Мечи и ледовая магия - Лейбер Фриц Ройтер (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
А если подумать о том, какие редкостные удовольствия – нет, какое количество наслаждений и блаженств – можно оплатить таким количеством золота? И как может быть счастлив мужчина, держащий в руках этот металл, этого безмозглого раба его желаний…
Мышелов вернул монету в мешочек, затянул ремешок, пригасив сияние, решительно встал, а потом взглянул на столешницу, на краю которой все так же лежали четыре серебряные монетки.
Пока он рассматривал их, грязная рука жирного слуги, спрятавшегося под столом в тот момент, когда в дверь таверны ворвалась буря, протянулась к монеткам и сцапала их.
Еще раз пожав плечами, Мышелов величественно направился к выходу, насвистывая сквозь зубы походный марш минголов.
В сфере высотой в половину роста мужчины хлопотало костлявое старое существо. На внутренней стороне сферы была нарисована карта Невона: моря обозначены самым темным синим цветом, суша – самым темным зеленым и коричневым, и цвета эти, переливаясь, словно синеватое, зеленоватое и коричневатое железо, создавали иллюзию, что сфера – это гигантский пузырь, беспрестанно поднимающийся сквозь бесконечные темные маслянистые воды – как, по утверждениям некоторых ланкмарских философов, поднимался и сам Невон. Южные и Восточные земли в Великом Экваториальном океане были здесь обведены шарообразной водяной стеной в пядь шириной и в три пальца высотой – точь-в-точь так, как говорили те же самые философы, полагающие, что там прячется солнце, обойдя половину Невона, а потом вплавь возвращается на прежнее место, – хотя сейчас на дне жидкого кратера не видно было слепящего солнечного диска, а лилось только бледное сияние, достаточное лишь для того, чтобы осветить внутренность сферы.
Четыре длинные, постоянно шевелящиеся конечности старого существа там, где их не скрывало свободное светлое одеяние, были покрыты короткими, жесткими черными волосами, то ли тронутыми сединой, то ли подернутыми льдом, а его узкое лицо было тошнотворным, как у паука. В данный момент Оно вытянуло вперед жесткие губы и нервно шарило пальцами с длинными ногтями по той части карты, где располагалось крошечное мерцающее черное пятнышко – к югу от синего и посреди коричневого, обозначающего великий город Ланкмар, на южном побережье Внутреннего моря. Что это – морозное дыхание мерзкого существа или оно своей волей создало тот белый клочок тумана, что пронесся через черное пятнышко? Но что бы это ни было, оно тут же исчезло.
Существо высоким голосом забормотало по-мингольски:
– Исчезли, суки… Кхахкт видит каждую муху, он посылает свое иссушающее дыхание туда, куда пожелает. Минголы спешат, мир беззаботен… Шлюхи копаются, герои спотыкаются. И настало время, настало время, настало время поймать, обратить ледяной поток-Существо открыло круглую дверцу в районе Южного полюса и выскользнуло наружу.
За три дня до назначенного срока Мышелов совсем расклеился, на него навалилась усталость, он был простужен. Пальцы его ног были жутко холодными, хотя и прятались в меховых ботинках, и холод медленно поднимался вверх, прокрадываясь по подошвам, словно по покрытой льдом палубе, и превращаясь в длинную опухоль. Мышелов стоял возле короткой грот-мачты, на длинной рее которой (длиннее, чем гик) болтался грот-парус, увешанный фестонами льда. За смутно видимыми кормой и носом корабля и над верхушкой мачты клубился туман, состоявший из крошечных ледяных кристаллов, похожий на перистые облака, спускающиеся с вершины Звездной Пристани, – сквозь который свет невидимой луны, находившейся между второй четвертью и полнолунием, но ближе к полному кругу, сочился темно-серым жемчугом. Пустынность и неподвижность окружавшего корабль пейзажа создавали противоречащее всем законам ощущение, что холод все усиливается и усиливается.
Но тишина здесь не была абсолютной. Слышались легкий плеск воды и стук падающих капель – возможно, даже шуршание микроскопических крупинок льда, – когда корпус корабля сталкивался с волнами. Слышно было и потрескивание и поскрипывание шпангоутов и такелажа «Бродяги». А за всем этим – или поверх всего этого, на грани слышимости, – таились еще более слабые звуки. Та часть сознания Мышелова, что работала сама по себе, не требуя усилий, неустанно трудилась, пытаясь уловить именно их. Мышелов вовсе не хотел быть захваченным врасплох мингольской флотилией или даже одиноким кораблем минголов. «Бродяга» был грузовым судном, а не военным кораблем, и Мышелов постоянно напоминал себе об этом. Едва уловимые звуки, приглушаемые неподвижным туманом, – то ли реальные, то ли воображаемые, – казались очень странными: треск тяжелого льда на расстоянии многих лиг, глухие удары и плеск могучих весел на еще более далеком расстоянии, страдальческие крики, невообразимо отдаленное низкое угрожающее рычание и еще смех, похожий на смех демонов, обитающих за пределами Невона. Мышелов, думал о невидимых насекомых, которые парили в воздухе вместе со снегом на полпути к вершине Звездной Пристани, самой величественной из гор Невона, когда они с Фафхрдом карабкались на нее.
Холод прервал цепь его размышлений. Мышелову страстно захотелось потопать ногами, похлопать ладонями по собственным бокам или – еще лучше! – согреться, дав волю ярости, но он упорно сдерживал себя, возможно, для того, чтобы в итоге получить куда большее наслаждение, и принялся анализировать причины собственной тошнотворной усталости.
Прежде всего, ему пришлось хорошенько потрудиться, сначала отыскивая, потом уговаривая и подчиняя себе двенадцать воров-воинов – ну, прежде всего следует сказать, что этот контингент – вообще редкая птица. А потом обучить их! – половине пришлось овладевать искусством метать камни из пращи, а двоим (помоги им. Мог!) – сражаться на мечах. А чего стоило подобрать двоих наиболее подходящих на роль капралов – Пшаури и Миккиду, которые сейчас тайком дрыхли внизу вместе со своими командами, будь прокляты их шкуры!
Одновременно с этим Мышелов занимался поиском Старого Урфа и собирал для него команду из четверых минголов. Это был оправданный риск. Будут ли они действительно сражаться со своими в решающий момент? Ну, минголы всегда считались склонными к предательству. Но все равно очень полезно иметь нескольких представителей врага на своей стороне, чтобы лучше понять их. И еще благодаря им Мышелов мог более глубоко вникнуть в те мотивы, которые заставили нынешних минголов отправиться в великий морской поход.
А одновременно с этим Мышелов должен был искать, выбирать, покупать, упаковывать все необходимое, чтобы подготовить «Бродягу» к дальнему плаванию.
И ведь нужно было еще и заниматься научными изысканиями! Начать с того, что пришлось немало поломать голову над древними морскими картами из библиотеки ланкмарской Гильдии Астрологов и Навигаторов, освежить свои знания о ветрах, волнах и небесных светилах. А ответственность!
Ведь на его корабле собралось не менее семнадцати человек, а Фафхрда не было рядом, чтобы поддержать его и заменить, пока Мышелов спит, – и чтобы привести команду в порядок: лечить их от цинги, вылавливать их багром из воды, когда они падают за борт (Мышелов вот так едва не потерял большеногого Миккиду в самый первый день плавания), поддерживать в них боевой дух и удерживать их в должных рамках, заставлять их тренироваться, как это необходимо. (Подумать только, последнее занятие было не только обязанностью, но и иной раз удовольствием! Как удивительно завизжал Пшаури, когда получил основательный удар ножнами Кошачьего Когтя! – а потом еще разок, клянусь Могом!).
И наконец, само по себе опасное путешествие продолжительностью почти в месяц! На северо-запад от Ланкмара, через Внутреннее море. Сквозь вероломную брешь в Скальной стене (возле которой Фафхрд однажды искал королеву морских змеев) в Крайнее море. Затем – быстрый переход на север при ветре, дующем в правый борт, пока они не увидели черные крепостные валы Но-Омбрульска, стоявшего на той же широте, что и затонувшая Симоргия. Там он повернул «Бродягу» точно на запад, прочь от суши, и почти в самые зубы западного ветра, который пока что легко дул в их левый борт. После четырех дней хода по тоскливой замкнутой области они достигли того никак не отмеченного участка встревоженного океана, который и обозначал местонахождение Симоргии, согласно независимо проведенным расследованиям Мышелова и Урфа, – один узнал это из украденных карт, другой – отсчитывая узлы на счетных шнурах минголов. Затем путешественники снова повернули на север и шли два дня, причем воздух и вода быстро становились все холоднее, – пока, по их подсчетам, они не прошли половину пути до Когтей. А потом были два унылых дня топтания на одном месте в ожидании Фафхрда, при постоянно нарастающем холоде, – пока наконец ночью ясное небо не затянул этот ледяной туман, в котором и замер «Бродяга». Два дня, в течение которых Мышелов гадал, сумеет ли Фафхрд отыскать это место, да и явится ли он вообще. Два дня скуки и отчаянных сомнений, непослушания команды и дюжины воров-воинов – спящих сейчас внизу, в тепле, чтоб их высек Мог! Два дня размышлений о том, почему, во имя Мога, он потратил почти все дублоны Льдистого острова на это безумное предприятие, на то, чтобы нагрузить себя работой, – вместо того, чтобы потратить их на вино и женщин, редкие книги и произведения искусства, на радости и удовольствия для себя самого.
