Отступник. Изгнанник. Воин - Сальваторе Роберт Энтони (книга регистрации TXT, FB2) 📗
– Фей иннунад де-мин де-сул де-кет. Мазой перестал обращать на него внимание и попытался повторить одно из заклинаний, надеясь, что его смех не потревожит Альтона. Он ни минуты не сомневался, что Альтону ничего не удастся добиться, и не хотел еще раз слушать эту дурацкую болтовню с самого начала.
Но очень скоро, услышав взволнованный шепот Альтона: «Мать Джинафе?» Мазой мгновенно сосредоточился на происходящем. И в самом деле, необычный шар зеленоватого дыма появился над пламенем свечи и постепенно принял более определенную форму.
– Мать Джинафе! – снова ахнул Альтон. Перед ним парил не вызывающий сомнений образ его мертвой матери. Дух, явно сбитый с толку, осмотрел помещение. – Кто ты? – спросил он наконец.
– Я – Альтон. Альтон Де Вир, твой сын.
– Сын? – спросил дух. – Твой ребенок.
– Я не помню, чтобы у меня был настолько безобразный ребенок.
– Это маскировка, – быстро ответил Альтон, оглядываясь на Мазоя и ожидая очередной насмешки.
Если раньше Мазой ворчал и сомневался в Альтоне, то теперь на его лице было написано искреннее уважение. Улыбнувшись, Альтон продолжал:
– Просто маскировка, чтобы я мог ходить по городу и требовать отмщения нашим врагам!
– По какому городу?
– Мензоберранзану, конечно. Но дух, казалось, не понимал.
– Ты – Джинафе? – настаивал Альтон. – Мать Джинафе Де Вир?
Черты липа духа сморщились, словно он думал над вопросом.
– Да, была…. я думаю.
– Верховная мать Дома Де Вир. Четвертого Дома Мензоберранзана, подсказывал Альтон, волнуясь все больше и больше. – Верховная жрица Ллос.
При упоминании Паучьей Королевы искра воспоминания пробежала по лицу духа.
– О нет! – отверг его дух. – Джинафе все вспомнила. – Ты не должен был делать этого, мой уродливый сын!
– Это только маскировка, – прервал ее Альтон.
– Я должна тебя покинуть, – продолжал дух Джинафе, нервно оглядываясь вокруг. – Ты должен меня отпустить.
– Но мне нужно кое о чем тебя спросить, Мать Джинафе.
– Не называй меня так! – пронзительно закричал дух. – Ты не понимаешь! Я в немилости у Ллос….
– Прошу…. – равнодушно прошептал Мазой, ничуть не удивившись.
– Только один ответ! – потребовал Альтон, отказываясь упустить еще одну возможность узнать имена своих врагов.
– Быстрее! – пронзительно крикнул дух.
– Назови Дом, который уничтожил Де Виров.
– Дом? – Джинафе подумала. – Да, я помню ту ужасную ночь. Это был Дом….
Дымовой шар лопнул и потерял форму, образ Джинафе исказился, и последние ее слова превратились в неразборчивое бормотание. Альтон вскочил с места.
– Нет! – закричал он. – Ты должна сказать мне! Кто мои враги?
– Может быть, я подойду на эту роль? – сказал дух совершенно другим голосом и таким властным тоном, что Альтон побледнел.
Перед Альтоном возникло уродливое существо, которое своим уродством превосходило даже Безликого. Отвратительнее не могло быть на Материальном уровне.
Альтон, конечно, не был священником и никогда не изучал религию дровов, кроме основных догматов, которым учили мужчин этой расы. Однако он тут же узнал существо, парящее перед ним, ибо оно появилось в виде сочащейся каплями скользкой палки из расплавленного воска: это была йоклол, прислужница Ллос.
– Как ты смеешь мешать мучениям Джинафе? – прорычала йоклол.
– Проклятье! – прошептал Мазой, медленно сползая вниз, под черную скатерть стола.
Даже он, со всеми своими сомнениями относительно Альтона, не ожидал, что его изуродованный наставник накличет на них такое.
– Но…. – заикнулся Альтон.
– Никогда больше не беспокой этот уровень, жалкий маг! – ревела йоклол.
– Я не пытался войти в Бездну, – робко возразил Альтон. – Я только хотел поговорить с….
– С Джинафе! – проворчала йоклол. – Впавшей в немилость жрицей Ллос. И где же ты, глупец, ожидал увидеть ее дух? Резвящимся на Олимпе с фальшивыми богами наземных эльфов?
– Я не думал….
– А ты думаешь когда-нибудь? – огрызнулась йоклол.
«Не-а», – про себя ответил Мазой, стараясь оставаться незаметным.
– Никогда больше не беспокой этот уровень, – в последний раз предупредила йоклол. – Паучья Королева беспощадна, она не терпит надоедливых мужчин!
Текучее лицо создания вдруг полыхнуло и раздулось за пределы дымового шара. Услышав булькающие, бурлящие звуки, Альтон вместе со стулом откинулся к стене, подняв перед собой руки, словно защищаясь. Рот йоклол невероятна широко раскрылся и изрыгнул град каких-то маленьких предметов. «Камни?» – в недоумении подумал безликий маг. И тут один из предметов ответил на его молчаливый вопрос.
Он прилип к черному одеянию Альтона и пополз вверх к его открытой шее. Пауки.
Волна восьминогих насекомых ринулась под небольшой столик, заставив Мазоя откатиться в противоположную сторону. Он с трудом поднялся на ноги, обернулся и увидел Альтона, отчаянно топающего ногами, шлепающего себя по телу, стараясь отделаться от этих ползучих тварей.
– Не убивай их! – крикнул Мазой. – Убивать пауков запрещено свя….
– Пусть все священницы и их законы провалятся в Девять Проклятых Кругов! взвизгнул в ответ Альтон.
Мазой пожал плечами, беспомощно соглашаясь, пошарил под складками своего платья и вытащил тот самый самострел, из которого много лет назад был убит Безликий. Он сравнил мощь этого оружия и крошечных паучков, ползающих по всей комнате.
– Чересчур мощное? – вслух спросил он и, не услышав ответа, снова пожал плечами и выстрелил.
Тяжелая стрела, словно ножом, резанула плечо Альтона, оставив глубокий след. Маг уставился на свое плечо, потом с отвратительной гримасой повернулся к Мазою.
– У тебя на плече был паук, – объяснил студент. Выражение лица Альтона не смягчилось.
– И спасибо не скажешь? – проворчал Мазой. – Глупый Альтон, все пауки на твоей стороне комнаты. Помнишь?
Он повернулся, чтобы уйти, и крикнул через плечо:
– Хорошей охоты!
Он протянул руку к двери, но как только его пальцы коснулись ручки, поверхность портала превратилась в образ Матери Джинафе. Она широко улыбнулась, слишком широко, и невероятно длинный и мокрый язык высунулся и лизнул Мазоя в лицо.
– Альтон! – взвизгнул он, отпрянув к стене, подальше от этого липкого языка.
Он увидел, что маг занят заклинанием. Альтону с трудом удавалось сосредоточиться, поскольку рой пауков продолжал взбираться вверх по его платью.
– Ты уже мертв, – равнодушно заметил Мазой, покачав головой.
Преодолевая отвращение к этим карабкающимся тварям, Альтон упорно придерживался строгого ритуала заклинания и заставил себя довести его до конца.
За все годы учения Альтон никогда бы не поверил, что способен на такое; он посмеялся бы, если бы кто-то хотя бы упомянул об этом. Теперь же это казалось ему более предпочтительным уделом, чем ползучая смерть, насланная йоклол.
Он бросил к своим ногам огненный шар.
Голый и безволосый, Мазой добрался наконец до двери и кубарем выкатился из этого ада. Объятый пламенем учитель выбежал за ним, сдирая со своей спины клочья горящей одежды.
Пока Мазой наблюдал, как Альтон смахивает с себя последние языки пламени, приятное воспоминание мелькнуло вдруг в его голове, и он выразил словами единственную мысль, занимающую его в данный момент:
– Лучше бы я убил его, когда он был опутан паутиной.
Немного погодя, когда Мазой вернулся в свою комнату и к своим занятиям, Альтон надел декоративные металлические браслеты, по которым в нем узнавали учителя Академии, и вышел из Магика. Он направился к широкой пологой лестнице, спускающейся от Брешской крепости, и сел на ступеньку, глядя на панораму Мензоберранзана.
Но даже вид города не мог отвлечь Альтона от мыслей о последней неудаче.
Шестнадцать лет он отказывался от всех других мечтаний и амбиций, поглощенный поисками виновного Дома. И все шестнадцать лет он терпел неудачу.
