Сага о Копье: Омнибус. Том I (ЛП) - Кук Тонья (книга жизни .txt) 📗
Людоед напрягся, подтягивая свое тяжелое, массивное тело вверх, цепляясь тупыми носками сапог за скалу. От усилий красная пелена поплыла у Чалтифорда перед глазами, он рычал и задыхался. Наконец одним сильным толчком он воздел себя вверх и — несмотря на близость логова — несколько минут приходил в себя, прежде чем смог встать и заняться грабежом.
Поднявшись на ноги, Чалтифорд вгляделся в пещерный мрак. Далеко-далеко внизу раскинулось неземное великолепие Харолисовой гряды, но внимание людоеда было поглощено одной-единственной целью.
Впервые за все время подъема он испытал что-то похожее на страх, но тут же снял с пояса палицу, и ощущение приятной тяжести оружия в руках придало ему храбрости. Гладкое дно пещеры влекло Чалтифорда внутрь, и он осторожно ступил под сводчатую кровлю.
Вскоре глаза людоеда привыкли к темноте. Под ногами хрустело что-то хрупкое, Чалтифорд взглянул вниз и увидел, что пол покрыт основательно изгрызенными осколками костей. Несколько черепов — оленя, горного козла и лося — валялось поблизости. Остальные кости были сломаны и раздроблены кем-то, кто очень хотел добраться до вкусного костного мозга внутри.
Еще через несколько шагов людоед увидел огромную кучу из веточек и шкур. Она походила на птичье гнездо, хотя в нем с легкостью могли разместиться и сам людоед, и два-три его сородича. Внутри лежали осколки яичной скорлупы.
Гнездо неопровержимо доказывало, что это и есть логово дракона. Где-то внутри — возможно, в самом дальнем углу пещеры — должны были храниться богатства чудовища. От предвкушения все тело Чалтифорда охватила сладостная дрожь, а на его бледной, поросшей щетиной коже выступили мурашки.
Давя осколки скорлупы сапогами, людоед протопал сквозь гнездо и на ощупь двинулся в глубь пещеры. Извилистый ход разветвлялся в бесчисленное множество боковых коридоров.
«Некоторые из них, должно быть, тесноваты для здоровенной твари», — пробормотал себе под нос Чалтифорд.
Со всеми предосторожностями он прошел через несколько помещений, держа наготове палицу и напряженно вглядываясь горящими алчностью глазами во мрак.
Внезапно Чалтифорд услышал похожий на скрежет металла звук, вроде того, который издают крысы, и резко развернулся, но не увидел ничего, кроме теней и неподвижного камня. В этот момент что-то очень быстро промчалось по воздуху. Людоед, вскрикнув от удивления, невольно бросился на пол и тут понял, что испугался всего-навсего летучих мышей. Сотни крошечных созданий пронеслись у него над головой, вылетая из глубины пещеры, и через несколько секунд нашествие летучих мышей прекратилось.
Чалтифорд пренебрежительно фыркнул, отряхнулся и встал на ноги, не выпуская из рук палицы — ее тяжесть вселяла в него уверенность.
Следующее помещение в системе пещер оказалось неожиданно большим. Высокий потолок, с которого свисали острые как иглы сталактиты, изгибался дугой высоко над его головой, дно было покрыто лужами чистой воды. Еще там валялось множество тщательно обглоданных рыбьих скелетов.
Проходя через эту пещеру, Чалтифорд опять услышал, как кто-то движется за ним, но снова никого не увидел. Переложив палицу в левую руку, людоед отыскал увесистый камень и взял его в правую ладонь. Продолжая идти, он ворочал толстой шеей налево и направо, стараясь разглядеть, не движется ли кто-нибудь в темноте.
Однако, пока людоед добирался до дальнего конца пещеры, вокруг стояла тишина. Узкая расщелина вывела его в еще один извилистый коридор. Через дюжину шагов стены расступились, и Чалтифорд оказался в следующем подземном зале. В отличие от предыдущих пещер ровный пол в нем отсутствовал.
Каменный коридор под ногами людоеда ушел круто вниз — Чалтифорд едва смог различить грубое каменистое дно ямы глубиной в двадцать — тридцать футов. Впадина занимала большую часть этой пещеры, но по сторонам тянулись осыпающиеся каменные выступы. По другую сторону ямы людоед увидел темнеющий провал, ведущий в еще один подземный зал.
Там что-то сверкало, и сердце Чалтифорда бешено заколотилось, ладони вспотели. Он прищурился, отчаянно пытаясь сквозь темноту разглядеть, что же это такое. Зрение не сразу, но подтвердило то, на что отваживался надеяться разум.
Челюсть людоеда отвисла от изумления. Там было золото — небольшая горка, точь-в-точь такая, какую он столь живо рисовал в своем воображении! Даже мрак не мог скрыть блеска гладких монет.
Другие цвета мерцали и дразнили его. Ярко-зеленый мог означать только изумруды, а множество темно-красных точек, несомненно, рубины. Более крупные пятна зеленого и черного цвета, полагал Чалтифорд, были нефритом, а разноцветное сияние наваленной груде сокровищ придавали гранаты, агаты и бирюза.
Людоед облизнул губы, не осознавая, что слюна начала стекать по многочисленным складкам его подбородка. Только величайшим усилием не особо развитых мозгов ему удалось удержаться от того, чтобы броситься через яму в отчаянной попытке перепрыгнуть на другую сторону.
Чалтифорд заставил себя поискать путь вокруг препятствия и решил, что пройти можно по одному из усыпанных мелкими камнями выступов. Пожав сутулыми плечами, людоед двинулся направо. Вглядываясь в яму, он заметил, что, хотя в некоторых местах она глубже, чем в других, падение не было бы смертельным. Дно, правда, было усеяно острыми камнями, не сулившими мягкого приземления, так что Чалтифорд выверял каждый шаг, стараясь не оступиться.
К счастью, ему хватало места, чтобы идти, не цепляясь за стену обеими руками, поэтому в левой руке он держал наготове палицу и легко продвигался вперед.
«Конечно, беспокоиться не о чем», — напоминал себе людоед.
Услышав сзади быстрые шаги, он развернулся, прижавшись спиной к стене, и удивился, увидев еще одного маленького дракона, скакавшего за ним по краю уступа всего в нескольких футах. Голова существа на гибкой, изогнутой шее была не больше, чем у змеи, передние лапы заканчивались острыми когтями, и, несмотря на маленькие размеры, оно смотрело на огромного людоеда без явных признаков страха.
Чалтифорд ударил палицей, дробя камни и разбрасывая песок, но маленький дракон быстро отскочил — до того, как был нанесен удар.
Он вообще оказался ужасно проворным для такого крошечного существа. Крысу или белку — существо, сопоставимое по размеру, — ударом непременно бы сбросило с уступа. Но дракончик, казалось, исчез еще тогда, когда палица только начала опускаться!
«Самое главное — это то, что его нет», — сказал себе Чалтифорд. Детеныш дракона не мог причинить людоеду особого вреда, но меньше всего Чалт хотел, чтобы маленький надоеда щипал его за пятки, пока он совершает этот опасный переход.
Еще один тяжелый шаг сбил с уступа несколько камней, и Чалтифорд понял, что переход сложнее, чем казалось сначала. Уступ становился все уже, и людоед был вынужден повернуться лицом к стене пещеры, стоя на цыпочках и с трудом сохраняя равновесие. По крайней мере, было за что ухватиться: всю поверхность скалы усеивали бесчисленные ямки, трещинки и норки, за которые Чалт успешно цеплялся правой рукой; в левой руке он все еще сжимал тяжелую палицу.
Хуже всего было то, что маленький дракон появился опять, резво скача вслед за ним по уступу. Он стоял сзади, всего футах в десяти от людоеда — миниатюрная копия своей матери, — и глядел на него снизу вверх. Раскрыв крошечные крылья, дракончик неуклюже хлопал ими, хотя — как его брат или сестра у тела матери — был еще слишком мал, чтобы летать. Крошечный, раздвоенный язык высовывался из-за острых как иглы зубов, а глаза горели странным вожделением.
Маленькие клыки представляли достаточную угрозу даже для людоеда, и Чалтифорд было решил повернуть назад и согнать тварь с уступа, а лучше убить ее, прежде чем продолжать путь за сокровищем.
Но близость золота оказалась слишком сильным соблазном. Резким пинком Чалт отшвырнул дракончика прочь и только тогда осторожно продолжил переход по уступу. Камни падали при каждом сделанном шаге, и людоед, крепко держась правой рукой, внимательно смотрел, куда поставить ногу.
