Тьма века сего (СИ) - Попова Надежда Александровна "QwRtSgFz" (читаемые книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗

В памяти крутились замковые коридоры и комнаты, лестницы и переходы… Замок, ночь, лестницы, комнаты, двери… Как же давно это было. Четверть века назад. И все равно будто вчера. И тот, кто был рядом тогда — тоже будто еще вчера был все так же рядом, все так же жив… В ту ночь он надеялся умереть. В ту ночь он все сделал для этого, но Высшее Начальство решило распорядиться его бытием по-своему.

Сколько времени это заняло тогда — все эти коридоры, двери, лестницы?.. Целую ночь. Но Поттенбрунн заметно меньше, да и диверсанты сейчас — не юный щенок и избалованный мирной городской жизнью стриг, и как знать, вдруг уже в следующую минуту примчится вестовой из лагеря и, переводя дыхание на ходу, выпалит: «Велели передать: всё, получилось!». Быть может, уже через несколько минут это мертвое чудище оживет и извергнет из своей распахнутой пасти людей… Быть может, не всех. Наверняка не всех. Но среди них будет один, кто подойдет сюда с выражением нарочитого равнодушия на лице и скажет: «Подумаешь, Антихрист. Раз плюнуть»…

— Вообще говоря, плеваться некрасиво.

За тот миг, который потребовался, чтобы обернуться на прозвучавший рядом голос, рука успела дернуться к рукоятке арбалета за плечом — и опуститься снова, а в голове пронеслось множество мыслей — толпой, наступая друг другу на ноги, толкаясь локтями, отпихивая друг друга с пути.

Голос. Не дозорный. Чужой рядом! Голос ответил на мысль. Как?! Голос… Голос знакомый…

Курт обернулся вправо и замер, уставившись на человека в трех шагах от себя.

Сухощавый смуглый старик, облаченный в непривычного покроя далматику с накинутой поверх фелонью, и белая, как молочная пена, альба почти скрывает ноги в легких башмаках…

— Снова ты, — констатировал Курт, сложив на коленях руки и сцепив пальцы замком. — А в чужие головы, стало быть, влезать красиво?

— Неправильный вопрос, — благодушно отозвался старик, и взгляд миндалевидных темно-карих глаз вперился в майстера инквизитора с насмешкой. — Вы должны были спросить, зачем я здесь.

— В прошлый раз этот вопрос особого смысла не имел, ты все равно не ответил.

— Я и сейчас не отвечу, но когда вас останавливало нежелание собеседника отвечать?

— Ну и зачем ты здесь?

— А вы уверены, что я здесь? — вкрадчиво отозвался Мельхиор. — Что на сей раз все происходящее и впрямь происходит, а не является плодом вашего рассудка?

— Я не уверен, что и в прошлый-то раз это было не так, — хмыкнул Курт. — Но примем те же условия игры, что и тогда: раз уж ты тут, а спешить мне снова некуда — поговорим.

— А вы уверены, что на сей раз и впрямь некуда? — все так же елейно осведомился старик. — Время, как вы уже имели возможность убедиться, вещь относительная.

Курт огляделся. Лагерь за спиною жил и двигался, чуть поодаль можно было разглядеть дозорного — тот прохаживался взад-вперед, разминая ноги…

— Id est, сейчас оно не остановилось, как в тот раз? — уточнил он. — Или это снова твои словесные витийства?

— А вы уверены, что сколь угодно витиеватые словеса способны описать время, майстер инквизитор?

— Это exordium [211], или ты уже начал подводить меня к какой-то нужной мысли?

— Я не знаю, — развел руками старик. — Ведь нам по-прежнему неизвестно, Господень ли я посланник-вразумитель или часть вашего же разума, с которой вам вдруг вздумалось посовещаться.

— Мне нужен совет?

— Нужен?

— Сорок два?

— Что? — нахмурился старик, и Курт криво усмехнулся:

— Проверил, не явился ли ты для того, чтобы изображать собою эхо.

— У вас еще есть силы шутить, — одобрительно кивнул Мельхиор. — Это хорошо. Это вам пригодится. Как насчет прочих ваших достоинств, майстер инквизитор? Скажем, ваших особых отношений со временем.

— У меня были отношения с ведьмой, с имперской шпионкой, с малефичкой… Со временем — не припомню.

— Сейчас вы крадете его у самого себя, отшучиваясь в ответ на мои попытки вам помочь, — мягко, но с неожиданной серьезностью заметил Мельхиор. — А главное — вы крадете его у Мартина и всего этого мира. Бросайте детские замашки, майстер уличный воришка, и пробуждайте инквизитора.

Курт снова оглянулся через плечо на лагерь, вновь повернулся к собеседнику, пристально всмотревшись в его лицо, и вздохнул:

— Хорошо. Как инквизитор — я бы спросил, что ты подразумеваешь под «особыми отношениями».

— «Главное — в том, чтобы достичь этого озарения, — размеренно процитировал старик. — Однажды ты внезапно осознаешь, что видишь противника насквозь. Видишь его удары еще до того, как они будут нанесены, успеваешь сделать два движения и обдумать еще четыре, пока он совершит одно»… Помните?

— Да, — кивнул Курт. — Вот только Хауэр не подразумевал особых отношений с временными потоками.

— Уверены? Ведь вы этому научились, майстер инквизитор — все то, о чем говорил ваш наставник, вы сумели постичь и пробуждаете усилием собственной мысли всякий раз в опасных обстоятельствах. Вы сумели, научились входить в эти потоки и двигаться не по их воле, а по собственной.

— Если ты и впрямь Господень посланник, ты, похоже, не успел перенастроиться для общения с простым смертным и все еще своими думами где-то в ангельском сборище. А если ты — моя предсознательная мысль, мне явно невовремя взбрело в голову пофилософствовать.

— Хорошо, — покладисто согласился старик и повел приглашающе рукой, — изложите вашу версию.

— Нет никаких версий. Жизнь научила быстро реагировать на опасность. И спасибо Хауэру за то, что показал, как это делается.

— И как же это делается? — спросил старик и, не услышав ответа, уточнил: — Как вам удается это, майстер инквизитор — когда приходит решающий миг, уложить в этот один миг множество мыслей, догадок, выкладок, принятие решения, несколько действий?

— Никак. Так лишь кажется со стороны. Слушай, — устало вздохнул Курт, — ты ведь не пытаешься мне внушить, что я существую в личном Пределе или умею в него входить незримо для всех?

— А если бы пытался?

— Будь я одаренным — возможно, это бы меня заинтересовало. Но поскольку я простой смертный — я бы сказал, что это чушь.

— А если бы я в ответ сказал, что к одаренности это не имеет отношения?

— А к чему это имело бы отношение, если бы было правдой?

— А к чему имело отношение преломление ветви, которое вы совершили в Бамберге?

— К какому-то ритуальному действу, которое ты вынудил меня совершить по каким-то своим соображениям. Возможно, это был символ моей готовности принимать на себя ответственность за решения, или что-то вроде того, но я уж точно не уничтожил целую ветвь реальности и времени, просто обломив какой-то отросток.

— Почему вы так уверены?

— Потому что так это не делается.

— Кто вам сказал?

— Логика.

— А то, что сделала ваша дочь? То, что совершила Альта во время нападения убийц. То, что она успела сделать, а вы успели увидеть и осмыслить… Это тоже лишь казалось со стороны? Или все же со временем все не так просто, как вам думается, и оно — не ровно текущая река, одна на всем своем протяжении, одна для всех и всего?

— Предел показал, что нет, не так все просто, — согласился Курт. — Однако, если продолжить твою игру в аналогии, события вроде Предела и вещи вроде магистериума — это как плотина или лодка, или что угодно еще, способное воздействовать на течение этой реки. А я или Альта… Просто мы удачно попадаем в стремнину.

— Есть один грех, каковой вам никак не вменят в вину, когда настанет час вашего последнего суда, майстер инквизитор, — улыбнулся Мельхиор. — Это тщеславие. А вот ваша скромность, столь несвоевременно вас одолевающая порой, вполне способна сделать так, что суд этот настанет прежде срока.

— Если я не признаю, что весь такой особенный и умею управлять временем, меня немедленно укокошат?

— Вы не способны им управлять, — возразил старик, и он с показным облегчением кивнул:

— Слава тебе, Господи, всё не так плохо, как мне начало думаться.