Охотники на героев - Сахно Никита (читать книги онлайн полные версии .txt, .fb2) 📗
На улице его уже ждал Тофил, испустив вздох облегчения.
– О, это вы, хвала богам! Не узнал из-за шляпы. Мы услышали выстрел и уже готовились к самому худшему. Как все прошло?
– Больше он не станет вас беспокоить. Но в доме надо прибраться. А еще я бы хотел напомнить, что никак не причастен к этой истории.
– Ага, – на лице Тофила появилась понимающая улыбка. – Не волнуйтесь, господин благодетель, никто ни о чем не узнает. Мы умеем быть благодарными. Я рад, что вы тут оказались. Когда я увидел вас, то сразу сказал себе: «Тофил, вот на кого можно положиться, этому человеку можно верить». Вы нас спасли, вы наш настоящий герой.
Рантар болезненно поморщился, но ничего не ответил.
– Мы еще можем что-то для вас сделать?
– По правде, да, Тофил. Где здесь можно побриться?
Глава 7
Бремя героя
Мир кусался. Бил. Царапался. Желал отомстить за то, что Имва сделал. Не желал принимать, а тот упорно шел, вытаскивая из кожи шипы и колючки, которые могли сделать больно. Навнат мирно сидел за пазухой и иногда советовал, в каком направлении двигаться.
– Ко! – сказал он, когда очередная ветка хлестанула Имву по лицу.
– Я знаю. Если нечего сказать по делу, лучше молчи.
Петух потерял к нему всякий интерес. Возможно, просто обиделся, но усталость была слишком сильна, чтобы обращать на него внимание. Все болело, ломалось, ныло под кожей. Пятки горели, как будто он решил пройтись по углям. Даже хвост отдавал мучительным воем, который мог слышать только Имва.
Хранители отвернулись от него, перестав помогать, и он лишь разглядывал их мрачные, почти голые ветви. Деревья тут были совсем иные. Холодные, чужие и стеснительные. И хилые, определенно хилые. Сок жизни едва поддерживал даже самых могучих из них. Хранителям помочь было нельзя, себя бы спасти.
Мир вокруг тоже был совсем иным. С каждым новым месяцем странствий Имва удивлялся, насколько все не похоже на родину. Сама форма мира была другой. Резкой, простой. Она быстро текла, менялась. Но не хотела поддаваться Имве, своенравно огибая его. Если преследователи снова нападут, то он не сможет изменить форму мира, как бы ни хотелось.
Желудок ходил ходуном и зло рычал. Кажется, решил объявить ему войну. Слишком многие отвернулись от него в последнее время. Само тело взбунтовалось.
От усталости Имва просто бухнулся на землю и уставился в одну точку – на ярко-оранжевый шар, пытавшийся скрыться среди деревьев. Тот, видно, тоже решил покинуть его.
– Как стать героем, Навнат, если не можешь даже поесть?
Петух молча отвернулся, обдавая своим презрением. Или он тоже слишком устал.
– Думаешь, они уже отстали от нас? – Имва с надеждой всматривался в силуэты деревьев и ходившие среди них тени. Собак он не слышал уже два дня, а от людских поселений старался держаться как можно дальше. Но это было трудно. Их деревянные и каменные коробки были повсюду. Убежишь от одной – и тут же окажешься возле другой.
Вот и сейчас пришлось остановиться неподалеку от места, в центре которого возвышалась каменная башня. Иногда Имва подслушивал разговоры и знал, что люди называют их церквями. Голод заставлял рисковать, подходя к поселениям. В голом, чужом лесу пропитания было преступно мало. А так постепенно он хотя бы начал понимать людской язык.
Всем сердцем он желал, чтобы от него отстали. Еще чуть-чуть – и готов был упасть без сознания прямо в лесу или среди широкого поля. И так уже второй день. Лишь сила воли да подбадривание Навната помогали двигаться дальше. И мысль о том, что он может стать героем. Нет – должен стать.
Ночь нужно было переждать наверху, среди деревьев. Так никто его не заметит. Он подтянул людские штаны и подвигал хвостом. Легкие тряпки не давали согреться, но хотя бы издали делали его похожим на человека. В штанах он обычно и прятал хвост, если надо было подобраться к поселению поближе.
Имва полез наверх, цепляясь длинными руками за тяжелые влажные ветви. Навнат опасливо покосился с его плеча вниз, но ничего не сказал.
– Ты хоть поклевал червей сегодня утром. А я не ел уже несколько дней. Нет, ты ничего не подумай, просто героям нужны силы. А из нас двоих ты пока больше подходишь на эту роль.
– Ко!
– Да, знаю, что-нибудь придумаем. Другого выхода нет. Они надеются на меня.
– Ко!
– Ну-у, наверное, не только на меня, но именно я… то есть, я хотел сказать, мы им поможем. Вот тогда посмотрим, что они скажут. Пусть только посмеют отвернуться! Перед героями не отворачиваются.
Имва сжал в кулаке кулон с зубом оргота, пытаясь этой твердостью уравновесить ту жалкую, ничуть не геройскую трясучку, что шатала его изнутри. Глаза начало пощипывать, и он ударил себя по лицу. Получилось неплохо, он даже слегка смог согреться, да и глаза перестало щипать. Кулон оставался тем самым предметом, который помогал найти внутреннее равновесие. Единственное, что осталось Имве на память от папы. Тот рассказывал, что однажды они с его матерью победили в лесу оргота, опасного зверя. Отец решил, что это добрый знак, что зуб чудища станет талисманом для сына. Имва не расставался с ним с рождения, вот только лучше бы с ним остались мать и отец.
Лес был чужим, отталкивающим своим безразличием. А еще этот холодный воздух, кусающий за лицо, как множество мелких букашек. Имва бы свернулся клубком, если б мог, но ветка была не чета домашним – с такой и упасть во сне можно. А ему вовсе не хотелось приземляться своим преследователям на голову.
Мрачные тени наползали друг на друга, и света становилось все меньше. Пустота буквально кричала ему, что он здесь чужой. Вот только он везде был чужим.
– М-да, ну и как стать героем среди этого, Навнат? Тут нет ничего геройского. Что они вообще делают? С чего начинают?
Петух молчал. Тема явно его утомила. Напротив, для Имвы она была единственным источником света и тепла в чужом мире. Как костер внутри – пылала и поддерживала жизнь, а языки пламени весело лизали внутренности. Благодаря этому Имва открывал глаза по утрам и перестал плакать ночью.
– Я слышал, у героев есть великие имена. Надо выбрать имя. А то, когда совершу что-то геройское и меня спросят, что я отвечу? Что меня зовут Имва? Звучит как-то не по-геройски. Так могут звать того, кто прячется на дереве, сам не зная от чего. Нужно что-то такое, чтобы меня уважали, внушающее трепет. Может?.. Нет, это слишком плохо. А может?.. Нет, звучит по-дурацки. Это труднее, чем я думал, Навнат. Наверное, проще начать с прозвища. Давай сначала придумаем для тебя.
Навната это явно не интересовало, возможно, он уже спал, но Имве хотелось думать о чем-то приятном, согревающем. Чем-то, что могло дать надежду.
– Зоркий? Нет, я вижу лучше. Погоди! Прозорливый. Точно! Ты Навнат Прозорливый!
– Ко?
– А, вот видишь! Я же говорил, что тебе понравится. Тебе идет. Ты же всегда предупреждаешь меня об опасности. Я еще думал над Заботливым, но звучит не очень по-геройски. Теперь твоя очередь. Как ты меня назовешь? Ну же!
– Ко?
– Нет, это никуда не годится. Слишком пошло. Ты хочешь, чтобы надо мной опять все смеялись?
Петух обидчиво потоптался по ноге, явно теряя интерес к диалогу.
– Бесстрашный? Хотя кого я обманываю… Решительный? Хотя что я решаю? Ловкий? М-м-м, звучит неплохо. Имва Ловкий. Нет! Проворный! Вот прозвище для настоящего героя! – Его глаза загорелись, и он мечтательно уставился в темное, синее небо, по которому носились пухлые тучи. – С таким прозвищем меня точно ждет успех. Я хотел сказать, нас.
Имва облокотился на ствол поудобнее и смотрел прямо перед собой в светлое будущее, которое манило даже больше, чем теплая свежая пища. Вот он спасает людей, попавших в беду, и они удивленно смотрят на него, а потом извиняются за то, что преследовали. Вот он возвращается к себе в деревню, и все те, кто презирал и насмехался над ним, стыдливо прячут глаза, а девушки сплетают венки из коры и весенних цветов и устраивают вокруг него хоровод, одаривая своими сладкими улыбками, от которых подпрыгивает сердце. И нет больше ни страха, ни унижения, ни вины, душащей за горло. Лишь уверенность в том, что все будет хорошо.
