Возвращение - Паолини Кристофер (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
— Конечно, госпожа Насуада.
— Тогда ты можешь идти.
— Пожалуйста, позволь ему остаться, — вмешался Эрагон. — Он тоже должен выслушать то, что я расскажу вам.
Насуада удивлённо посмотрела на него, но согласилась:
— Хорошо, как хочешь. Пусть остаётся. Но переходика к делу и поскорей расскажи нам об этом Всаднике!
Эрагон начал с краткого рассказа о трех последних драконьих яйцах — два из них теперь уже проклюнулись — на свет появились Сапфира и Торн. Затем поведал о Морзане и Муртаге, чтобы Роран понял, сколь важны сведения об этих Всадниках. И, наконец, он перешёл к описанию поединка с таинственным Всадником и его драконом, особо отметив необычайные магические способности этого воина.
— И когда он стал вращать над головой свой двуручный меч, — продолжал Эрагон, — я вдруг понял: а ведь мы определённо уже встречались с ним раньше, причём с оружием в руках, и тогда я решил выяснить, кто он. Я бросился на него, сорвал с него шлем, и… — Эрагон замолчал, и Насуада тихо закончила:
— И это оказался Муртаг. Верно?
— Как ты до… Она вздохнула:
— Раз уж Двойники оказались живы, легко было предположить, что и Муртаг уцелел. Он рассказал тебе, что именно произошло тогда в Фартхен Дуре?
И Эрагон пересказал то, что узнал от Муртага: как Двойники предали варденов, как они подчинили себе ургалов и заставили их похитить Муртага. По щеке Насуады сползла слеза.
— Мне жаль Муртага, — сказала она. — Сколько бед на него свалилось, сколько ему довелось пережить! Там, в Тронжхайме, он мне сразу понравился, и я решила, что он станет нашим союзником, хоть и вырос при дворе Гальбаторикса. Мне и сейчас трудно считать его врагом. — Повернувшись к Рорану, она добавила: — Полагаю, ты должен знать также, что я в долгу перед тобой: ведь ты покончил с предателями, убившими Аджи-хада, моего отца.
«Отцы, матери, братья, кузены… Сплошные родственники!» — мрачно думал Эрагон, собираясь с мужеством. Он закончил свой рассказ тем, что Муртаг отобрал у него Заррок как законное наследие своего отца, а потом открыл и самую ужасную свою тайну.
— Не может быть! — прошептала Насуада.
А по лицу Рорана — и Эрагон успел это заметить — скользнула гримаса боли и отвращения. Именно исказившееся лицо Рорана потрясло Эрагона сильнее всего.
— А может быть, Муртаг солгал? — предположила Арья.
— Не думаю. Когда я крикнул ему, что он лжёт, он повторил то же самое на древнем языке.
В шатре повисло мучительное молчание, но Арья решительно прервала его:
— Об этом никто больше не должен знать. Вардены и без того достаточно деморализованы появлением нового Всадника. Они совсем падут духом, если узнают, что этот Всадник — Муртаг, с которым они сражались плечом к плечу в Фартхен Дуре, которому доверяли и считали своим. А если к тому же распространится слух, что Эрагон — сын Морзана, тогда люди совсем в нас разуверятся и в следующий бой за нами уже не пойдут. Нельзя говорить об этом никому, даже королю Оррину!
Насуада устало потёрла виски.
— Боюсь, ты права. Ещё один Всадник!.. — Она покачала головой. — Я предполагала, что такое может случиться, но все же не верила. Ведь яйца, хранившиеся у Гальбаторикса, так долго не проклёвывались!
— Тут явно наблюдается некая симметрия… — попытался объяснить Эрагон, но Насуада прервала его:
— Теперь перед нами вдвойне трудная задача. Сегодня мы победили, но сил у Империи по-прежнему гораздо больше; к тому же теперь у них не один, а целых два Всадника, и каждый из них сильнее тебя, Эрагон. Как тебе кажется, с помощью эльфийских магов ты смог бы попытаться победить Муртага?
— Возможно. Только вряд ли он будет так глуп, что выйдет на бой со всеми нами одновременно.
Они ещё некоторое время обсуждали возможные последствия предательства Муртага и его перехода на сторону противника, а также способы нейтрализации или хотя бы сведения к минимуму его активного вмешательства в военные действия. В конце концов Насуада заявила:
— Довольно об этом. Сейчас мы все равно ни о чем не договоримся — все устали, все страшно разгневаны, никто ни о чем, кроме битвы, думать не может, так что давайте разойдёмся и немного придём в себя, а завтра вернёмся к нашему обсуждению.
Эрагон уже повернулся, чтобы уйти, но Арья преградила ему путь и, заглянув прямо в глаза, тихо сказала:
— Не забивай себе голову случившимся, Эрагон-элда. Ты — это прежде всего ты сам, а вовсе не твой отец или брат. Их позор — это не твой позор.
— Совершенно верно, — поддержала её Насуада. — И не думай, что после сегодняшнего мы стали меньше уважать тебя. — Она ласково взяла в ладони его лицо. — Я хорошо знаю тебя, Эрагон. У тебя очень доброе сердце. И этого не может изменить даже то, какое имя носит твой отец!
У Эрагона сразу потеплело на душе. Он переводил глаза то на Арью, то на Насуаду, а потом, переполненный благодарностью, изысканным эльфийским жестом приложил ладонь к груди, низко поклонился и сказал:
— Благодарю вас! Благодарю вас обеих! За доброту и великодушие!
Выйдя наружу, Эрагон наконец полной грудью смог вдохнуть пропитанный дымом воздух. Близился вечер; ярко-оранжевый свет полудня сменился тускло-золотистыми отсветами, придававшими лагерю и полю битвы странную, несколько зловещую красоту.
— Теперь и ты все знаешь, — сказал Эрагон брату.
— Что ж, дурная кровь всегда себя проявит, — пожал плечами Роран.
— Не смей так говорить! — прорычал Эрагон. — Не смей!
Роран внимательно посмотрел ему в глаза и задумчиво промолвил:
— Пожалуй, ты прав. Извини. Что за дурацкая идея пришла мне в голову! Я ведь, в общем-то, так не думаю. — Он поскрёб подбородок, заросший густой бородой, и, прищурившись, стал смотреть на клонившееся к закату солнце на мутном, словно закопчённом небосводе. — А ты знаешь, я совсем не ожидал, что вардена-ми командует эта Насуада.
Эрагон устало усмехнулся:
— Ну да, ты ожидал встретиться с её отцом, Аджихадом. Только и Насуада командует своим войском не хуже отца, а может, даже и лучше. Она очень способный военачальник.
— Она что, чем-то натирает кожу?
— Нет, она действительно такая темнокожая.
Тут Эрагон заметил, что к ним поспешно направляются Джоад, Хорст и ещё кое-кто из жителей Карвахолла. Однако, увидев Сапфиру, все они замедлили шаг.
— Хорст! — воскликнул Эрагон, бросаясь кузнецу на шею. — Как же я рад снова тебя видеть!
Хорст, похоже, не сразу его узнал, но потом на лице его появилась довольная улыбка:
— И я рад тебя видеть, парень! Ох, и здоров же ты стал с тех пор, как из Карвахолла уехал!
— Ты хочешь сказать, сбежал? — усмехнулся Эрагон.
Встреча с односельчанами далась Эрагону непросто. Многие в течение долгого и тяжкого пути настолько изменились, что он едва узнавал их. Да и к нему они теперь относились совершенно иначе — с каким-то благоговейным страхом и несомненным уважением. Это походило на сон, когда все знакомые предметы вдруг становятся далёкими и совершенно чужими. Вот и Эрагон ощущал себя среди односельчан настолько чужим, что ему стало не по себе.
Повернувшись к Джоаду, он спросил:
— Ты уже знаешь о смерти Брома?
— Аджихад сообщил мне, но подробности я бы хотел услышать от тебя самого.
Эрагон мрачно кивнул:
— Ладно. Как только будет время, сядем и вдоволь поговорим.
Джоад подошёл к Сапфире и низко ей поклонился:
— Всю жизнь я мечтал увидеть дракона, а сегодня видел аж двух! Вот уж действительно, повезло! Ну, а с тобой, Сапфира, мне, конечно, хотелось познакомиться лично.
Согнув шею, Сапфира ласково коснулась носом его лба, и он невольно вздрогнул.
«Передай ему мою благодарность за то, что он помогал спасать меня от Гальбаторикса, — велела она Эрагону. — Если б не он, я бы так и торчала в королевской сокровищнице. Джоад был другом Брома, значит, он и наш друг».
Эрагон передал Джоаду её слова, и тот сказал:
— Атра эстерни оно тельдуин, Сапфира Бьяртскулар! И всем оставалось только удивляться его знанию древнего языка.
