Архаические развлечения - Бигл Питер Сойер (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗

– Я так и не смог понять, что случилось, – сказал он. – С пистолетом.

Зия, похоже, пребывавшая в легком замешательстве, улыбнулась ему.

– Она назвала тебя мамой, – сказал Фаррелл.

Зия одернула спереди платье – нервная привычка слишком полной женщины.

– Мне надо идти утешать бедного Роберта, – сказала она. – Он теперь половину времени будет извиняться за то, что вошел, не постучав. Чем застенчивей человек, тем с большей надменностью он взирает на себя самого.

Она шмыгнула носом и вытерла его тыльной стороною ладони, – уже пару дней ее мучил насморк.

Фаррелл смотрел, как она поднимается по лестнице, по-отдельности одолевая каждую из ступенек, – добравшись доверху, она остановилась и сердито вздохнула. Подошедшая Брисеида сунула морду ему в ладонь. Фаррелл рассеянно потрепал ее по носу и сказал:

– Все в порядке, не бойся.

Но Брисеида чуяла порох и кровь и потому просто плюхнулась на пол, слишком умученная сложностями человеческого существования, чтобы найти в себе силы хотя бы скулить. Фаррелл посоветовал ей:

– Не думай об этом и все. Бери пример с меня: будь просто собакой.

Он вывел ее наружу, оба присели на переднем крыльце, Брисеида сразу отыскала любимое полотенце и несколько раз придушила его, пока Фаррелл играл ей одну из песен Генриха VIII.

VII

Рекорд взаимотерпимости составлял у Джулии с Фарреллом немногим меньше пяти дней кряду – они установили его почти восемь лет назад в Нантакете. Шестой их совместный день они отпраздновали, снова отправившись в марокканский ресторан, где ели кус-кус и пили теплое, горьковатое шампанское. Первую половину обеда Фаррелл занимался тем, что играл пальцами Джулии и улыбался, а вторую бурно и беспорядочно рассказывал, насколько хватало слов, о Бене, Зии и человеке, пришедшем навестить Сюзи. Джулия слушала его молча, внимательно, но с ничего не выражающим лицом, слушала, пока Фаррелл не прикончил шампанское и не исчерпал изобретательности по части обхождения с ее пальцами и фраз, пригодных для описания Зии, стоящей на лестнице босиком и в цветастом платье.

– Она просто-напросто живет во всех комнатах сразу, – сказал он. – Везде и всюду.

Джулия медленно произнесла:

– А ты, значит, после этого помылся, надел чистую рубашку, встретился со мной, и мы пошли обедать. И говорил ты все время только о нас с тобой. Господи-Боже, ты балабонил о «Барни Миллере» и о том, как повстречал бывшего мужа моей сестры…

– Я думал, ты мне не поверишь, – сказал Фаррелл. – Ты поверила? Ну, скажи, что ты вправду поверила хоть одному слову из всей этой белиберды, которую я на тебя вывалил? Это же почище летающих тарелок. Ну, хотя бы одному слову?

Ему пришлось еще раньше отпустить ее пальцы, чтобы с пущим удобством размахивать руками. Теперь Джулия, перехватив их, с серьезным видом окунала его пальцы в кус-кус и грациозно облизывала один за другим, не спуская глаз с лица Фаррелла. Она сказала:

– Я не верю словам. Я верю тебе. Это разные вещи.

– То есть я галлюцинирую, но не вру. Замечательно. Умница, Джевел.

– То есть ты перетрусил, – сказала она. – Я еще ни разу не видела тебя испуганным, даже в Лиме. Не то чтобы ты был таким уж отчаянным героем, но обычно происходящее до того тебя занимает, что страха ты просто не замечаешь. А на этот раз ты его заметил. И то, что ты видел, ты видел на самом деле.

Фаррелл вздохнул и пожал плечами.

– Может и так, но я теряю подробности. Что-то такое я знаю, но оно ускользает от меня, уползает все дальше от моего сознания, норовя возвратиться к ней. Сейчас я уже не помню, как все происходило, знаю только – случилось то-то и то-то, да и представление о случившемся тоже уже изменилось. Не знаю я, что я там видел.

– А как насчет Сюзи? – спросила Джулия.

Фаррелл горестно закатил глаза.

– Она была ошеломлена, она была в ужасе, у нее была истерика, и кроме того, каждый раз, как случалось что-нибудь важное, она смотрела в другую сторону. Так она, во всяком случае, говорит, и сейчас я уже верю, что это чистая правда. Джевел, на тебя люди смотрят.

Джулия с удовлетворением покивала, улыбаясь, насколько позволяли его пальцы. Оффициант в тюрбане, словно играя в фрисби, смахнул с их стола тарелки и мгновение спустя, прилетел назад с чашечками кофе, горячего и тягучего, как лава. Фаррелл сказал:

– Пистолет сам собой повернулся у него в руке. Он не выпускалего и, видит Бог, держал крепко. Сюзи крикнула: «Мама», и пистолет вильнул, нацелился и прострелил ему ногу. Я все жду, когда я и это забуду.

– А что случилось с пистолетом потом? – Фаррелл снова пожал плечами. Джулия нетерпеливо и требовательно спросила: – Ну хорошо, что вообще происходило потом? Пять дней прошло, они хоть раз говорили об этом, хотя бы за завтраком? Может, соседи что-то слышали, полицию кто-нибудь вызвал? Я не могу поверить, что все так и стали жить дальше, как ни в чем не бывало.

– Вот именно так, точка в точку, – сказал Фаррелл. – Ни тебе полиции, ни соседей и никаких перемен. Бен просто-напросто заявил, что его там не было, Сюзи сделала вид, что ее там не было, а старушка Зия молчит и все. И уверяю тебя, никто за столом этой темы не касается, – Джулия выпустила его руки. Фаррелл продолжал: – С кем бы мне действительно хотелось поговорить, так это с Брисеидой. Она видела все и уж она-то своим глазам верит. Она к Зие и близко не подходит.

Джулия попросила:

– Расскажи мне о ней. Не о собаке, о Зие.

Фаррелл молчал, переглядываясь с оффициантом, который уже встречал в дверях двух новых посетителей и указывал им на столик Фаррелла с Джулией. В конце концов он сказал:

– У нас в зоосаде есть медведь, гризли. Поразительно, насколько маленьким и неуклюжим он ухитряется выглядеть, пока не начнет двигаться.

– Она притягивает тебя? – Фаррелл в изумлении разинул рот. – Оставляя меня в стороне – и Бена, и все прочее. Ты бы лег с ней в постель?

– Господи, Джевел, – сказал он.

Джулия легонько пнула его под столом по ноге.

– С чего бы это ты вдруг заговорил о медведях?

Фаррелл продолжал, очень медленно:

– Самое удивительное в гризли, что ему не положено никаких пределов. Ты можешь какое-то время наблюдать за ним, размышлять о нем и все равно не поймешь, где начинается и где кончается его сила. Он толстый, брюхастый, в морде что-то свинячее – и все равно нечто притягательное в нем есть.

Он и не пытался рассказать ей про ночь, когда наслаждение, которое Зия испытывала в другой комнате, вынудило его тело к тайному посягательству на чужое добро.

– Нечто притягательное, – повторил он. – Подобная сила всегда притягательна, особенно когда на ее обладателе красивый серебристо-коричневый мех и движения его похожи на человеческие. И все-таки это медведь.

Джулии захотелось пройтись, так что они неспеша миновали два квартала, намереваясь взглянуть на отель «Ваверли». Отелю исполнилось уже восемьдесят семь лет, но он и своим современникам казался не менее причудливым, чем теперь. Предполагалось, что образцом для него послужил бургундский замок, и действительно, на замок он походил в большей мере, нежели на что-либо иное. Круглые и квадратные башни украшали его, стрельницы в остроконечных колпаках, мавританские арки и галереи, действующие опускные решетки и воротца для совершения вылазок на неприятеля, автомобили же, въехав в него подъемным мостом, попадали в мощеный плитами замковый двор, размеченный парковочными полосами. Каждые несколько лет отель менял владельцев, но оставался весьма популярным в качестве места для проведения разного рода конференций и съездов.

В ясные ночи «Ваверли» можно было разглядеть с Парнелл-стрит – огромный и сонный мыльный пузырь, розовый, лиловый, зеленый, неторопливо всплывал, пробуя взмыть над холмами. Фаррелл с Джулией шли, обняв друг дружку за талии, тесно прижавшись и предаваясь любимой игре, состоявшей в том, чтобы горланить на два голоса какое-либо немыслимое сочетание двух песен. Фаррелл заунывно выводил «Il йtait une bergиre [3]», а Джулия с ликованием в голосе изничтожала песенку «Доброго утра, милая школьница».