Самая правильная ведьма. Трилогия (СИ) - Смирнова Ольга Викторовна (бесплатная регистрация книга txt) 📗
— Почему молчишь? Что такое? Что не так с дарственной Тессы?
Все так же, не говоря ни слова, Миранда протянула ему дрожащей рукой договор и лупу, жалко пробулькала:
— Сам почитай.
Ничего не понимая, Тим взял предложенное и направил лупу на бумагу. Первое же прочитанное предложение заставило его поднять от изумления брови. Второе — открыть рот.
— То есть мы имеем… — только и смог выдавить он.
Мира же вообще не могла ничего сказать. Она сидела на постели и чувствовала, как рушится мир вокруг — весьма неприятное ощущение, посещавшее ее не раз за последнюю неделю. Как привычное становится устрашающе незнакомым, как уверенность превращается в панику, а ее, словно былинку, носит от одной правды к другой, и нигде Мире не суждено обрести покой.
Как там? Неужели так может быть? Ее отец, Ридьярд Новиков и отец Тессы — Дирьярд Новиков. Но кто он, этот Дирьярд? Почему Мира только сейчас узнает о существовании своего возможного родственника? Почему этот самый Дирьярд не объявился, когда ее отец умер? Почему уехал в Калерию и пропал там на долгие годы? Почему не помог семилетней Мире? Кем он вообще ей приходится? Дядей? Дедушкой? Или какой‑нибудь седьмой водой на киселе? Но тогда выходит, что Тесса — ей родня… бррр… от одного предположения ведьмочку передернуло.
Как все это понимать? Как уложить в голове то, что там ни в какую укладываться не желает? Как осознать глобальность открытия? Прав был Петр, подумалось Мире, всегда прав. Нет, не было и быть не может никаких совпадений. Есть пути, которые пересекаются; есть судьбы, которые переплетены слишком тесно; есть родная кровь, которая взывает к воссоединению…
И тут же ей вспомнилась могила родителей. Значит, имеется весьма существенная вероятность, что именно Дирьярд собственной персоной занимался тем, что в свободное время выращивал цветочки на месте упокоения ее мамы и папы. Зачем? Раскаивался, что в свое время не помог? Что сбежал — по — другому Мира его поступок квалифицировать не могла? Ведь знал же Дирьярд — не мог не знать, он сильный колдун! — что Рид и Марисса погибли, а их малолетняя дочка осталась сиротой. Но не стал вмешиваться. Почему? Испугался? Не захотел? Захватили свои проблемы? Не посчитал нужным? Поленился?
Ведь колдуны — они странные. Но это и так все знают. Колдуны живут лишь своими проблемами, в соответствии с собственными законами и правилами. И вполне вероятно, что только Мире кажется дикостью бросить семилетнего ребенка на произвол судьбы, а для Дирьярда такой поступок в порядке вещей. И он ничего не сделал просто потому, что не считал, что в этом есть необходимость.
Рядом с ней прогнулась кровать — это сел Тим. Обнял за плечи, положил ее голову себе на плечо и произнес:
— Ты только не переживай. Подумаешь, нашелся родственничек, ну и что? И вообще, не факт, что они не однофамильцы… Прорвемся. Ты же не обязана его любить. И Тессу, кстати, тоже.
Мира слабо улыбнулась — Тим всегда умудрялся рассмешить ее. Стало немного легче. Она накрыла ладошкой его руку и прошептала:
— Ты можешь себе представить? У меня есть живой родственник. Можешь, конечно, в этом посомневаться… но я‑то чую — так и есть. Знаешь, тут и адрес дома папиного указан… так что тебе можно на работу не ходить, ничего не искать уже. — Тим не стал заострять внимание на том, что кроме этого вопроса, существовал еще, по крайней мере, один, из‑за которого появиться в участке все ж таки придется. И еще он хотел выяснить, как обстоят дела с покойным Третьяковым. Выслали патруль в нотариальную контору или нет. Забрали ли тело, известили ли родственников. И главное — осталось ли незамеченным их проникновение в дом нотариуса, в его контору? Конечно, рано еще, всего лишь несколько часов прошло со времени его звонка в участок, но план действий у следователей уже наверняка составлен. В общем, разведает, что может. И, кстати, адрес, что в дарственной указан, проверить все равно не лишним будет. Просто чтобы удостовериться. — Кто бы мог подумать… только…
— Только что?
— Где он был все это время? И что за дом мой папа ему оставил? И где, мать твою, бродит эта дурында, когда она так нужна?
Две темноволосые головы склонились над колбой.
— Подожди! — зло прошипел Рич, переодевшийся, наконец, по настоянию Тессы, в джинсы и майку. — Грабли убрала. Я сам.
Тесса сильно пихнула колдуна вбок и заняла его место — оттуда было лучше видно, что происходит внутри сосуда.
— Сам ты будешь свои носки стирать, понял? А ну дай дорогу тем, кто в этом разбирается, дилетант.
— Возражаю!
Рич по — гусиному вытянул шею, чтобы увидеть реакцию, которую даст новый ингредиент. Тесса раздраженно дернула плечом — еще не был забыт постыдный инцидент на кухне! Ее острый локоток впечатался нависшему над ней колдуну под дых, отчего он зашелся истерическим кашлем.
— С ума сошла? — просипел он, отдышавшись. — Я же тебя не трогал.
— Зато противно дышал в шею. Контрольная линия — пятьдесят сантиметров и только попробуй ее пересечь.
— А даже если и пересеку? В слезах утопишь? — не удержался от колкости Рич, намекая на ее недавнюю истерику от одного лишь поцелуя.
— Ты, друг мой, говори, да не заговаривайся, — тихо, но со значением ответила Тесса, полная решимости не допускать впредь подобных вещей — как истерик, так и поцелуев. Они только мешают и сбивают с толку. Ей не было неприятно там, на кухне, но и звезд на небе она не увидела. Не взорвались фейерверки перед глазами, не задрожали колени, а тело не охватила "предательская слабость". Никакого сводящего с ума притяжения или крышесносительного головокружения от одного лишь прикосновения его губ к ее…
И почему живые столько церемоний разводят вокруг поцелуев? — отвлечённо размышляла колдунья, не спуская пристального взгляда с колбы и одновременно контролируя перемещения Рича за спиной. — Мокро, скользко и сплошные непонятности. Первое и самое важное — куда девать язык? Втянуть? Высунуть? Засунуть Ричу в рот, как это сделал со своим он? Но это же… бррр… негигиенично, на секундочку. И потом, когда он зубы последний раз чистил? А вдруг у него кариес, или герпес или еще чего похуже? Нет, это выше ее понимания.
И как широко открывать рот? Чуть — чуть или чтобы бутерброд влез?
Далее по списку. Глаза. Оставить их открытыми или закрыть? И если первое, то куда смотреть? На него — так и до косоглазия недалеко. Романтично вдаль — чего там увидишь, кроме его волос. В сторону — смотри пункт первый. Вниз — вообще бред.
Следующее. Руки. Обнять его за шею? Не достает. За талию? Не больно‑то и хотелось. Ниже? Хммм… вообще титан знает что получается.
Еще одно. Нос. Мешает, приходится голову наклонять в сторону противоположную наклону головы партнера. И как угадать, куда именно ее наклонять, когда только начинаешь целоваться? Спросить? Раскинуть пасьянс? Заглянуть в ближайшее будущее?
В общем, с этими поцелуями мороки больше, чем удовольствия от них. Теперь Тесса знала это по собственному опыту. И совершенно не жалела, что папуля в свое время ее от прогулок с кавалерами под луной жестко оградил. Да, тогда она, бывало, рыдала в подушку по ночам, но теперь говорит спасибо.
С поцелуем вышло крайне неловко, и она совершенно нелепо растерялась, да. Но это потому, что подобного опыта у нее еще не было. Зато теперь Рич не застанет ее врасплох. Теперь она готова, она во всеоружии и знает, что делать, что если этот нахал вновь попытается просунуть свой хамский язык в ее рот. Она просто сожмет зубы, и тогда посмотрим, кто будет плакать.
Разборки разборками, однако ж проведение эксперимента по установлению точной даты написания писем никто не отменял. И Рич с Тессой могли сколько угодно ссориться вне стен его лаборатории, но внутри меж ними царило если не единодушие, то объединяющее понимание важности поставленной задачи всяко. Именно поэтому Тесса не брыкалась особенно, когда Рич позволял себе вольности вроде стояния рядом с ней над колбой. Именно поэтому были забыты — не навсегда, естественно! — их разногласия и ссоры; именно поэтому Тесса не напоминала Ричу каждую минуту о его хамском поведении, а сам колдун терпел ее присутствие в своей лаборатории. Мысленно костерил, но терпел.
