Dragon Age. Империя масок - Уикс Патрик (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗
– Он нипочем не стал бы якшаться с магом крови.
– Ах, да ведь это всего лишь прозвище! – пояснила Мельсендре, снова одарив его кокетливой улыбкой. – Видишь ли, этот маг крови на самом деле писарь и великий знаток геральдики, а также юридических документов. Свое прозвище он получил за удивительный дар создавать благородную кровь из ничего.
Мишель прожил у графа Бревина уже три года, когда однажды ночью старый лорд тайно пришел в его спальню и, разбудив, показал бумагу, которая изменила все. Бревин сказал, что умение Мишеля обращаться с клинком будет потрачено без толку на должности простого стражника или наемника. Сказал, что у Мишеля редкий талант, а таланты надлежит поощрять и взращивать во благо империи. И наконец добавил, что если Академия шевалье принимает на обучение только отпрысков знати, так ведь некоторые знатные особы давно уже почили и не нуждаются больше в своих именах, а их души уж точно почтут за честь одолжить свой титул ради такого благого дела…
Лицо Мельсендре, не сводившей глаз с Мишеля, сделалось почти печальным. И он вдруг осознал, что молчанием отчасти выдал себя.
– Граф занес эту сделку в список денежных выплат, – надо сказать, он и впрямь заплатил немало. Должно быть, он чрезвычайно верил в тебя. – Женщина вздохнула. – И он был прав. Ты стал защитником Селины.
– Да. Я – защитник императрицы, а ты служишь Гаспару. Так почему же я до сих пор жив?
– Потому что мертвым ты превратился бы в жертву злодейского предательства, совершенного великим герцогом, – пояснила Мельсендре, вновь опускаясь на колено неподалеку от него. – Зато живым, да еще разоблаченным в подделке знатного происхождения, ты покрыл бы ужасным позором свою императрицу. Вообрази только: суд, публичная казнь, скандал… скандал, Мишель! Вот почему ты пока еще жив.
Удивительно, но женщина-бард, казалось, не очень-то рада своей победе. Напротив – улыбка ее поблекла, и, даже улыбаясь, она старалась не смотреть в глаза Мишелю.
– Я скорее умру, – сказал Мишель.
– Знаю, – кивнула Мельсендре и медленно вздохнула. – И это в любом случае будет большая потеря. Мне довелось повидать немало турниров, и я могу с уверенностью сказать, что ты прирожденный мечник. Аристократ ты или нет – какая разница? – Она с горечью покачала головой. – Я веду Игру лучше большинства придворных, а ведь я родилась от внебрачной дочери доярки и приехавшего на побывку солдата. Все это ложь, и лгут нам затем, чтобы мы знали свое место.
– Возможно. – Мишель с деланым равнодушием пожал плечами. – И тем не менее мы добились своего.
Мельсендре снова одарила его грустной улыбкой:
– По крайней мере, ты служишь хозяйке, которой небезразлична участь простолюдинов. Что правда, то правда. Говорят, она принудила университет принять на учебу не то что простолюдина, но и эльфа… Ах вот оно что!
Вся грусть Мельсендре вмиг испарилась бесследно, и на лице ее вновь заиграла улыбочка сытой кошки. Мишель проклял себя за то, что вздумал завести разговор с орлесианским бардом и надеяться, что сможет сыграть на ее сочувствии. Леденящая волна удушливого страха накрыла его с головой, но он сумел сохранить на лице бесстрастное выражение.
– Что именно? – ровно осведомился он.
– Я уже говорила, что выросла на сельском хуторе. – Мельсендре с непринужденной фамильярностью придвинулась уже совсем близко к Мишелю. – Тоска там была смертная, оттого я и сбежала при первом случае. Нашла себе новую жизнь и новое имя. Уж ты-то меня понимаешь. – Она игриво ткнула его локтем в бок. – И все-таки кое-что из той прошлой, сельской жизни я помню до сих пор. Если случить белую корову с черным быком, телята родятся с черными и белыми пятнами. Если серую кобылу покроет черный жеребец, жеребенок у нее будет серый… однако со временем может произвести на свет черного отпрыска. Как будто в крови у него остается толика черного цвета. Так бывает у коров, лошадей… да, в общем-то, у всех.
Она знает…
– Но, – продолжала Мельсендре все тем же светским тоном, словно обсуждала погоду, – если человек сойдется с эльфом, их потомок будет только человеком. Ни острых ушей, ни больших красивых глаз – самый обыкновенный человек. Отличить его от других людей невозможно. – Она искоса глянула на Мишеля и добавила: – Если только он сам себя не выдаст.
Мишель судорожно сглотнул.
– Гаспар хотел убрать тебя со сцены, а потому приказал раскопать все, что можно будет использовать против тебя. Но при этом велел не убивать тебя, если только не возникнет крайняя необходимость. Такой благородный. – Мельсендре ухмыльнулась. – Он был бы вне себя от восторга, узнав, что ты простолюдин с фальшивым титулом. Представляешь, что станет с придворными лизоблюдами Селины, когда я расскажу ему, что ты еще и сын остроухой шлюхи?
Она произнесла эти слова жеманно, с загадочной пикантной улыбочкой. Довольная собой, она явно позволяла Мишелю молить о милосердии либо же предложить ей сделку получше. Или же вновь играла с ним, стремясь выудить больше подробностей, как то в обычае у хорошо обученных шпионов и интриганов.
Сэр Мишель со всей силы ударил Мельсендре лбом в лицо. Когда женщина-бард завалилась набок, он перекатился на спину и, рывком подав связанные руки вниз, протащил их под согнутыми ногами. Вскинув руки над головой Мельсендре, он захлестнул веревкой ее шею и затянул петлю. Крик боли, вырвавшийся у нее, превратился в невнятное клокотание.
– Я сэр Мишель де Шевин! – процедил он, сильнее натягивая петлю.
Из последних сил Мельсендре выдернула из ножен на бедре кинжал. Но не успела она пустить оружие в ход, как Мишель дернул руки вверх, а затем резко обрушил вниз, ударив Мельсендре головой о земляной пол. Женщина обмякла, и он повторил удар, снова и снова.
– Я сэр Мишель де Шевин!
Он выдернул кинжал из ее ослабевшей руки и стремительно рассек свои путы. Миг спустя он, освободившись, уже стоял над Мельсендре.
Женщина-бард еще дышала.
– Я сэр Мишель де Шевин, – повторил он и, опустившись на колено рядом с Мельсендре, одним точным ударом кинжала прервал ее жизнь.
Когда он выпрямился, на склад уже явились люди Гаспара.
Бриала выросла, веруя в Создателя и живя согласно Песни Света. Бо́льшая часть этой веры была безвозвратно утеряна, когда кровь ее родителей пролилась на пол библиотеки, и хотя Фелассан неохотно рассказывал Бриале об эльфийских богах, она втайне стала почитать Андруил, богиню охоты.
И хотя она полагала, что давным-давно избавилась от оков мышления, навязанных Церковью, до сих пор ей становилось не по себе, когда Фелассан творил магию.
Сейчас наставник Бриалы поднес ко лбу принесенное ею перо, закрыл глаза и провел над ним ладонью. На миг перо засверкало, словно предвечернее солнце ярче высветило его, и Фелассан кивнул.
– Пойдем, – бросил он и, не говоря более ни слова, первым тронулся с места.
– На что это похоже? – спросила Бриала, шагая рядом с ним.
Они направлялись к трущобам – не самое подходящее место для защитника Селины. Бриала приветственно кивнула эльфу-торговцу, которому помогла в прошлом году, и удостоилась робкой, едва заметной улыбки.
Фелассан, казалось, не на шутку задумался над этим вопросом. Наконец он искоса глянул на Бриалу и сказал:
– На зуд.
– На зуд?! – взвилась Бриала. – Не очень-то вразумительный ответ!
– Попробуй задавать вразумительные вопросы, да’лен, – ухмыльнулся Фелассан. – Просить мага описать, на что похожа магия, – все равно что просить тебя описать слепому гному, на что похож закат.
Если бы его капюшон сейчас соскользнул на плечи, обнажив покрытое татуировками лицо, всякий эльф на рыночной площади либо повалился бы ему в ноги, либо бросился бы с ножами на это существо из древних преданий. И притом Фелассан преспокойно расхаживал босиком, а одежда его скорее подошла бы лесному дикарю, нежели ожившей легенде. Он вечно отпускал плоские шутки, и во всем мире людей не было ничего такого, что он согласился бы принимать всерьез. Не потому ли, думала Бриала, он живет так, словно мир не оказывает на него ни малейшего воздействия?
