Скала прощания - Уильямс Тэд (читать книги онлайн без txt) 📗
Никуа вскочила, дрожа от возбуждения, как бы вняв приказанию Ингена, она пробежала на середину поляны, опустилась на задние лапы и подняла морду к небу. Мощные мышцы гортани напряглись, и захлебывающийся вой потряс ночь. Еще не улеглось эхо первого зова, как пронзительный голос, срывающийся на кашель и лай, снова разнесся в округе. Даже ветви деревьев содрогнулись от него.
Они выжидали, рука Ингена лежала на мощной голове собаки. Время шло. Глаза Никуа, затянутые беловатой дымкой, сверкали в свете луны, пробиравшейся за деревьями. Наконец, когда настал самый холодный час в ночи, ветер донес до них отдаленные звуки гона.
Судорожный лай приближался и вот уже заполнил лес. Стая белых теней возникла из темноты и рассыпалась по поляне четвероногими приведениями. Гончие Пика Бурь вились между деревьями, опустив к земле свои остроносые морды, как бы вынюхивая что-то. Лунный свет падал на морды, покрытые кровью и слюной. Никуа прошлась среди них, рявкая, кусаясь и рыча, пока они не улеглись или уселись на снегу вокруг Ингена Джеггера, высунув красные языки.
Королевский охотник спокойно оглядел свою необычную паству, затем поднял с земли оскаленную собачью маску.
— Слишком долго вы болтались без дела, — прошипел он, — разоряли лесные опушки, крали младенцев, загоняли глупых путников ради забавы. Теперь ваш хозяин вернулся, и вы будете делать то, для чего вас натаскивали. — Белесые глаза провожали его, когда он направился к лошади, которая со сверхъестественным терпением ждала под деревом. — Но на этот раз впереди буду я, а не вы. Это необычная охота, и запах знает только Инген. — Он вскочил в седло. — Бежать тихо! — Он опустил забрало, так что на собак смотрела теперь собачья морда. — Мы несем смерть врагам королевы.
Собаки поднялись с рычанием, обгоняя друг друга, огрызаясь в яростном нетерпении. Инген пришпорил лошадь и обернулся.
— За мной! — крикнул он. — За мной на смерть и кровь!
Они быстро пересекли поляну. Стая мчалась за ним, на этот раз безмолвная и белая, как снег.
Плотно закутавшись в плащ, Изгримнур сидел на носу лодки и наблюдал, как, шмыгая носом, гребет коротышка Синетрис. На лице герцога было выражение мрачной сосредоточенности, отчасти потому, что ему не слишком нравилось общество лодочника, но в основном потому, что он терпеть не мог суда любого размера, а особенно — маленькие, как то, на котором он сейчас оказался. Синетрис на этот раз был прав по крайней мере в одном: погода для путешествия была явно неподходящей. Шторм бушевал вдоль всего побережья. Бурная вода залива Ферракоса грозила захлестнуть их в любую минуту, и Синетрис не переставал стонать с того самого момента, когда их киль коснулся воды неделю назад приблизительно на тридцать лиг севернее.
Герцогу пришлось признать талант Синетриса как лодочника, пусть даже проявлял он его ради спасения собственной жизни. Наббанаец ловко управлялся со своим суденышком в ужаснейших условиях. Только бы он перестал ныть! Изгримнуру не больше, чем Синетрису, нравилась буря, но будь он проклят, если только покажет это, выставив себя полным дураком.
— Сколько до Кванитупула? — перекричал он шум ветра и волн.
— Полдня, господин монах, — прокричал в ответ Синетрис, подняв воспаленные слезящиеся глаза. — Мы скоро остановимся поспать, и будем там завтра к полудню.
— Спать?! — зарычал Изгримнур. — Ты что, с ума сошел? Еще даже не стемнело! Кроме, того, ты снова захочешь удрать, но на этот раз я тебе не спущу. Если ты не будешь таким слюнтяем и начнешь работать как следует, ты сможешь уже сегодня ночью выспаться в постели!
— Прошу вас, святейший брат! — Синетрис почти визжал. — Не заставляйте меня грести в темноте! Мы налетим на скалы и найдем себе постели там внизу среди килп!
— Не нужно мне всей этой твоей суеверной ерунды. Я тебе хорошо плачу, и я тороплюсь. Если ты слишком слаб или болен, давай я возьмусь пока за весла.
Гребец, хоть и промокший и продрогший, сумел бросить на него взгляд, исполненный уязвленной гордости.
— Вы-то?! Да мы в тот же миг окажемся под водой! Нет, жестокий монах, если Синетрису суждено умереть, то он умрет с веслом в руке, как и положено ферракосскому рыбаку. Если уж Синетриса вырвали из его родного дома, из лона его семьи и принесли в жертву капризам чудовища в монашеской одежде, если ему суждено умереть… пусть умрет как достойный представитель своей профессии!
Изгримнур рявкнул:
— Пусть это будет с закрытым ртом для разнообразия. Греби!
— Греби… — отозвался Синетрис и снова залился слезами.
Было уже за полночь, когда показались первые свайные дома Кванитупула. Синетрис, стенания которого, наконец утихли до жалобного бормотания, направил лодку в запутанную сеть каналов. Изгримнур, ненадолго вздремнувший, протер глаза и вытянул голову, оглядываясь кругом.
Если я и сомневался, что мир перевернулся вверх ногами, подумал он озадаченно, вот полное тому доказательство: риммерсман нанимает протекающую лодчонку, чтобы, выйти в штормовое море, а в южных землях в разгар лета идет снег. Нужны ли еще доказательства того, что мир сошел с ума?
Безумие. Он вспомнил жуткую смерть Ликтора и почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Безумие — или что-то иное? Странное совпадение, что в эту ужасную ночь Прейратс и Бенигарис одновременно оказались в доме Матери Церкви.
Только случай привел Изгримнура к Динивану в тот момент, когда тот произнес свои последние слова. Может быть, ему удастся что-то спасти?
Он выбрался из Санкеллана Эйдонитиса буквально за несколько мгновений до того, как Бенигарис, герцог Наббана, приказал страже запереть все двери. Изгримнур не мог позволить себе попасться — даже если бы его сразу не узнали, его легенда долго бы не продержалась. Канун Лафмансы — та ночь, когда убили Ликтора, — был худшим временем, чтобы оказаться незваным гостей в Санкеллане.
— Ты знаешь здесь «Чашу Пелиппы?» — спросил он громко. — Это что-то вроде таверны или постоялого двора.
— Никогда о таком не слышал, господин монах, — мрачно сказал Синетрис. — Похоже, что это какой-то притон, один из тех, где Синстрису не место. — Теперь, когда они были уже в относительно спокойных водах каналов, лодочник был снова исполнен достоинства. Изгримнур подумал, что предпочитает Синетриса-нытика.
— Клянусь древом, ночью нам ее ни за что не найти. Отвези меня в какую-нибудь знакомую тебе таверну. Нужно немного подкрепиться.
Синетрис направил лодку по каким-то пересекающимся каналам в ту часть города, где располагались питейные заведения. Здесь было весьма оживленно, несмотря на поздний час. Дощатые настилы были увешаны аляповато раскрашенными фонарями, которые болтались на ветру, а проулки были полны пьяных гуляк.
— Вот славное местечко, святой братец, — произнес Синетрис, когда они причалили к трапу, ведущему к хорошо освещенному заведению. — Здесь можно и выпить и поесть. — Синетрис, осмелев теперь, когда их путешествие благополучно закончилось, одарил Изгримнура приятельской щербатой улыбкой. — Тут и девочки есть, — улыбка стала несколько неуверенной, когда он увидел выражение лица Изгримнура, — или мальчики, если вам больше нравится.
Герцог выпустил большую струю воздуха сквозь стиснутые зубы. Он сунул руку в карман и вытащил золотой император, положил его аккуратно на банку около тощей ляжки Синетриса, затем ухватился за трап.
— Вот твое воровское жалование, как и обещано. Теперь я тебе дам совет, как тебе провести сегодняшний вечер.
Синетрис настороженно поднял голову.
Изгримнур сурово сдвинул свои кустистые брови.
— Потрать его на то, чтобы не попадаться мне на глаза. Потому что если я тебя еще увижу, — он поднял в, воздух волосатый кулак, — я поверну твои глаза задом наперед в твоей пустой башке. Понял?
Синетрис быстро опустил в воду весла и подал назад, так что Изгримнуру пришлось поспешно поставить вторую ногу на перекладину лестницы.
