Пенталогия «Хвак» - Санчес О. "О'Санчес" (читать книги регистрация TXT) 📗
Ясный День приняла саблю и впервые в жизни не нашлась, как правильнее возразить смазливому наглецу! Эта хитроумная смесь рыцарской вежливости и почти неприкрытой насмешки выбила ее из колеи… Даже знай она, что полусотнице Змей, испытанной рыцарем незадолго до этого, пришлось еще более солоно, вряд ли бы это успокоило воительницу, потерпевшую не смертельное, а совершенно безобидное и, в то же время, такое обидное поражение…
А Керси продолжил наглядные объяснения.
— Вот сук. Вот шлем на суку. Я отхожу от него на десять полных шагов. Пусть пятеро ваших воительниц при помощи оружия ближнего боя защитят это шлем от его законного владельца, то есть от меня. Назначьте же их. По-прежнему я без лошади, то есть, ослаблен еще и этим. Моя же задача — добыть мой собственный шлем и водрузить на незащищенную голову, дабы не ходил я по белу свету простоволосый, подобно рабу. Считаю до пятнадцати и начинаю свой поход за шлемом. Э-э… Пусть, сугубо для сбережения времени и «лошадкиного» здоровья, все будут пешие, как и я.
Все последующее сотница Ясный День и оба посла наблюдали в смешанных чувствах: сквозь острый стыд за своих людей пробивалось восхищение боевым искусством юного рыцаря. Голова его была неприкрыта, грудь защищала легкая походная кольчуга, в правую руку он взял секиру, а в левую обычную плеть наездника. Воительницы же были одеты по боевому уставу: шлемы, поножи, наручи, кольчуги — все из прочного железа, в руках сабли и маленькие круглые щиты. Боевые заклятья, брошенные для пробы в рыцаря, остались им попросту незамеченными, видимо у него имелись мощные обереги, либо сам он был от природы устойчив к магическим воздействиям. Плетью Керси Талои орудовал без пощады, угрожая выбить глаза и зубы нерасторопным воительницам, секиру же — и это было очевидно — удерживал от всей ее смертельной мощи… Тем не менее — обычной лошади напиться не успеть — три клинка его противниц оказались сломаны, два выбиты из рук, а шлем — вновь на голове у Керси Талои. Все ратницы остались живы, две из них легко ранены, если царапины и шишки на голове можно считать ранами, одна тяжело оглушена обухом секиры по шлему, но ее уже осматривал отрядный знахарь — похоже и с нею ничего серьезного.
Посол Имар из Суруги вытянул вперед руку с посольским жезлом и покачал им из стороны в сторону, показывая, что прекращает схватку, которая, если честно, уже оказалась окончена, за неимением на ристалище боеспособных противников для рыцаря Керси Талои. И хотя это не был рыцарский турнир, все его правильно поняли и охотно послушались.
— Впечатляет. А, уважаемый Мисико?
— Да, это… Х-хо!.. Погодите… Любезная наша Ясный День, хотите что-либо объяснить? Или опровергнуть?
Язык беспомощно затрепыхался во рту у обескураженной воительницы и окончательно примерз к нёбу. Руками только развести — а что еще? Тут хоть в отставку подавай, хоть руки на себя накладывай, по боевому обычаю…
— Не можете. Так я и подумал. Вот и мы, с почтенным и уважаемым Имаром, ничего не можем добавить к ранее увиденному. Сударь… Сиятельный сударь Керси Талои! Мы, скромные послы двух скромных городов, целиком и полностью сражены вашим невероятным искусством убеждать и готовы во всем следовать вашим советам. Приказывайте.
— Приказывать сударям, каждый из которых вдесятеро старше и умнее меня? — Этому не бывать! Но я бы посоветовал нам всем не мешкать и стронуться с места, дабы еще до наступления темноты присоединиться к войску его светлости герцога Когори Тумару. Сейчас его светлость находится в городке-крепости Орех, это неподалеку. Там мы обретем надлежащую защиту против лихих людей и всякого рода проходимцев, и сумеем помочь вам с честью завершить начатую так удачно вашу посольскую службу. Готовы ли вы следовать за мною?
— Ясный День? Мы готовы?
— Гм… Внимание всем! Строй занять! С бивака сниматься! Шаг походный ускоренный! Готовность к бою — высшая! Сабли наголо! В путь!
Поездка до маленького городишки Орех, огороженного сплошным кольцом высоченной городской стены, оказалась недолгой и обошлась без происшествий. Керси Талои испросил разрешения на доклад и получил его. О чем он там разговаривал с Когори Тумару и что ему докладывал — послы так никогда впоследствии и не узнали, но герцог принял послов более-менее любезно, пару раз попытался улыбнуться свирепым своим лицом и даже пригласил обоих на ужин. Отказываться послы не посмели, ужин был короток, скользких, щекотливых и обидных посольскому самолюбию вопросов не поднималось… Все было хорошо… Во всяком случае, терпимо… Но Имар из Суруги ворочался на походном ложе своем и вспоминал первый доклад купца Бирама о встреченных им имперских воинах… Что разбойники здесь, в Империи, что рыцари… Ничего тут не подстроено, все так и есть: эта страна войною замешана и на войне помешана. Выгадывать нечего, надо платить. Надо дружить, вилять хвостом, облизывать им спину как можно ниже… А воевать с ними не надо! Ни в коем случае нельзя!
Посол Мисико из Лофу понял это еще раньше и тоже о чем-то думал, бессонницею маясь…
Не спалось и сотнице Ясный День. Вновь и вновь переживала она дневной позор, свой собственный и ратниц своих, вспоминала миг за мигом, движение за движением. И еще… Дворяне Империи любят и умеют воевать всяческим оружием, пользуются рогатиной и луком, секирой и заклятьями, но во главе всего — меч, который для них «душа воина». Владение мечом — вот подлинное искусство имперского воина-дворянина. А этот наглый юноша — в таком возрасте уже рыцарь! — двуручного меча из-за спины ни разу не доставал! То есть, главных боевых умений он так и не показывал. О, негодяй! Ясный День вспомнила деланную небрежность, с которою рыцарь подбрасывал и ловил секиру, вспомнила его кисти рук с красивыми сильными пальцами, его самоуверенный взгляд… О, боги… Еще не хватало обращать внимание на этого красавчика втрое ее моложе, как на… Ясный День прижмурилась покрепче, чтобы отогнать ненужные видения, но получилось наоборот: словно бы наяву увидела чувственный рисунок усмехающихся губ под ниточкой юношеских усов, широкие плечи… Нет! Нет. Никаких мечт и терзаний: завтра служба, она присягу давала.
ГЛАВА 8
И если уж говорить о доверии: для государя есть еще один человечек, с которым необходимо держать ухо востро, всегда держать ухо востро, с утра и до ночи, все положенные богами годы… Это — ты сам, носящий корону великой власти.
Император сбросил одну туфлю, другую, освобожденные от обуви пальцы затрещали и сладко заныли… спать ложиться — рановато, да еще не поужинав; а вот так вот, в кресле развалиться — в самый раз. Подданных следует уважать, хотя бы внешне потрафлять их представлениям о государях, а не так, как покойный батюшка — и послов, и фрейлин в затрапезе принимал. Никто же не заставляет носить мантию со шлейфом в два локтя и с утра до ночи сидеть на троне, со скипетром в одной руке и державою в другой, но даже и в повседневности изволь выглядеть полубогом. Император расстегнул все крючки на камзоле и подышал глубоко, всласть, едва не со стоном… После каторжной работы — можно себе позволить поразмышлять о несуетном, даже и вслух чего-нибудь брякнуть — Пеля и домашний писарь не в счет, их как бы и нет. Да, вот что нужно бы принцу обязательно втолковать: если от доверия людям не отвертеться, и урон от этого доверия можно возместить, либо загладить усердием или казнями, то от себя не отвертишься, друг ситный, не убережешься, себя не вычеркнешь… И, до поры, никем не заменишь.
Всю вторую половину дня император работал почти один, то есть без канцлера и других сановников, не привлекая в кабинет ни их самих, ни людей из их служб: только он сам, да личный писарь, да Пеля-злобырек… ну, и курьеры, понятное дело, все эти посланцы, скороходы, вестовые… Цапнул сгоряча свиточек — ничего не понять: жена зовет его к себе поужинать на западную границу! С ума все посходили! Чего она там делает, на границе той??? Нет, опомнился, пригляделся — дурь-то с него и сошла: дворцового курьера от государыни принял за очередного посланца с рубежей… Пора, пора передохнуть, горяченького испить…
