Поцелуй обмана - Пирсон Мэри (прочитать книгу TXT) 📗
Мы сели к столу, и я заметил, что мой новоиспеченный приятель продолжает глядеть на нее, буравя взглядом, как пантера, готовящаяся к прыжку – может, обдумывал, подойдет ли она ему в качестве десерта. Я тогда чуть не вышиб из-под него табурет.
Надеюсь, завтра утром он будет уже далеко отсюда и забудет думать о местной служаночке, за которой пытался приударить. Когда мы вышли из таверны и он отлучился по нужде, я осмотрел его вещи – все неприметное, никаких меток, ни клейма мастера, ни названия местности. Ничего. Сам вьюк, ножны, поводья, попона – все безымянное, нигде ни малейшего украшения, ни даже простенького тиснения на уздечке. Случайно – или намеренно?
Я снова заворочался, не находя удобного положения. Итак, я увидел ее. Что теперь? Я убеждал Свена, что не заговорю с ней – и заговорил. Я хотел публично опозорить ее – и не сделал этого. Я хотел поговорить с ней наедине и понимал, что не смогу. Решительно все шло не так, как я планировал.
Глава тринадцатая
– Почему ты не разбудила меня вчера вечером, когда вернулась?
Я стояла за спиной у Паулины, сидевшей у зеркала, и разглядывала ее тусклое отражение. Стекло от времени пошло пятнами, наверное, его вынесли сюда как испорченный хлам, но меня это не беспокоило. Я радовалась тому, что на щеках моей подруги снова появился румянец. Она резко махнула гребнем, чуть не вырвав прядь длинных золотистых волос. Я достала из шкафа свой костюм для верховой езды.
– Было уже поздно, ты так мирно посапывала во сне. Ни к чему было будить тебя.
Резкие взмахи гребешка замедлились, стали менее решительными.
– Мне так жаль, что Берди тебя отчитала. Она на самом-то деле пыталась…
– У нас с Берди все прекрасно, Паулина. Не беспокойся. После твоего ухода мы с ней разговаривали. Она меня поняла…
– Ты должна понимать, Лия, Терравин – совсем не Сивика. Твой отец и все его министры не контролируют каждого солдата в королевстве. Берди старается как может.
Я резко повернулась, готовая оборвать ее, новые нравоучения привели меня в бешенство, но… в ее словах было зерно истины. Отец редко и неохотно выезжал за пределы Сивики, он любил комфорт. Как и его министры. Он управлял королевством издали, если вообще управлял, решая свои проблемы с помощью уловок вроде заключения браков. Когда он в последний раз совершал инспекцию, объезжал свои владения, разговаривал с теми, кто жил вне стен столицы? Вице-регент и несколько его приближенных – единственные из министров, кто хоть иногда выезжал из Сивики, да и то ради дипломатических визитов в Малые королевства.
Я встряхнула брюки, чтобы разошлись складки, и мы с Паулиной обе уставились на порванную в лоскуты коленку и на истертые нитки еще в нескольких местах, где ткань уже начинала расползаться.
– Ты права, Паулина. Терравин – это совсем не Сивика.
Мы обменялись улыбками – лохмотья, подобные этим, были недопустимы даже для внешних залов королевского двора – и поняли друг друга без слов. Занимая престол более тридцати лет, мой отец больше не знал своего королевства, теперь мне это было очевидно. Есть вещи, которые легче увидеть с большого расстояния, чем у себя под носом.
Мы оделись, заправили рубашки в брюки, натянули сапоги. Я закрепила сбоку свой кинжал и поверх надела мягкий кожаный жилет, чтобы скрыть его. Шестидюймовое лезвие. Я заулыбалась. Неужели он поверил? В моем оружии нет и четырех дюймов – зато оно отлично сбалансировано – а тетушка Бернетта любила повторять, что при описании оружия, побед и некоторых частей тела небольшое преувеличение не грех.
Свой маленький, инкрустированный драгоценными камнями кинжальчик я носила скорее ради того, чтобы ощущать близость к братьям, чем для защиты. Но если Рейф будет думать иначе, мне это не повредит. Вальтер всегда с радостью точил для меня кинжал и гордился, как лихо я расправляюсь с дверью гардеробной. Теперь править лезвие мне придется самой. Я потрогала ножны, убедившись, что они плотно прилегают к бедру. Интересно, братья так же сильно тоскуют по мне, как я по ним?
С постоялого двора никто не съехал, так что прибираться утром в освободившихся комнатах не было необходимости, и Берди отправила нас собирать ежевику. Поход по ягоды вносил отрадное разнообразие в размеренное течение дней. К тому же мне хотелось подарить день отдыха и нашим осликам тоже. Впрочем, я прекрасно понимала, что они с неменьшим удовольствием будут жевать сено в стойле, время от времени отпуская громогласные комментарии по поводу всего, что видят вокруг (мои любимцы, кажется, ни разу не упустили случая зареветь, если к ним приближался Энцо).
По дороге нам предстояло захватить Гвинет, чтобы она указала путь до Каньона Дьявола, где ежевики было особенно много. Берди утверждала, что ягоды там самые сладкие. До праздника оставалось меньше двух недель, так что ягоды были нужны ей для ежевичных лепешек, запеканок и, конечно, варенья. А еще, как подслушала Гвинет, ягоды были необходимы Берди, чтобы заготовить ежевичное вино и пополнить запасы на смену тем, что были выпиты на празднествах прошлого года.
Мне было очень любопытно, что же припрятано в ожидающих праздника ящиках в дальнем углу подпола. Все купцы и торговые люди городка, разумеется, вносили каждый свой вклад в празднование – и ежевичные блюда и напитки из года в год были фирменными блюдами Берди. Традиция. Но из тех, которые я приветствовала.
Я заплела Паулине волосы и попыталась было уложить их вокруг головы, но не хватило сноровки, так что дело ограничилось простенькой, но аккуратной косой, лежащей на спине. Мы поменялись местами, и Паулина сделала прическу мне, но более искусную, хотя справилась куда быстрее – она сплела по косе на каждом виске, соединив их на затылке, к тому же оставила свободные пряди, чтобы вплести ленты. Возясь с моими волосами, Паулина что-то бормотала себе под нос, и я решила, что она вспоминает ночные сны о Микаэле. Но вот она обнаружила у меня в волосах что-то недолжное – кажется, напившегося клеща – и невольно заговорила чуть громче. Ее слова меня насторожили.
– О чем ты? – спросила я.
– Просто вспомнились те двое, вчера в таверне. Когда Берди отправила тебя на кухню, это им определенно пришлось не по нраву. Интересные у тебя завелись воздыхатели.
– Каден и Рейф?
– О! Ты знаешь, как их зовут? – Паулина заглянула мне в лицо и, слегка дернув за косу, подмигнула.
– Простая вежливость, не более того. Я их обслуживала, вот и спросила.
Девушка наклонилась так, чтобы мне было видно ее отражение в зеркале, и демонстративно округлила глаза.
– Что-то я ни разу не видала, чтобы ты интересовалась именами у старых лысых мясников да сапожников. А как же третий, что подошел позже? Его имя ты тоже знаешь?
– Третий?
– А ты не видела? Он вошел после сразу за этими двумя. Худой и какой-то взъерошенный. Он то и дело на тебя косился, глаз не спускал.
Я попыталась припомнить, но вчера я была слишком возмущена тем поганым солдафоном, а потом обслуживала Кадена и Рейфа и даже не обратила внимания, что дверь отворялась еще раз.
– Нет, я не заметила.
Паулина пожала плечами.
– Он недолго пробыл. Даже не допил свой сидр. Зато Каден и Риф не торопились. Эти два парня не показались мне похожими на испуганных кроликов.
Я понимала, что она намекает на Чарльза и многих других мальчишек, которые меня избегали.
– Его имя не Риф, а Рейф, – машинально поправила я.
– Вот как… Рейф. Ты уже выбрала, кого из них больше жалуешь?
У меня напряглась спина. Жалую? Настал мой черед округлить глаза.
– Они оба дерзкие надутые грубияны.
– Чей это голос я слышу – Ее королевского высочества или девушки, которой надоели пугливые кролики? – Паулина потянула меня за незаплетенную прядь.
– Ох, Паулина, обещаю: не сносить тебе головы, если ты еще раз дернешь меня за волосы. Надо ли так стараться?
Угроза не произвела на девушку ни малейшего впечатления.
