Призрак из прошлого - Ниммо Дженни (читать книги онлайн полностью .txt) 📗

Чарли осторожно натянул рукав его плаща так, чтобы прикрыть перчатку, а потом помог Лизандру усадить несчастного страдальца на одно из трех мест, которые верная Оливия отыскала для них в последнем ряду.

К несчастью, их запоздалое появление в зале не укрылось от бдительного ока доктора Солтуэзера. Он грозно насупился, многообещающе покачал всклокоченной головой, затем вновь повернулся к сцене. Собственно, концерт еще не начинался: посреди сцены высился доктор Блур и говорил пространную речь о музыке. Вскоре до опоздавших дошло, что он излагает жизнеописание гостя академии, знаменитого пианиста Альберта Терцини.

Сама знаменитость, смуглый кудрявый мужчина с непроницаемым лицом, сидел за роялем, скрестив руки на груди, и терпеливо ждал окончания речи. Время от времени он косился на алый бархатный задник.

Наконец директор договорил. Зал бурно зааплодировал. Альберто Терцини крутанулся на круглом вертящемся табурете, взмахнул руками, и его длинные пальцы легли на клавиатуру.

Габриэль Муар и сам учился на музыкальном, причем играл именно на фортепиано, и теперь он с возрастающим вниманием слушал игру Терцини. Постепенно дыхание мальчика выровнялось, искаженное лицо разгладилось, он забыл о боли и с удовольствием слушал сложные фиоритуры и пассажи.

Вторая пьеса, которую исполнял Терцини, отчего-то показалась Чарли знакомой, но откуда – он вспомнить не мог. Какое-то давнее туманное воспоминание, может быть, из совсем раннего детства – вот что навевала эта музыка. «Может, папа играл эту пьесу?» Чарли слушал, слушал и незаметно для себя задремал. Ему приснилась та самая комната, о которой рассказывала бабушка Бон, – белая, со светлыми шторами на высоких окнах, пустая, если не считать рояля. А за роялем сидел отец, но лица его Чарли различить не мог. Он ведь даже не помнил, как выглядел папа, потому что бабушка Бон уничтожила или спрятала все фотографии своего единственного сына.

– Чарли! Просыпайся! – Габриэль дергал Чарли за рукав.

Чарли вздрогнул и открыл глаза. Сцена уже опустела, и публика теснилась в проходах между рядами, направляясь к выходу.

– Сколько ты проспал? – спросил Габриэль.

– Не знаю, – честно ответил Чарли. – Похоже, почти весь концерт. – Он с усилием поднялся со стула.

Из зала все трое вышли вместе, но Лизандру следовало идти в другую спальню.

– Тебе не лучше? Ты поправишься? – спросил он Габриэля на прощание.

– Выживу как-нибудь, – невесело усмехнулся тот.

– Мы попытаемся снять перчатку еще раз, – пообещал окончательно проснувшийся Чарли.

В спальне он рассказал о перчатке Фиделио, и вдвоем они совершили на нее новую атаку. Мальчики провозились минут пять, не меньше, и все без толку. Габриэль отправился в ванную и прибег к мылу и воде, но и это не помогло.

Габриэль вернулся расстроенный.

– Бедная ее хозяйка, – пробормотал он, устало опускаясь на край койки. – Должно быть, сломала себе все пальцы.

– А кто она была, ты знаешь?

– Она не была, она есть, – поправил Габриэль. – Она жива, более того, живет в академии. Я ее как-то видел. Это траурная дама из музыкальной башни. Раньше я думал, что она привидение, но, оказывается, ошибался. Просто она никому не нужна и совсем одинока.

К ним незаметно подкрался Билли Гриф и уставился на перчатку.

– Что это у тебя? – поинтересовался он у Габриэля.

– А как по-твоему, на что это похоже? – без особого тепла в голосе спросил Фиделио.

– На перчатку. А почему ты в одной перчатке, Габриэль?

– Снять не могу, вот почему, – вздохнул Муар.

Билли сосредоточенно свел белесые брови. Вопросов он больше не задавал, но вернулся к своей койке с видом глубокой задумчивости.

Последующие попытки снять перчатку также не увенчались успехом. От воды и мыла упрямая перчатка охватила руку как вторая кожа.

– Не тратьте силы, ребята, – посоветовал Габриэль. – Придется мне так с ней и спать. Может, за ночь она высохнет и наконец слезет. – Он широко зевнул. – Ох, я так устал, что готов заснуть где угодно и в чем угодно.

И точно, едва опустив голову на подушку, Габриэль забылся сном. Но ночью его мучили кошмары, он стонал от боли и ворочался с боку на бок.

Габриэль производил такой шум, что был единственным, кто спал: остальным, в том числе и Чарли, не удалось даже глаз сомкнуть. Дамиан Сморк швырнул в стонавшего во сне Габриэля подушкой, но тот не проснулся, только зарылся в одеяло и вздохнул.

Наутро, а также днем и вечером Чарли с Фиделио несколько раз подступались к перчатке, но она как будто приросла к руке Габриэля намертво. Сама рука безжизненно висела вдоль тела. Габриэль уже стал жаловаться на то, что не чувствует пальцев.

Мальчики не знали, что и делать. Разумеется, посвятить в это дело надзирательницу было невозможно. И вдруг Чарли осенило. Когда свет в спальне погас, он перевесился со своей койки к страдальцу Габриэлю и шепнул:

– Кажется, я знаю, кто тебе поможет.

– Кто?

– Один человек, который живет за кухней. Только надо подождать до полуночи.

– Хорошо, тогда разбуди меня.

– Договорились.

Чарли пообещал кухарке, что никому не откроет тайну убежища Генри. Но привести к ней еще одного мальчика, нуждавшегося в помощи, – это совсем другое дело, этим он секрета не выдаст. И к тому же тут дело неотложное, и на кухарку вся надежда.

Глава 8

НАЗАД ВОЗВРАТА НЕТ

В пять минут первого Билли Гриф тише мыши выскользнул из спальни. Но бодрствовавший Чарли это заметил и забеспокоился: надо успеть провести Габриэля к кухарке до возвращения Билли. Получится ли?

– Габриэль! – Он потряс спящего соседа за плечо. – Подъем! Нам пора!

Габриэль выбрался из постели и, с трудом орудуя одной рукой, завернулся в халат.

– Я готов, – шепнул он.

Чарли взял его за здоровую руку и вывел из спальни. Только в коридоре он отважился включить кухаркин фонарик. В его мягком свете длинный коридор, как и в прошлый раз, был отчетливо виден весь, до мельчайших подробностей.

– Ого, – восхитился Габриэль, – вот это да!

– Иди за мной и не отставай, – поторопил его Чарли.

Он двинулся вперед трусцой, стараясь производить как можно меньше шума. Габриэль старательно поспевал за ним, пошатываясь и шлепая тапками, которые были ему великоваты.

Когда они наконец добрались до буфета, служившего входом в потайное обиталище кухарки, Габриэль уже совсем изнемог. Пальцы под перчаткой сводило судорогой, и мальчик корчился от боли.

Чарли вовсе не хотел вламываться к кухарке без предупреждения, поэтому вежливо постучал в дверцу буфета.

За ней что-то зашуршало, потом в буфете приоткрылась осторожная щелка.

– Чтоб мне провалиться! – воскликнула кухарка, завидев Чарли. – Что ты тут делаешь?

– Извините, – робко начал Чарли, – но тут такое приключилось…

Габриэль за спиной у Чарли не сдержался и глухо застонал, баюкая больную руку.

Дверца тут же распахнулась. Кухарка, в алом пеньюаре, обозрела бледного Габриэля и у нее вырвалось:

– Мать честная! Это еще кто?

– Габриэль Муар, – объяснил Чарли, – у него вышел несчастный случай с перчаткой, и…

– Ай-ай-ай, – покачала головой кухарка. – Ну-ка заходите, быстренько.

Чарли бережно провел друга внутрь, и Габриэль в изумлении обвел глазами комнату кухарки.

– Как тут славно, – заметил он. Кухарка усадила его в кресло и осмотрела больную руку. Чарли тем временем поведал ей, как нашел перчатку и почему Габриэлю от нее так худо.

– Хм-хм… – пробормотала кухарка. – Так это же перчатка Дороти!

– Дороти? – переспросил Чарли.

– Так зовут траурную даму, – пояснил Габриэль. – Она обитает в музыкальной башне. Я ее видел. Ей сломало пальцы дверью.

– А-а, вот как вы ее прозвали, – протянула кухарка. – Траурная дама. Да будет вам известно, что эта траурная дама не кто иная, как миссис Блур.

– Что?! Мама Манфреда? – поразился Чарли. – А я-то думал, она… ну, умерла.