Наваждение - Вольски Пола (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
– Звучит довольно скучно. Разве вам не одиноко?
– Бывает иногда, – признался дядюшка. – Но иного пути нет.
– И вы всегда жили так?
– Нет, детка, не всегда. Давным-давно, еще мальчиком, я тоже жил в замке Дерриваль, как ты. Тогда у меня были друзья, удовольствия, всякие роскошества – я еще не забыл это. Но уже в раннем возрасте я обнаружил, что наделен неким особым даром, который изредка достается людям из класса Возвышенных. И еще я понял, что развитие этих способностей значит для меня больше, чем все остальное. Затем я выяснил, что для этого необходима постоянная практика в сочетании с отказом от мирских благ. Мне было всего семь лет, когда меня отослали в общину Божениль, что в Оссади, где несколько наставников из класса Возвышенных основали горное поселение. Они жили там, чтобы учиться, практиковаться в своем искусстве, а также передавать приобретенное знание одаренным детям. Жизнь там оказалась нелегкой, – продолжал дядюшка Кинц. – Приходилось очень много работать, а наставники – о, некоторые из них были поистине устрашающими. Мне пришлось спать на полу, в то время как я привык к пуховой перине. Питался я лишь черным хлебом и овощами, хоть мне хотелось цыплят и кремовых тортов. Спальни не отапливались, горячей воды не было. Я вставал в четыре утра, работал на кухне или в саду до десяти, а после завтрака начинались уроки, продолжавшиеся до ужина. Вечером два часа отводились для самостоятельных занятий, а потом я шел спать. Любого, кто смел открыть рот и произнести хоть слово во время самостоятельных занятий, запирали на ночь в чулане. А всякого, кто вставал с кровати после того, как погасят свечи, подвергали порке. Со мной это тоже один раз произошло – меня застали среди ночи в уборной, где я читал книжку. Наставник во Нилайст выпорол меня так основательно, что я целую неделю не мог присесть. Ни разу с тех пор не осмелился я нарушить правила общины.
– Но, дядюшка, это просто ужасно! Вы, наверное, ненавидели такую жизнь? Разве вы не скучали по дому?
– Вначале да, и очень сильно. Первые четыре месяца перед сном я каждый вечер плакал.
– И ведь вы были так малы! Как смели они столь жестоко обращаться с маленькими детьми? И как это позволяли родители?
– Родители предоставляли наставникам всю полноту власти. Ведь эта строгая дисциплина предназначалась для того, чтобы научить нас выдержке и стойкости, необходимым в нашем искусстве. Занятия нарочно делались такими суровыми, чтобы отсеять случайных учеников и оставить лишь настоящих ученых. Метод оказался эффективным. Почти треть учеников вернулись домой, прежде чем закончился первый семестр.
– Это меня не удивляет. Уж я бы не позволила, чтобы меня пороли – ни за что на свете. Да я бы подожгла это заведение! А если б меня попробовали запереть в чулан, то сбежала бы.
– Я тоже много раз хотел убежать. Однажды даже уложил свои вещи в мешок. Но всякий раз, когда я становился жертвой искушения, вспоминал об искусстве, которому меня учили, о своих способностях, наваждениях, о Бездумных и всем остальном. Если б я убежал из общины, то никогда не получил бы всех этих знаний. Учти, что на всей земле нет другого места, где я мог бы столько познать. Достаточно было подумать об этом, и искушение проходило. В конце концов я решил остаться во что бы то ни стало. И знаешь, после этого решения суровая жизнь и лишения перестали казаться мне такими уж тяжкими. Я провел в Божениле пятнадцать лет.
– И ни разу не наведывались домой?
– Почему же – раз в год, на двухнедельные каникулы. Но со временем я перестал получать удовольствие от этих поездок. У меня осталось очень мало общего с родителями и родственниками. К тому же они почему-то считали меня каким-то диковинным чудаком. Разговаривать с ними было трудно, и я перестал признавать Дерриваль своим домом. Всякий раз, возвращаясь к себе в общину, я испытывал смешанное чувство печали и облегчения. А когда пятнадцатилетнее обучение окончилось, – продолжал дядюшка, – я знал уже все, чему могли научить боженильские наставники. Теперь я мог бы и сам стать одним из них. Имелся и другой выбор – вернуться в общество в качестве Возвышенного во Дерриваля. Я же предпочел отречься от мира людей ради моего искусства. Возможно, это был поступок человека недоброго и эгоистичного. А может, и нет. В наши дни осталось очень мало людей, согласных подвергнуть себя лишениям и испытаниям, чтобы сохранить и приумножить древнее знание. Мне нравится думать, что мои открытия имеют ценность. Как бы то ни было, прав я или нет, я ни разу не пожалел о своем решении.
– Что ж, дядюшка, по-моему, это благородный выбор, – сказала Элистэ.
– Ты правда так думаешь, милая? – с надеждой спросил Кинц.
– Конечно. Но почему вы никогда прежде не рассказывали мне эту интересную историю, а сегодня рассказываете? А, я догадалась, вы хотите, чтобы я отвлеклась от своих тревог.
– Умная девочка! Ты такая сообразительная, мне за тобой просто не угнаться!
– О, если бы это было правдой! Но я рада, дядюшка, что вы мною довольны. И все же, – заключила Элистэ, – мне такая жизнь не понравилась бы. Хорошо, что я не обладаю волшебным даром.
– Как знать, как знать. В нашем роду он передается по наследству. Если ты как следует покопаешься в себе, то можешь обнаружить скрытый талант. Представь только, милая, какое сокровище ты обретешь! А я бы с радостью тебе помог.
– Ну уж нет! Спасибо. Хватит с меня уроков, занятий и всех прочих подобных ужасов. Я хочу интересной жизни, хочу новых событий, развлечений.
– Для меня развлечение – «Голубая кошечка». А для тебя?
– Мне будет весело в Шеррине, я знаю! На следующей неделе я отправляюсь туда. Мне предстоит стать фрейлиной Чести при ее величестве. Подумать только – всего несколько дней, и я окажусь при дворе!
– Никогда не бывал при дворе, – вздохнул дядюшка Кинц. – И что же тебя там ожидает, моя дорогая?
– Все лучшее на свете, дядюшка. Там будут самые знаменитые люди из известных фамилий, музыка, танцы, театры, кукольные представления, игры, охоты, балы, пикники, званые ужины, маскарады, великолепные туалеты, драгоценности и много-много всякого другого. Все хотят попасть ко двору.