Леди Триллиума - Брэдли Мэрион Зиммер (книги TXT) 📗
Майкайла неловко приблизилась к столу и увидела на месте крышки ящик с песком — такие обычно используются военными на тактических занятиях. Но вместо макетов и разной армейской символики на разноцветном песке были разбросаны камешки, рассыпан белый песок и поблескивали лужицы воды.
— Это наше королевство, — полувопросительно сказала Майкайла. — Здесь — Зеленая Топь. — Она указала пальцем на песок зеленого цвета. — А тут сливаются Голобар и Нижний Мутар — то самое место, где вы… — она чуть помедлила, — нашли нас с Файолоном.
Харамис подумала, что собеседница наверняка хотела сказать «похитили», а не «нашли», и подивилась, что она вовсе не упомянула сопровождавшего их оддлинга, хотя тот постоянно был рядом.
— Вот это — Черная Топь, — продолжала Майкайла, — это — Золотая, а Цитадель — вот здесь, на скале. А мы с вами сейчас вот тут. — Она безошибочно указала на горку белого каменного порошка, изображавшего гору Бром. — А Файолон здесь, — добавила она уверенно, указывая на холм Цитадели.
Харамис предпочла не заметить последних слов.
— Ты права, Майкайла, этот стол — модель страны. Но это не игрушка и не просто карта. У него есть предназначение. Можешь догадаться какое?
Майкайла сделала круглые глаза и вдруг снова быстро опустила взгляд.
— Нет, — ответила она, опять принимая послушный вид.
Харамис захотелось ухватить девчонку за плечи и хорошенько встряхнуть.
— Тогда останься здесь и изучи его, пока не найдешь ему применения, — сказала она язвительно. — Встретимся за завтраком.
И, резко повернувшись, покинула комнату.
Пять минут спустя Харамис уже расхаживала по кабинету, изливая свое раздражение перед Узуном.
— Этот ребенок сведет меня с ума! — жаловалась она.
— Может быть, это уже произошло — Струны звучали беспокойно. — Вы сказали, что оставили ее одну, без присмотра, и предложили поиграть с песочным столом?
— Разумеется, нет, — нетерпеливо ответила Харамис. — Я велела ей изучать его, а не трогать.
— Вы запретили ей к нему прикасаться? — с тревогой в голосе спросил Узун.
— Нет. Но почему ты так волнуешься, Узун?
— Потому что стол — один из самых важных магических объектов в башне, — резко произнес Узун. — И, невзирая на те эпитеты, которыми вы ее награждаете, принцесса Майкайла обладает ясным умом и природными способностями к магии.
— Которыми она отказывается пользоваться, — напомнила Харамис.
— Это может в любой момент перемениться. Уверен, что вы ее сильно недооцениваете. Да не так уж много интеллекта требуется, чтобы понять, что стол можно использовать для магического управления погодой. Особенно если сосуды с водой и каменный порошок, с помощью которого вы создаете дождь и снег, стоят возле самого стола.
— Они, как и полагается, в выдвижном ящике сбоку стола, — сообщила Харамис. — Где же им еще быть? Без соответствующего заклинания это просто крупицы камня и капли воды.
— Для выполнения магической задачи можно составить новые заклинания, и сработают они ничуть не хуже старых и общепризнанных, — сухо ответил Узун. — Магия основана на целеустремленности и сосредоточении, а у Майкайлы есть и то и другое.
— Ты слишком уж сильно беспокоишься, приятель. — Харамис нежно улыбнулась, касаясь гладкой деревянной поверхности арфы.
— В самом деле? — произнес Узун мягким, журчащим голосом. Казалось, все это его почти забавляет. — А вы планировали на сегодня дождь?
Харамис резко обернувшись, бросилась к окну. Узун оказался прав: узкий поток дождевой воды падал прямо в центр двора, и непосредственно под ним снег таял, образуя круглую лужу. Вполголоса выругавшись, она услышала позади усмешку арфы и бросилась бежать в рабочую комнату.
— Прекрати! — крикнула Харамис с порога.
Майкайла оторвала взгляд от стола, на который аккуратно капала водой с мизинца правой руки, нацелившись точно на гору Бром.
— Думаю, я правильно оценила назначение этого стола, — сказала она, невинно улыбаясь. — Он прекрасно подходит для того, чтобы делать погоду.
Харамис испытала острый приступ головной боли и с трудом удержалась, чтобы не вцепиться в свою ученицу. Нет уж, достаточно того, что она еле дышит. Не хватало еще проявлять и другие признаки слабости!
— Я велела тебе исследовать этот стол, но не трогать его, — перебила она. — Я предупреждала, что это не игрушка.
Лиио Майкайлы выражало недоумение.
— Но если бы это было хоть немного опасно, несомненно, вы не оставили бы меня здесь одну. Да и как я могла изучать, не прикасаясь? Все изучается лишь с помощью эксперимента, построения теории, ее проверки и создания новой теории, если первая окажется несостоятельной, — пока не построишь в уме некую модель, которая в полной мере отображает реальность или по крайней мере ту часть реальности, с которой приходится иметь дело. И кстати, вам нужен песочный стол гораздо больших размеров, — добавила она. — На этом нет места ни для Лаборнока, ни для Вара. Лаборнок-то уж точно относится к той области, ответственность за которую лежит на вас: наши королевства объединены уже две сотни лет.
У Харамис не было никакого желания обсуждать с Майкайлой и вообще с кем бы то ни было свою мнимую ответственность перед жителями страны, напавшими на ее родину, зверски убившими ее родителей и готовившим ту же участь и ей самой. Даже если упомянутые события и произошли много лет назад, перед глазами Харамис они и поныне стоят так же ясно, как если бы случились на прошлой неделе. «Я, видно, совсем постарела, — подумала она, — если помню далекое прошлое гораздо отчетливее, чем то, что было недавно».
— Пойди умойся перед обедом, Майкайла, — произнесла она вслух. — Встретимся за столом.
И направилась было за чаем из ивовой коры, чтобы унять головную боль, как вдруг услышала сзади голос:
— Но сейчас еще время завтрака!
После еды Харамис дала Майкайле старую летопись Рувенды — в надежде, что это, по крайней мере, займет девочку на сегодняшний день и его остаток пройдет спокойно. Волшебница была слишком утомлена, чтобы с нею возиться.
Харамис прошла в свою комнату, чувствуя потребность побыть в одиночестве, хотя и старалась не думать о странном происшествии, случившемся с нею ранним утром. Она прилегла на кровать, намереваясь отдохнуть часок-другой, но усталость совсем одолела ее, и она продолжала лежать совершенно неподвижно до тех самых пор, пока Энья не пришла выяснить, почему ее госпожа не спустилась к обеду.
— К обеду? — Харамис села и откинула упавшие на лицо волосы. — Разве уже время обедать? — Она выглянула в окно и с удивлением заметила, что стало совсем темно. — Я, видно, заснула.
— О да, госпожа, — отозвалась Энья. — Принцессу Майкайлу я уже накормила, и она беседует с господином Узуном, так что о ней у вас нет причин беспокоиться. Почему бы вам просто не остаться в постели и не подождать, пока я принесу поднос? Судя по вашему виду, вам не помешал бы отдых.
— Спасибо, Энья, — сказала Харамис. — Я немного устала, и поднос с едой в комнате, пожалуй, пришелся бы кстати.
Служанка вышла, Харамис встала и подошла к зеркалу. Энья права: совершенно очевидно, что она переутомилась, ибо тот внешний вид, который ей всегда удавалось поддерживать автоматически — заклинание, заставлявшее людей видеть ее такой, как она сама хотела, — теперь исчез. Из зеркала на Харамис смотрело ее настоящее лицо — бледное, исхудавшее и очень старое. «Пожалуй, лучше оставаться в своей комнате, пока опять не соберусь с силами, — пробормотала она себе под нос. — Узун меня не видит, а Энья знает, какова я на самом деле. Но объяснять это Майкайле пока рановато».
Харамис забыла, что Майкайла уже видела ее в этот день и во все глаза глядела на волшебницу во время завтрака, но та этого даже не заметила, и теперь у Майкайлы шел длинный и невеселый разговор с Узуном.
— Не больна ли Харамис? — спросила девочка. — Она неважно выглядела за завтраком и вовсе не сошла к обеду. Энья говорит, что госпожа просто утомилась, но сегодня она выглядела гораздо хуже, чем просто усталой.
