Меняла - Исьемини Виктор (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
А еще где-то по Ливде бродит Мясник. Не представляю, что ему известно, но Грошика он убрал сразу, это должно что-то говорить о его осведомленности, так? Так… И он как раз тесно связан с парнями тестя, он в курсе всех дел. Да – вот где был прокол Обуха, он не воспринимал Мясника как наследника Тощего, он думал, что со смертью ростовщика вся его организация перестанет существовать и превратится в уязвимых одиночек. А ведь у Тощего был «законный» наследник – сильный, жестокий, авторитетный. Способный возглавить войну против Обуха. Точно – сейчас в Ливде начинается настоящая война.
Ладно. А что в этой ситуации делать мне? Пожалуй, стоит сидеть и не высовываться. Конечно, еще лучше было бы смотаться из города на время заварухи. Проблема в том, что мне негде спрятаться за пределами Ливды, моя теперешняя жизнь слишком тесно связана с городом. И некого попросить сообщить, когда все закончится. Нет, придется все время оставаться в Ливде. И еще эта история с Черным Всадником… Я чуял, что здесь пахнет великим тайнами. О таких вещах лучше знать больше. И, возможно, сбудутся мои прежние сумасшедшие фантазии и профили с древних монет заговорят со мной и поведают немало тайн прошлого…
Кстати, очень удачно, что вся Ливда будет напряжено следить за поединком бандитских «королей» и оставит без внимания всю эту чехарду теней прошлого – всех этих черных всадников, невероятных вороных коней и золотых крон из Семи Башен.
Кстати, я ведь назначил Эрствину встречу в «Шпоре сэра Тигилла» – я сказал «встретимся вечером». То, что можно считать «вечером», уже, пожалуй, наступает. Пора на встречу с моим юным другом…
Глава 10
В «Шпоре сэра Тигилла» сегодня было тихо. Здесь, как правило, не бывает шумных гулянок и буйных драк. Напиться и подраться – это больше по части моряков, а они облюбовали заведения в западной части города. В «Шпоре» же собирается народ степенный, положительный. Поэтому я собственно и хожу сюда. Но сегодня было еще спокойнее, чем обычно. Тихо, как на кладбище.
Я прошел к стойке и поздоровался с Кертом. В непривычно тихом зале кабака, стук моей клюки звучал особенно резко.
– Привет, толстяк. Что так невесело у тебя сегодня?
– Привет, Хромой. А чего веселиться? Неужто не слыхал – людей убивают в округе.
– Ну, говорили проезжие, что купца какого-то зарезали, что ли… Ах да, верно! Я же сам видел, прямо возле моей лавочки у Восточных еще какого-то оборванца… И что? Разве это повод грустить для обитателей нашего доброго города? В Ливде это обычное дело.
– Зато ты веселый сегодня, Хромой… Есть еще двое убитых – и оба в нашей округе. Слишком много смертей для одного дня, не находишь? Какого-то мужчину нашли обезглавленным, голову до сих пор ищут. Да еще один – за живодерней в Хибарах со свернутой шеей. Вон, Тойк-конюх говорит, полчаса назад нашли. Но у того хоть голова на месте. Да, не очень-то хороший день нынче в нашем городе.
– Н-да… Ну а у меня сегодня наоборот – сладилась выгодная сделка. Давай-ка как обычно. Ну и кувшинчик вина. Кстати, я сегодня жду гостя.
– Молодой господин из Большого дома?
– Он самый.
– Ты бы спросил его, Хромой, о чем там вообще, в Совете думают. Ведь с каждым годом все поганей становится в нашей Ливде…
– Да знаю я, Керт, знаю. Но только что пацан может сказать? И уж ты мне поверь, это не только у нас в Ливде, сейчас весь Мир словно с ума сошел. Из Ванетинии-то ничего не слышно?
– Пока ничего нового. Знаешь, Хромой, – толстяк понизил голос до шепота, – мне плевать, кто там император в Ванетинии – Алекиан или Велитиан, мне даже плевать, кто в Энгре на троне сидит. Но когда у нас в округе начинают резать людей… Э, а вот твой приятель!
В дверях показался Эрствин. Зайдя со света в полутемный зал, он замер на пороге и, прищурившись, принялся осматриваться. Прекрасная мишень – и я уже не говорю, что торчать в дверях невежливо по отношению к посетителям кабака. И этот юноша собирается стать солдатом? Эх, молодость, молодость… Я помахал рукой и позвал:
– Эй, сэр Эрствин, я здесь!
Парень, увидев меня, сразу заулыбался и, махнув в ответ, заспешил в угол к моему столику. Посетители уткнулись в свои тарелки, старательно не замечая «молодого господина». Как бы там ни было, а он здесь лишний.
– Присаживайся, Эрствин, – кивнул я, – что слышно? Раздобыл что-нибудь о Семи Башнях?
– Нет, архив был заперт. Все носятся… Слышал, в городе еще кого-то убили?
– Да, слышал кое-что краем уха. Я же сегодня весь день по делам пробегал, мне некогда было. Вот сейчас только хозяин рассказал, что еще кого-то мертвым нашли. А что в Совете говорят по этому поводу?
– Как обычно, – насупившись, вздохнул мой приятель, он явно подражал кому-то постарше, – много шума, мало толка. Глава Совета Лигель будет много говорить, гонять стражников по всему городу, но настоящих убийц так и не найдут.
– Это твой отец так говорит?
– Ну… – Эрствин не стал уточнять, – отец недоволен тем, что из-за этих убийств его делом никто не занимается. Только я думаю, что наш вопрос все равно никто решать не хочет. Если бы не сегодняшние убийства – нашлось бы что-то другое. Знаешь, Хромой, все здесь такое мелкое…
– Мелкое?
– Ну, понимаешь – здесь, в Ливде… В этом городе убивают за несколько медных монет, за одно ничего не значащее слово. А ведь где-то в Мире сражаются… ну, по-настоящему… Короли и принцы… Престол в Ванетинии… Решается судьба Империи, судьба Мира… Может быть как раз сейчас, в эту минуту, может быть…
К нашему столу подошла дочка Керта с подносом и принялась неторопливо расставлять перед нами посуду. Вот уж ее точно не волновали сегодняшние убийства. Эрствин смущенно покосился на хорошенькую девицу и замолчал. Та не спеша накрыла на стол, пожелала нам приятного вечера, покосилась на моего юного приятеля, тихо хихикнула и удалилась, вильнув напоследок юбками. Эрствин, которого смутило прикосновение подола веселой девицы, начал краснеть и чтобы прервать неловкое молчание я поспешил заговорить:
– Знаешь, друг мой, смерть – это всегда смерть. Бедняк, убитый за пригоршню меди, не мертвее, чем добрый рыцарь, пронзенный на поле чести копьем какого-нибудь принца. Я даже скажу так – те различия, что существовали между ними при жизни, исчезают, когда люди умирают. Разве нет? Что еще так уравнивает нас в этом Мире, как смерть?
– А служба наемника? Ты сам говорил, что Ренпристе нет сословных различий, там ценят людей не за гербы. Твои слова?
– Каюсь. Эти еретические слова произносил я.
Да… Служба наемника – и смерть… Что ж еще объединяет нас всех? Интересно обернулась наша беседа… Служба наемника и смерть…
Моя служба в отряде Торна сразу же показалась мне не в пример более веселой, чем прежняя – в Верделе. И отнеслись ко мне сразу по-дружески. В отряде это нормально. Здесь нет места личной неприязни и мелким обидам. Сегодня ты оскорбишь или обманешь парня, а завтра должен будешь доверить ему свою спину? Словом, меня встретили хорошо и сразу дали понять – я свой. Если принят в отряд – значит свой. Мне это было в диковинку, но до Гангмара приятно.
На рассвете мы выступили из Ренприста, заплатив по грошу – как все. Шли весело, мне – новичку – все наши наперебой старались выразить приязнь, кто-то сулил на первом же привале помочь пригнать получше снаряжение, кто-то – потренировать в обращении с моим мечом… Я, конечно, понимал, что это обычное дело, что солдаты стараются поскорее помочь мне освоиться, чтобы отряд и впредь был единым монолитным организмом, но, повторяю, было непривычно и приятно. Я несмело улыбался в ответ и боялся поверить своему счастью.
Не мешкая, но и не спеша особо, мы маршем пересекли добрую половину королевства и вышли к Золотой. Дальше некоторую часть пути предстояло проделать на барке. По Золотой мы шли по течению, это было время отдыха, днем я тренировался с мечом, по вечерам слушал байки моих товарищей, вспоминавших о прежних делах. С Золотой мы свернули в какую-то небольшую речушку, теперь плыть приходилось против течения и нам время от времени приходилось садиться на весла. Но настоящими «тяготами солдатской службы» я бы это не назвал. Свой Дар я скрывал по-прежнему и теперь вообще избегал упражняться в магии – я ведь постоянно был на виду, постоянно в компании. Меня это немного смущало, но я с радостью променял магию на право быть своим в отряде.
