Восприятие Яна (СИ) - Шайсултанов Ильяс (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
Старый знакомый
Ян очнулся от аварийного сигнала компьютера. Надпись на дисплее сообщала: «Внимание! Уровень коктейля критический». Тьма вокруг уже не пугала, а скорее раздражала, злила.
Что ж, скоро все закончится. И почему нельзя было умереть в прошлом? Подонки, они могли оставить меня тогда среди обломков. Я бы был сейчас рядом с Адель. С дочкой…Я бы назвал её Евой.
Ян перебирал в голове разные мысли, и каждая ранила всё сильнее. Снова заговорили чужие голоса.
Первый голос: Они лгали тебе. Ты так и не увидел своего дома. Они держат тебя за идиота. Нужно добиться правды. Убей их всей! Начни с доктора!
Второй голос: Ты видел тот знак, ты видел памятник. Просвет затонул и с этим не поспоришь. Что ты будешь делать дальше?
Ян старался не слушать. Его собственные мысли вырвались вперед:
Ревешь как баба, «коктейль» быстрее кончится. — Он всхлипывал и вздрагивал. — А-а-а! Су-ка-а! Почему?!
Мимо мирно проплывали осьминоги, которые на этот раз не стали трогать страдальца, как будто чувствовали горечь его потерь. Ян поднялся, запустил ранцевые турбины, выбрался на открытую местность и медленно поплыл. Решив напоследок выжать все из этих турбин, он дал полный вперед, даже повеселев при этом. Он отключил фонарь, чтобы не пугаться того, что ждет впереди, будь то скала или гигантская акула. Как ни странно, путь оказался долгим. Дрожащим голосом Ян затянул песню, которую написал сам. Печальный баритон пробивался сквозь шлем, резонировал в толще воды, и обитатели дна с любопытством провожали певца светящимися в темноте глазами:
Заче-ем прошла ты скво-озь меня,
О жизнь пер-натая?
Я та-ак давно искал тебя-я –
Не улетай, прошу, про-клятая.
Любо-овь моя ушла впотьма-ах,
Не удержал её я кля-твою.
И сла-авных дней я не вида-ал,
Теперь прощай и ты, про-клятая…
Сначала тьма пугала, потом раздражала, но затем Ян просто привык к ней. Два назойливых голоса превратились в шепот, который было не разобрать. Ян думал о разном. На огромной глубине всё было иначе. Время искажалось под давлением воды, и сама жизнь замедлялась, но мысли, напротив, ускорялись, они казались реальностью. Глубина заставляла задуматься о многом. Почему всё произошло именно так? Зачем жизнь послала Яну такие испытания? Что делать дальше? Прежде Ян думал, что оплакивает жену и дочь. Но сейчас он понимал, что больше всех жалеет себя. Тот, кто грустит об ушедших, исполнен жалости к себе.
Путь был чист. Смертельного удара так и не произошло. Решимости к суициду поубавилось.
Ни одного препятствия? Да вы издеваетесь! Да что я, бессмертный?!
Ян закричал:
— Эй ты, жизнь! Ты один большой кусок дерьма! Я ненавижу тебя, каждую твою секунду! Чтоб ты сдохла, жизнь!
На этом полет закончился. Что-то твердое встретилось на пути. Но вместо потери сознания или, того пуще, смерти, Ян налетел на преграду, пробил её шлемом и тем самым смягчил удар о более прочную поверхность. Звон в ушах превратился в пульсирующую боль. Придя в себя, Ян включил налобный фонарь и почти сразу выключил. Вокруг стояло грязевое облако, снова клаустрофобия, свет был только лишним. Единственным выходом было плыть на ощупь. Пространство оказалось закрытым, его ограничивали стенки, словно в большой трубе. Ян инстинктивно поплыл вверх. Снова включив фонарь, он увидел, что облако рассеялось. Наверху показалась дверь шлюзового отсека Ян. Она была знакома ему. Пройдя отсек, Ян попал в тускло освещенную комнату.
Гаспар радушно встретил внезапно нагрянувшего гостя. Ян позволил себе снять костюм, терять ему было нечего. Тело соскучилось по прикосновениям воздуха и твердой поверхности под ногами. В комнате было тепло и тихо. Гаспар выдал ему сухую одежду. Раны на теле гостя профессор обработал, а кое-где подшил с мастерством хирурга, не утомляя его расспросами. Двое просидели несколько часов, за чашками горячего и успокаивающего чая с бергамотом, в беседе. Ян рассказал ученому свою необычную историю. Гаспар слушал внимательно. А когда речь зашла о погибших Орках, была найдена бутылочка сливового самогона и подняты рюмки «за падших героев».
Профессор рассказал о себе. Оказалось, что в 30-е годы прошлого столетия, группа ученых, в которую входил и сам Гаспар, наткнулась на останки древней цивилизации людей. Следы её полностью исчезли с лица Акрии. Они пытались доказать всему миру, что люди ошибались. Но фрагмента древнего писания, на неизвестном языке, было недостаточно для этого. Ученые, благодаря разновидности спектрального анализа, установили, что этот фрагмент родом из доисторических времен. Когда выяснили возраст этого клочка пергаментной бумаги, они пришли в замешательство. Но война поставила крест на исследованиях.
Почти вся группа ученых погибла на войне. В живых остался лишь Гаспар и он не находил себе покоя. Благодаря особым заслугам, во время войны он сколотил приличное состояние и смог продолжить раскопки. Едва ли не в одиночку профессор собрал множество материалов под сместившимися, в результате ядерных взрывов, материковыми пластами. Изучив доисторический язык, он получил ключ к древним знаниям и выяснил, что некий катаклизм уничтожил жизнь на планете задолго до появления нынешней цивилизации. Не исключено, что она появилась из остатков прежней, но каким образом — неизвестно. На заре своего существования древняя цивилизация погрязла в войнах; царили торжество науки и упадок (или извращенность) более древних учений, которые прежние люди называли «религией».
Одна из религий несла миру знания о том, что человек вовсе не материальное существо, и вещественныеценности лишь сбивают его с нужного пути. Говорилось о том, что все во вселенной едино, хоть это и не увидеть глазами. О другой религии пока известно немного: последователи этого течения поклонялись некоему «Христу» и должны были соблюдать ряд «заповедей» правильной жизни, эта религия была самой распространенной. Главное, что дошло до современности и могло быть полезным — предсказание конца света.
— Когда люди поняли, что священные писания говорили правду, хоть и в несколько образной и мистической манере, было поздно, — Гаспар вел свой рассказ уже несколько часов, но слушать его было все интереснее. — Конец света, который они называли «Апокалипсисом», настал, людям явилось «откровение»: первозданная суть вещей, их изначальный вид. Так написано в книге под названием «Крайний завет». Все без исключения люди узрели свою жизнь с другой стороны и приняли свои ошибки, перед тем как сгинуть. Описания самого Конца я еще не нашел, зато обнаружил часть описания предпосылок к нему. Нечто подобное я наблюдаю сейчас.
В памяти Яна что-то болезненно зашевелилось. Он выпил воды и отдышался. Профессор, похоже, не заметил перемены в лице собеседника и продолжал:
— Тогда, в прошлом, на планете появились существа, которых называли «всадниками апокалипсиса», и они, каждый на свой лад, готовили мир к уничтожению. Конечно, никто не понимал, что происходит. Эти создания не объявляли о себе во всеуслышание, а просто делали своё дело. Люди начали гибнуть от неизвестной болезни, убивать друг друга, не имея для этого основания. Я хочу узнать, чем всё закончилось.
Боль острой иглой пронзила затылок Яна, он застонал и обхватил голову руками. Профессор поинтересовался, что с ним.
— Я… М-м, затылок болит. Знаете?.. Нет, это чушь, — Ян помолчал, но боль не давала ему покоя, и она была связана с его мыслями. — В памяти, словно картинки. Голубое свечение… Ощущение, будто я должен что-то вспомнить. Боль словно заставляет меня сделать это.
— Вам необходим гипноз. Если позволите, я проведу сеанс.
Ян расположился на диване, доверившись профессору — боль лишила его возможности выбирать.
И как он умудрился перетащить сюда все эти вещи?
Помимо стола с бумагами и ноутбуком, нескольких домашних торшеров на длинной ножке и дивана, комнату занимал широкий шифоньер и холодильник. Генератор Гельмейса — его увеличенная копия, притаился в тени, в соседней комнате; от него тянулись провода ко всем электроприборам. Гаспар сел на стул у изголовья дивана и пристально смотрел в глаза своему пациенту. Ян прежде не задумывался, но сейчас, видя лицо ученого ближе — лицо доброго и мудрого человека, которому не дашь и семидесяти, он спросил себя:
