Обитаемые земли. Дилогия (СИ) - Егоров Алексей Игоревич (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
Стоявший позади конвоир получил в рыло брошенной дубиной и повалился на землю, захлебываясь кровью. Он стонал, мычал, но крик был едва слышен.
Каперед вскочил, пнул лежащего противника и схватил дубинку. Он собрался бежать к ограде, перемахнуть через которую не составит труда, но был остановлен всего лишь словами:
— А свою находку ты не забыл забрать?
Каперед на ходу обернулся и остановился. Он опустил дубину, но не выпустил оружия из рук.
На ступенях дома бога стоял Кеннен, держащий на ладони глиняный сосуд.
Лунное сияние отражалось от поверхности сосуда, сверкавшего подобно драгоценности. Блики имели радужный цвет, явно мистической природы. Внутри находился плод; он ничуть не изменился, не пострадал, пока находился на поверхности и в руках этого ничтожества.
— Ты недостоин этого! — выкрикнул Каперед.
— Словно твое это, — скривившись, ответил Кеннен.
Он развернулся и скрылся в темноте храма. Там за кожаной занавесью он ожидал знахаря, зная, что тот не уйдет.
Куда он может уйти?! Без денег, без имущества и без этого растения, ради которого столько пережил. Он навсегда связан с плодом, их судьбы переплетены.
Каперед не был воином, оглушенные им люди зашевелились и разошлись в стороны, словно получили приказ от Кеннена. Возможно, так и было; секта, к которой они относились, могла пользоваться запрещенными ритуалами — Каперед этого не мог знать. Он не размышлял об этих людях, но смотрел по сторонам.
Ничто не мешало ему уйти, просто развернуться и покинуть сакральное место. Ничто, кроме поводка, что набросил на его шею Кеннен. Этот поводок, состоящий из желания владеть и пользоваться, покрепче цепей, что сковывают раба.
Любопытные члены общины глазели из-за занавесей, не покидали домов. Они могли бы остановить торговца, их много и они сплоченные. Они знали, что этот человек не покинет храма.
— Будьте вы прокляты, — пробормотал Каперед.
Он направился в храм, держа в руках оружие. Простая дубинка могла пригодиться ему, чтобы оглушить Кеннена. Этот предатель, аморальный тип, он предал веру предков, променял ее ради новомодного восточного культа. Да к тому же украл ценную для Капереда вещь.
Рэдиций нужно вернуть. Применить силу, потому что убедить этих фанатиков не получится. С ними никогда не удавалось договориться.
Поднявшись по скрипучим ступеням, Каперед отодвинул занавесь оружием. Он боялся, что там в темноте хижины его поджидают сектанты. Они набросятся на него и выбьют оружие.
Но нет, проход в хижину был открыт. Никто не ждал гостя.
Где-то в центре алел очаг, за которым был установлен простой жертвенник. Каперед сделал шаг внутрь, за ним закрылся занавес.
Свет с улицы проникал в помещение через дымовое отверстие и многочисленные щели. Сумрачное помещение днем, сейчас оно напоминало дыру для подземных богов. Хижина была задымлена, Каперед ощутил, тяжесть в груди. Здесь жгли какие-то травы, явно неместные, похоже, привезенные с востока. Все верно, на церемонии должны применяться предметы и средства, распространенные в месте рождения культа.
Каперед усмехнулся. Вот почему он презирал эти заморские учения. Они как сорняки, что ветром пересекают море в семенах рабов, торговцев, нищих философов. В общем, в презираемых обществом людях. Эти сорняки легко укореняются в родной почве, потому что многочисленны, жизнеспособны.
Из этих семян начинает расти стебель, покрытый острыми шипами — не удастся вырвать. А корневая система у них могучая, разветвленная, она уходит вглубь общества, в самый низ, на дно.
И вот один из шипов поразил честного гражданина, отравил его.
Каперед искал взглядом Кеннена, но тот скрылся в сумраке хижины.
Как вообще он связался с этими дикарями, почему подчинился их культу. Узнав это, Каперед надеялся спасти других несчастных.
Но для начала, следовало вернуть украденное.
— Где ты?! Хватит таиться в темноте! — прокричал Каперед.
В храмах нельзя нарушать сакральный покой, но Каперед не боялся гнева какого-то варварского божества. Впрочем, он не слишком беспокоился и о родных демиургах.
Унылая хижина была подстать варварскому культу: темная, задымленная. Ее пол ниже уровня земли, стены из хрупкого кирпича, перегородки из тростника, крыша соломенная. Источником света служили угли в очаге.
Каперед прошел к очагу, разглядел что над ним установлена металлическая решетка. На ней лежали тлеющие травы, прижатые пористыми камнями. Очаг был сложен из кирпичей, открыт сверху. На кирпичах имелся рельеф, но не удалось понять какой.
— Вот твои приспособления, знахарь.
Кеннен стоял у алтаря, на который бросил рюкзак. Каперед вздрогнул и перевел на него взгляд, его глаза привыкли к темноте. Он заметил, что вдоль стен сидят люди, чьи глаза блестели неземным огнем. Словно то горели камни глубоко под землей.
Среди запахов иноземных трав Каперед почуял аромат тлена и сырой земли. Не могила, но склеп, вот чем был этот храм. Не дом, но место захоронения бога.
— Где мой плод? — потребовал Каперед.
Он знал, что подрядчик знает, что искал под землей Каперед. Не имело смысла скрывать.
Рэдиций хранился в кувшине для зерна, горловина которого замазана глиной. Повинуясь жесту Кененна, храмовые служки вынесли кувшин и водрузили его на алтарь. Они будто готовились к какой-то дурацкой церемонии. Глупцы, совсем не понимали, что попало в их руки.
— Я тебя помню, — заговорил Кеннен, — ты служил на пиру нашего славного принцепса. Помогал ему избавиться от съеденного…
— Не сравнивай меня с каким-то рабом с пером!
— Не припоминаю, за что тебя изгнали из дворца, — продолжал рассуждать Кеннен, — это и не имеет значение. Бог привел тебя к нам, твоими руками извлек из земли этот плод. Только это имеет значение.
А в это время служки продолжали подготовку к церемонии, они зажгли жаровни, стоящие возле алтаря. В одном из служителей Каперед узнал проводника, с которым спустился под землю. Этот грязный червь носил теперь повязку на лице, потемневшую от крови. Подземные боги приняли его жертву, приняли его самого.
— Я заберу свои вещи и уйду, — сказал Каперед, — вы не сможете меня остановить.
Он обогнул очаг, направился к алтарю. Он дрался и пытался вырвать из рук этих дикарей обретенный плод, но у него ничего не вышло. Кеннен не собирался рисковать, и его наемники присутствовали здесь же. Они не были вооружены, не носили доспехов, но что мог знахарь сделать им, тренированным бойцам.
Воины скрутили Капереда, собрались связать ему руки за спиной. Их остановил Кеннен:
— Я же говорил, только не руки!
Наемники извинились и связали Капереду ноги.
А в это время служки зажигали лампады, висящие на опорных балках. Между этими балками сидели люди, чей блеск глаз так тревожил Капереда.
На самом деле он понимал, что не сможет забрать плод, но не мог признаться себе в этом. Быть честным с самим собой — огромный подвиг. Торговец не оказался бы здесь, не стал бы искать рэдиций, прими он реальность такой, какая она есть.
Фитили в лампадах медленно разгорались. Им не хватало воздуха в душном склепе, как и людям, собравшимся на церемонию.
— Зачем тебе я?
— Твои познания необходимы, чтобы обрести силу плода.
— Откуда тебе вообще о нем известно?! Ты всего лишь барышник, площадной меняла!
Кеннен не ответил на оскорбление, но он наверняка был новым человеком. Он заработал свое состояние ростовщичеством. Прошлый принцепс привечал таких людей, приглашал их на пиры.
Такой человек не мог знать о рэдиции!
— Ты, темный человек, не осознаешь того, что я скажу. Бог послал мне во сне образ того, что я должен обрести. Не мог я сам рисковать жизнью своей, потому следовало мне пустить слух, привлечь нечестивца, чтобы обрести этот плод.
Он положил ладонь на горловину кувшина и улыбнулся.
Разгорающийся свет осветил хижину, появились новые, чудные детали.
Разглагольствующий Кеннен был облачен в бабский наряд — длинную тунику, доходящую ему до лодыжек. На голове у него был венок из высохших цветов. И его прислужники носили подобную одежду. Словно евнухи, кастраты они напялили на себя эти тряпки, чтобы устроить оргию.
