Но тот, как почувствовал, что глупый детеныш совершенно беззащитен - низко пригнув лохматую голову, коротко захрипел, давясь слюной и собственным бешенством, а потом сорвался с места и огромными прыжками кинулся навстречу.
- Мать вашу! - тихо охнул Лакр. - Задерет же мальчишку!
Еще не успев закончить фразу, ланниец проворно выхватил из-за пояса арбалет и торопливо взвел. Стрегон так же молча развернул коня и пустил широким галопом, надеясь, что все-таки успеет. Да, Лакр - превосходный стрелок, один из лучших, что он только знал, но, во-первых, ему все равно понадобится время, и, во-вторых, на таком расстоянии он может зацепить пацана. А Братья, хоть и частенько убивали на Заказах, все же не были настолько бессердечны, чтобы позволить себе рисковать жизнью ни в чем не повинного трехлетнего малыша.
На хриплый рык озверевшего кобеля крохотный человечек, наконец, обратил свое переменчивое внимание. Сперва даже не понял, почему так быстро скачет к нему какой-то незнакомый дядя, почему так густо вьется пыль под копытами его большого коня; отчего у других двух дядей вдалеке так жутко исказились лица; но потом увидел взбеленившегося зверя, огромными прыжками стелящегося по земле, и как-то растеряно замер.
Беги, малыш!! - хотел крикнуть Стрегон, но тут же понял, что безнадежно опоздал: пацаненок впал в опасное оцепенение, какое бывает при внезапном испуге. Замер, сжался побитым щенком, как-то жалобно всхлипнул, не сделав даже попытки убежать. Только глаза стали совсем большими, неверящими, влажными, да лицо беспрестанно кривилось в преддверии громкого плача.
Беги, малыш!!! - так же кричал ему когда-то отец, заступая дорогу набегающим оркам - в тот черный день, когда орда свинорылых перешла через бурную реку и прямо под утро ворвалась в маленькое приграничное селение Верда...
Стрегон едва не застонал от мысли, что все равно не успевает. Стремительным движением выхватил нож, чтобы хоть в спину взъярившемуся псу воткнуть, отвлечь ненадолго, увести от беззащитного пацана... и снова поздно: с покачнувшегося плетня упруго спрыгнула хрупкая фигурка, о которой он, признаться, все же успел позабыть. Тот самый, вчерашний малец, не поменявшись в лице, зачем-то поднял с земли закутанную в какие-то тряпки палку, в два коротких шага достиг середины дороги и загородил оторопевшего ребенка собой. Встал, пристально следя за стремительно приближающимся зверем, небрежно откинул с лица длинную челку, как-то по-особенному прищурился. Но на лютый рык кобеля даже не дрогнул. Просто стоял, спокойно заложив большие пальцы за пояс, знал, что поступает правильно, и терпеливо ждал, когда пес набросится.
Лакр, заметив помеху, с досадой отвел палец от скобы, чуть не сплюнув в сторону дурного подранка, а Стрегон грязно выругался про себя.
Однако злобно урчащий кобель, на краткий миг поймав чужой взгляд, как-то странно запнулся. Неуверенно рыкнул, замедлился, помотал головой, словно хотел избавиться от непонятного наваждения. Какое-то время еще бежал по инерции, заворожено глядя в пронзительно голубые глаза парнишки. А потом, не дойдя до него какой-то пары шагов, и вовсе остановился, как вкопанный. Огромный, всклокоченный, с бурно вздымающейся грудной клеткой. Но, как ни странно, безоружного пацана не тронул. А еще через долгий миг, не обратив внимания на грохот копыт за спиной, вдруг тоненько заскулил и покорно припал на брюхо, униженно выворачивая шею и виновато виляя хвостом.
Стрегон, ураганом пронесшись мимо, прямо на ходу подхватил невредимого ребенка, прижал к груди, шумно выдохнул, только сейчас начав различать другие звуки, кроме грохота собственного сердца. Услышал испуганные крики за спиной, женский плач, запоздалый мат в исполнении зычного мужского баса, костерившего мохнатую скотину на чем свет стоит. Наконец, шумно перевел дух. Убедился, что дрожание маленького тельца на руках - всего лишь результат сильного испуга и едва родившегося плача. Заставил разгоряченного жеребца перейти на шаг, затем вовсе остановился и, наконец, непонимающе оглянулся: странный пацан все так же недвижимо стоял на середине дороги, а к нему на брюхе подползал скулящий и полностью покорный зверь, всем видом просящий пощады.
- А-а-а-а... мой Каришек!
Завидев вылетевшую из-за забора молодуху и ее шальные глаза, наемник опомнился и поспешил вернуться, чтобы девка не вздумала срываться на крик. Приблизился, осторожно спрыгнул с седла, с рук на руки передал зареванного малыша. Неловко отвел взгляд от распахнутой спереди рубахи, в вырезе которой дразняще промелькнули налитые молоком груди. Зачем-то подумал, что растрепанная деваха наверняка недавно стала матерью во второй раз и лишь поэтому упустила из виду подросшего сорванца. Но потом встретил ее неподвижный взгляд, в котором при виде его шевелюры и блеклых глаз промелькнул неподдельный испуг, и почти с раздражением отвернулся.
Что ж, она правильно испугалась его посеченного лица: когда-то разлетевшиеся осколки оставили там щедрую россыпь белесых следов, причудливо раскрасивших кожу и сделавших ее похожей на бесстрастную маску. На правой щеке и вовсе здорово повредили какую-то жилку - не зря она до сих ничего не чувствовала и с трудом шевелилась. Правда, когда ты спокоен и холоден, когда цедишь фразы сквозь сомкнутые зубы, этого почти не видно. Но улыбаться или широко раскрывать рот он не мог уже давно. А если еще вспомнить про белые волосы и бесцветные, холодные глаза...
- Спасибо, добрый человек, - запоздало пролепетала женщина, торопливо выхватывая сына и испугавшись страшного незнакомца едва ли не больше, чем собаки недавно. - Сп-пасибо... пусть боги тебя не забудут...
