Синтез (СИ) - Ярне Борис (книги онлайн полностью .txt) 📗
И всё вышло именно так.
Поднявшись с кровати, Симба ощутил жуткую головную боль. Его будто придавило бетонной плитой, он был оглушен и раздавлен. Единственное, чего он хотел в данный момент, это ничего не хотеть.
Что значит чувствовать себя проигравшим? Или побежденным? Побежденным навсегда, без права на реванш! Без права, обусловленного исключительно собственной волей. Ведь если воля отказывается от тебя с твоего попустительства, то ты лишаешься всех прав. Симба устал, он устал и остро это ощущал каждой клеткой своего организма. Ему было стыдно, стыдно за себя, за свой возраст, за свой опыт, за свои погоны, за свою деятельность, ему было стыдно за всё. В его воображении, не переставая, проносилась сцена минувшей ночи: он входит в оцепленный «спецназом» клуб, вдоль всех стен, лицом к ним, стоят посетители с убранными за голову руками под прицелом боевиков. У всех собраны документы, где-то, то снизу, то сверху, то рядом разносятся звон, гром, крики, топот. Один клуб, второй, ресторан, ещё один, отель, бар, везде одно и то же. Звон, гром, крики, топот, автоматы, документы, наручники, плач, лязг, скрип, вспышки, и больше ничего…
Операция провалена. Никого из тех, кто был её целью, найти не удалось. Никого! Всё прошло впустую, мимо, бесполезно, бессмысленно, позорно. Позор! Провал и позор. Симба хотел провалиться сквозь землю, исчезнуть, раствориться, забрав с собой помять о себе.
«Зачем я жил? Что я сделал? Я уже ни на что не способен. Как я буду дальше жить, как я перенесу пенсию, которую мне назначат за работу, выполняемую мной всю жизнь и проваленную в самый последний момент?»
— Успокойся. Ты, честно скажи, верил в то, что твоя задумка удастся? — спрашивал Гашек Симбу.
По окончании рабочего дня Ян заехал к Симбе домой. С утра он узнал о срыве операции, и весь день пытался дозвониться до друга. В отделе ему сказали, что Симба взял отгул, домашний телефон не отвечал. Симба отключил звук и весь день просидел в кресле, глядя в экран телевизора, не обращая внимания на то, что показывали. Ближе к вечеру он сам позвонил Гашеку и пригласил его к себе.
— Я не думал о том, стоит верить или нет, я выполнял свою работу, — ответил Симба.
— Ты же понимаешь, сколько в полиции лишних ушей и прочей, — Ян вспомнил о Рике, — кротообразной живности. Такую операцию в тайне сохранить нереально. А если учесть, кто за нашей темой стоит, то и подавно.
— Я устал, — прошептал Симба.
— Я знаю, друг, — сочувственно произнес Ян, — поэтому, давай-ка, прямо завтра напиши заявление и дай ход своей долгожданной пенсии. Я лично давно её жду. И Роза твоя. Кстати, где она?
— Уехала к племяннице.
— Точно? Или ты её сплавил по-тихому, чтобы она твоей карьере не мешала? — Гашек повел тактику веселого ободрения.
Симба ухмыльнулся.
— Давай, пиво откроем, я зря принес что ли? Кстати, когда твой шеф из командировки возвращается?
— В середине следующей недели, — ответил Симба — а что?
— Наверняка, он уже всё знает. И вряд ли он рад. Напиши завтра, и с понедельника. Так же можно? Кто и.о. твоего шефа?
— Я.
— Ах, вот в чём ещё одна причина такого простого замеса. То есть, ты можешь написать выше, а там… Короче, ты уже переступил порог пенсионного возраста, поэтому, не думай. Пиши. Договорились?
— Договорились, — спокойно ответил Симба.
— Я не верю своим ушам! Серьезно, договорились? — не успокаивался Гашек.
— Да, — подтвердил Симба.
— Хоть ты и не особенно многословен нынче, я тебе поверю. И всё забудь. Пока я не раскопаю что-нибудь. А я обещал тебе. Так что, не волнуйся, дело твоё не умрет с твоим выходом на заслуженный отдых. А у меня куча времени впереди. Буду вести два факультатива. Меня не затруднит.
— Какие два?
— Лучше тебе не знать. Решишь ещё, что я спятил. Давай лучше о наших делах. Первое, ты торжественно вручишь мне бортовой журнал Термита, расскажешь всё, что я ещё не знаю, ну и сдашь мне все свои явки, со стукачами, прошу обратить внимание. Мне и больше никому. Ведь у тебя есть кто-то, о ком в отделе не знают? Есть. И, думаю, ещё много чего есть. Договорились?
— Договорились.
— Ты очень и очень напряжен. Я не отпущу тебя к жене, пока ты не достигнешь полного расслабления и удовлетворения от прожитых лет. Держу пари, ты весь мозг себе съел за сутки. Брось, сплюнь, забудь, забей. Всё это мусор. Ты должен начать новую жизнь, ты должен…
— Я должен был уйти достойно, — прервал Гашека Симба.
Гашек закрыл глаза.
— Не будь ребёнком, в конце концов, — начал он, — ты всю жизнь достойно работал, и эта очевидная для всех маленькая неудача никак не может бросить тень на всю проделанную тобой работу. Это просто смешно. Мы уже всё решили. А подробности обсудим завтра вечером. Так, я выходной в субботу. Роза когда возвращается?
— В воскресенье.
— Жаль, в воскресенье я дежурю. А так бы вас обоих спровадил бы на острова сразу же. Как с домом-то? Совсем забыл.
— Бронь. Аванс я внёс. Осталось доплатить и всё.
— И всё, это что?
— Дом готов для жилья, приезжай и живи. Ничего делать не нужно. Только доплатить и всё.
— То есть, ты хоть сейчас можешь доплатить, а завтра выезжать заселяться? — удивлённо спросил Гашек.
— Да, именно так, — ответил Симба.
Яну показалось, что мрачные мысли Симбы начали рассеиваться.
— Вот, гляжу и румянец на щеках появился, как заговорили о доме. Воздух, солнце, море, рыбалка, жена. Что ещё нужно? Лучший друг, который будет приезжать на выходные. Верно?
— Верно, — Симба улыбнулся. — Но мы поставим тебе условие. Пока ты сам не женишься, мы тебя не пустим.
— Начинается, — рассмеялся Ян, — ты ещё скажи, без детей меня не пустишь.
— Может, и скажу… — Симба облегченно выдохнул. Он действительно почувствовал облегчение.
«Толи Ян на меня так действует, толи я начинаю мириться с мыслью о том, что всё так, как должно быть, — думал Симба, — и ничего уже не изменишь».
— Скажи, скажи, — подтрунивал над ним Гашек, — и тогда очень нескоро меня увидишь. А ведь, сам знаешь, можешь и со скуки загнуться, непрерывно находясь в обществе одной женщины, да ещё жены. Ты, привыкший к столь бурной и общественной деятельности.
— Ты не уходи от грядущей ответственности, — заметил Симба.
— Да что там! Я не ухожу. Это она ко мне не приходит.
В этот момент Гашек что-то вспомнил. Что-то, связанное, с его посещением бала в тот вечер, когда похитили Маргариту. Он задумался и никак не мог сосредоточиться. Симба заметил это и спросил:
— Ты задумался об ответственности?
— Похоже, что так и есть, — рассмеялся Гашек. — Ладно, завтра ты идёшь на службу и первое, что делаешь, это берешь чистый лист бумаги, перо, объединяешь их вместе и рождаешь заявление об увольнении по собственному желанию в связи с выходом на пенсию с, какое у нас число получается, с двадцать четвертого сентября. А вечером мы это отмечаем. Я угощаю.
— Вообще-то, угощать должен я, — сказал Симба.
— Ты будешь угощать, когда получишь пенсионное удостоверение. А, стоп. Вот ещё что. Перед тем, как я начну тебя угощать, мы идём в банк, где ты переводишь оставшуюся сумму за дом. Вот теперь план на завтра расписан полностью.
— Хорошо, — Симба смеялся.
— Ну, до завтра, ветеран.
— До завтра, салага.
Гашек, выйдя от Симбы, снова задумался о том, что же он такое упустил, думая о бале. Эта мысль так прочно засела в его голове, что не уходила до самой ночи, пока он не улегся спать.
«Ну, Симба, — думал Ян, — что ты посадил ко мне в мозг своей ответственностью?»
Ян не засыпал и переворачивался с бока на бок, проклиная свою память или что-то ещё, что он никак не мог определить.
«Бал, танцы, стол, выпивка, музыка, куча людей, крик, скорая… Не то, не то, причем тут эта ответственность? Жена, дети, дом, выходные, Симба, Роза, дети, жена, ответственность».
Гашек уже был готов вскочить с постели, как вдруг отчетливо разглядел то, что ему не давало покоя. Это были большие карие глаза, что улыбались ему с соседнего столика.
