У Великой реки. (Дилогия) - Круз Андрей "El Rojo" (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
Эти выстрелы попали в цель. Обезьяна взвыла, дернулась, огромная лапа с громким хлопком закрыла морду, из-под пальцев потекла кровь. Ага, работают пули! Да и от пулеметной очереди, что Балин в тварь засадил, шерсть у нее на груди вся промокла от крови. Остроконечная высокоскоростная пуля – это вам не картечь.
Однако точку в поединке поставил Орри. С поднятым штуцером он выступил из-за колонны, прицелился и… Сверкнуло, все мгновенно оглохли, сноп пламени, как будто вырвавшийся из главного калибра канонерки, разогнал тьму, гном чуть не сел на задницу, а обезьяна будто попала под невидимый грузовик, сбивший ее с ног и покативший по полу. Вылетевший из лапы топор беспомощно закрутился на камнях, после чего замер.
Я ничего не слышал, но понял по шевелению бороды и усов, что гном выругался, сам пораженный мощью своего оружия. Я перевел взгляд на обезьяну. Она лежала на полу, упав мордой вниз, и из полуоткрытой пасти на камень вытекала красноватая, смешанная с кровью пена. Кровь текла и из пустой глазницы, куда угодила пуля из карабина. Конечности и спина твари мелко подергивались, что сразу наводило на мысль о предсмертной агонии.
Медленно, прижав приклад ружья к плечу, я приблизился к твари, но так, чтобы оказаться за пределами досягаемости ее длинной лапы, навел стволы ей в лоб, низкий, покатый и морщинистый. Такой «колотухи» могут и не пробить. Зато мозги через уши вышибут.
Краем глаза увидел остановившиеся возле меня тяжелые гномьи ботинки – подошел Орри. Что-то сказал, но за звоном в ушах я его не расслышал.
– Что? – переспросил я.
– Видал, какая моща? – рявкнул он, продолжая целиться из штуцера в чудовище.
– Видал, – ответил я излишне громко. – Сам как?
– Чуть не упал, – нервно хохотнул он.
– Надо стоять по-другому, не как с обычным карабином. Я потом покажу.
Увидев, что он опять собирается выстрелить, я положил руку на ствол штуцера и направил его в пол, сказав:
– Не надо! А то совсем оглохнем, и патроны жалко. Мы вот так!
С этими словами я вытащил из кобуры револьвер, обошел лежащую тварь так, чтобы зайти со стороны темени, и дважды выстрелил. Там кость была тоньше, и в куполообразном своде черепа появились две дыры, а тварь лишь дернулась пару раз и затихла. Светящиеся красным глаза погасли. Пальба из «сорок четвертого» тоже по ушам прошлась как катком, но все же не столь ужасно, как из гномьего «громобоя».
Нежить. Маша сказала про нежить. Хоть с ней что-то не так, но я даже само слово не люблю. Напрягает оно меня и расстраивает.
– Занять круговую оборону! – крикнул я.
Раз нежить вокруг нас, то вокруг и будем обороняться. А я все же посмотрю, что там такое. Кстати, после смерти твари туман начал быстро развеиваться, словно где-то включилась мощная вытяжка. Обезьяна его напустила? Очень может быть: ведь природную магию, данную существу от рождения, я не умею ощущать. Вот и не ощутил. Границы зоны видимости начали постепенно раздвигаться, лучи фонарей достигали все дальше и дальше, равно как ярче становился свет, падающий через световодные колодцы. Они же были и вентиляцией, судя по всему, только неэффективной.
– Пошли посмотрим, – услышал я над ухом и вздрогнул.
Ну что за манера у тифлингессы так бесшумно приближаться? Неприлично. Некультурно. Но с другой стороны, я уже не раз убеждался, что смотреть на новую потенциальную опасность лучше вдвоем с Лари, чем без нее. Вот мы и пошли – я с ружьем, а она с карабином на изготовку – в темноту, туда, где должны быть стены зала. Но вместо стен лучи фонарей высветили массивную стальную решетку, украшенную символами Солнца. Но никакой магии, и замки вполне обычные, под ключ. А за решеткой… за решеткой были тюремные камеры, узкие, утонувшие в глубине массивной стены и такими же стенами между собой разделенные.
Некоторые из камер были пусты. А в некоторых были… люди? Нет, не люди. В некоторых были вампиры, ослабевшие, отощавшие от бескормицы, похожие на очень бледных людей, которых морили голодом по нескольку недель. Мужчины и женщины, все одетые в серые, грязные балахоны с капюшонами, напоминающие клобуки монашеских орденов. Все выглядели безразличными ко всему, на нас даже никто не смотрел, кроме одной вампирши, выглядевшей посвежей и поздоровей других. Видать, недавно сюда угодила. Из пришлых вампирша, совсем молодая, в смысле и обращена недавно, да и, когда обращали, ей не больше восемнадцати было.
Мы встали напротив ее камеры, глядя на нее и не говоря ни слова. Она попыталась привстать с каменного ложа, но свалилась назад – на нее еще и ошейник был надет, от которого цепь вела к стене. И не простой ошейник – рунный, наверняка для того, чтобы ее смирять можно было.
– Кто вы? – разлепив сухие губы, спросила вампирша.
– Неважно, – ответила Лари. – Кто ты?
– А это разве теперь важно? – невесело усмехнулась та. – Узник. Не знаю чей, не знаю зачем.
– Как ты сюда попала? И откуда? – спросил я.
Вампирша помолчала пару секунд, затем пожала плечами, как будто говоря: «Да что теперь терять?» – и сказала:
– Я из Царицына. У нас там было гнездо. Но как оказалась здесь – не спрашивайте, понятия не имею. Очнулась на каком-то столе, голая и привязанная. Потом мне дали эту одежду… – раздраженно тряхнула полой балахона, – и приволокли сюда, приковали.
– Давно?
– Не знаю, – пожала та плечами. – Здесь нет времени. Раз давали кровь, совсем немного. Не хотят, чтобы мы ослабели окончательно, наверное. Но и стать сильнее не дают, посмотрите на остальных.
– Кого ты видела?
– Слуг, в масках. И колдуна, очень сильного, даже страшно стало.
Вот это уже интересней. Мы тут, знаете ли, одного колдуна разыскиваем – сильного, аж страшно.
– Расскажи о нем.
Она чуть улыбнулась:
– Зачем? Разве вы меня отпустите? Если я не ошибаюсь, у господина на шее бляха охотника: я для него добыча.
Она не сказала «мы», она сказала «я». Все верно: вампиры без гнезда неспособны думать о ком-нибудь, кроме себя самого.
– Отпустим, почему нет? – пожала плечами Лари. – Вампиром больше, вампиром меньше…
– Отпустим, – кивнул я. – Мы не за тобой пришли. Правда, выбираться будешь отсюда сама, помочь ничем не сможем. У нас свои дела.
– А это?
Тонкие, бледные пальцы вампира коснулись ошейника. Тот откликнулся едва заметной магической вспышкой. Явно модификация обычного рабского ошейника, только не душит, а что-то другое делает. Для нашей колдуньи – раз пальцами щелкнуть.
Я обернулся к Маше, жестом пригласил подойти, что она и сделала. Показав через решетку на ошейник, я спросил ее:
– Сломать сможешь?
– А стоит? – с сомнением протянула она.
– Ну решетку же мы не открываем, – пожал я плечами с показным равнодушием. – Не договоримся – пусть дальше сидит, уже без ошейника. Решетка крепкая, замки надежные, открыть все равно не сумеет.
– Думаешь? Ну ладно.
Хлопок в ладони – и тот для внешнего эффекта, – краткое заклинание, луч Силы – и толстый ошейник со звоном осыпался на пол. Старая бронза разлетелась на куски как стекло под молотком. Вампирша испуганно подпрыгнула, схватилась за шею, но быстро успокоилась и с подчеркнутой благодарностью поклонилась Маше:
– Благодарю.
– Без проблем, – ответила колдунья. – А теперь говори, а то останешься в клетке.
Вампирша сделала шаг к решетке, оплела ее ржавые прутья пальцами.
– Выход там. – Рука в широком рукаве просунулась между прутьями и указала куда-то в темноту. – Нас приводят оттуда. Там лестница, за ней стальная дверь. За дверью охранники. Потом еще одна дверь, за которой круглый зал с несколькими комнатами. Я была только в одной, она похожа на камеру пыток, но это не она. Там чувствуется Сила. Много Силы.
– Что про колдуна? – задал я самый важный вопрос.
– Сильный. Из пришлых. Худой, спокойный, даже равнодушный. Он осмотрел меня, сказал «годится», после чего меня увели в камеру. Больше ничего не знаю.
Пантелей. Точно он, все совпадает. И интерес к вампирам, и то, что она из Царицына, и вообще все. Нельзя так ошибиться – он это. Только бы в замке был, не уехал никуда. Обидно будет разминуться. О том, что может случиться с нами, если мы не разминемся, думать не хотелось.
