Заклятые пирамиды - Орлов Антон (онлайн книга без txt) 📗
– Что там стряслось у доброжителей?
– Как мы и предполагали, молонские коллеги сами себя перемудрили, – Орвехт сдержанно усмехнулся. – Состряпали морок для устрашения непослушных детей, а тот оказался кровожадней и мощнее, чем было задумано, и вышел из-под контроля. Во время экзорцизма я снял слепки, любопытные данные. Что было потом, сказать не берусь, я в это время находился далеко и уловил малую толику. Хваленая дверь не устояла, Шуппи-Труппи вернулся и подрался с другой тварью – возможно, они сцепились еще на той стороне и вышибли дверь в процессе. Хороши в Молоне специалисты по Вратам.
Шеро выслушал это, довольно щурясь, отпил из чашки густого, как патока, шоколада, утер бумажной салфеткой расплывшиеся в саркастической ухмылке губы. Оба ларвезийских мага купались в иронии, как в согретой полуденным солнцем заводи: первостатейный конфуз коллег из сопредельного государства несказанно их порадовал.
– Утром мы получили мыслевесть от нашего паянского осведомителя. Шуппи-Труппи издох, победитель оторвал ему голову. Что это была за сущность, так и не выяснили и никаких ее следов не нашли. Быть может, кто-то из богов внял молитвам, такие феномены иногда случаются. Хуже, если это нечто другое и если оно отправилось гулять по Сонхи… Впрочем, могло и убраться восвояси. Единственный очевидец пока не в состоянии ничего рассказать.
– Кто-то из молонских коллег? – заинтересовался Суно.
– Нет, посторонний парень, и явно не молонец. Никто не знает, откуда он там взялся. Лекарка под дланью Тавше нашла его умирающим и оказала помощь. Он лежит в беспамятстве, как очнется, его допросят, и наш человек постарается все вызнать. Дверь в междумирье укрепили и заново запечатали – осрамившиеся коллеги уверяют, что через месяц-другой прореха затянется, словно ее и не было. Ну-ну, посмотрим… Мы уже предложили им помощь наших специалистов по Вратам.
Допивая свой шоколад, Орвехт вспомнил встреченную на дороге сероглазую лекарку с чумазым от пыли лицом. Не о ней ли речь? Что-то в ней его зацепило, и осталось ощущение, что это была женщина для него, а он, глупец, прошел мимо. И ведь можно вернуться туда, разыскать ее… Теоретически можно, но на практике Суно Орвехт завтра же отправится в противоположную сторону – на юго-восток, в Мезру.
– У парнишки-амулетчика, что ты из Молоны привез, и впрямь выдающиеся способности?
– Еще какие. Научить его всему, что потребно знать амулетчику, и через пару лет он будет в числе сильнейших… Гм… Если сам себя не съест без соли.
– Характерец? – понимающе сощурился собеседник.
– Тоже еще какой. Злопамятен, благороден, мятежен, упрям, как сотня ослов. Считает Госпожу Вероятностей своей личной врагиней.
– Тьфу ты, что за страсти! – искренне ужаснулся Шеро. – У него есть хоть одно достоинство?
– При надлежащем руководстве из Дирвена получится амулетчик, который сможет выполнять поставленные перед ним задачи в одиночку. Таких ведь можно по пальцам перечесть.
– Это верно. – На лицо старшего мага наползло пасмурное выражение. – Уже слыхал про Кавиду?
– Нет, а что там?
– Все то же самое. Часть портовых складов и прилегающий бедняцкий квартал – вразнос. У нас была информация о планах Ктармы, и мы послали на место группу из четырех амулетчиков под руководством мага, но эти гадюки их вычислили и успели раньше. Единственный плюс: не добрались до пакгаузов с зерном. Но если б наш контрагент остался для них невидимкой, мы бы их, пожалуй, переиграли.
– Если привить Дирвену дисциплину, он сгодится для таких дел.
Орвехт уже попрощался и взялся за дверную ручку – покрытую патиной, с рельефно выступающей охранительной руной, – когда Шеро негромко и доверительно попросил:
– Суно, встретишь Мулмонга – прибей его без разговоров. Дошли сведения, что этот висельник выдает себя за эмиссара Светлейшей Ложи и тем самым навлекает на нас хулу. Я знаю, ты справишься.
– Как получится, – с сомнением качнув головой, отозвался Орвехт невозмутимым тоном.
У него и без Мулмонга хлопот было по горло. Его назначили куратором Дирвена Корица, хоть он и пытался уклониться от этого удовольствия. Ему предстояло докопаться, кто и почему убил Джамо Фрелдона и откуда взялся пресловутый костяной нож. Официально Суно Орвехт был экзорцистом, а неофициально еще и дознавателем по особым поручениям, и порой ему случалось совмещать обе свои специализации.
Да, и не забыть бы перед новой поездкой оставить денег домоправительнице – жалованье и на расходы, а то ведь однажды забыл, умственно заблудившись среди высоких материй. Потом было крайне неловко. В придачу нет-нет да и вспоминались серые глаза молонской лекарки, словно луч солнца, проникающий в жилье, несмотря на задернутые шторы. Впрочем, что касается запавших в душу глаз, Суно по опыту знал, что это впечатление скоро выветрится, уступит место другим: мало ли женщин встречалось ему на дорогах во время разъездов?
Зинта придумала, что спасенный юноша с пурпурными волосами окажется заморским принцем и его обрадованные родственники отблагодарят ее по-королевски. Даже после того, как она в согласии с молонским законом и обычаем добровольно поделится наградой с добрыми властями, у нее останется достаточно денег, чтобы месяц-другой пожить в столице в свое удовольствие. О большем Зинта и не мечтала.
Их привезли в Сумол – большую рыбацкую деревню, где была часовня Тавше и при ней домик, в случае нужды служивший лечебницей. Там и поселили лекарку вместе с пациентом, а в скрипучую деревенскую гостиницу, похожую на покосившийся старый корабль, умирающий на берегу, набилось с полтора десятка столичных магов. Те дожидались, когда бессознательный парень придет в себя, чтобы расспросить его о твари, растерзавшей Шуппи-Труппи.
Зинту начал по-отечески опекать сумолский староста – кряжистый, обветренный, темноусый с проседью мужчина, на любую тему говоривший веско и с расстановкой, как подобает бывалому человеку. Его сварливая жена посматривала на пришлую молодку косо. Ох, убраться бы отсюда поскорее… Но найденный парень очнулся лишь на третий день и по-каковски изъяснялся, никто разобрать не мог. Выглядел он хоть и не сбрендившим, но изумленным и потрясенным до крайности.
Маги в сопровождении старосты пришли на него посмотреть, Зинта устроилась с шитьем в комнате возле выхода во двор. Она перешивала для своего пациента не по размеру большую рубашку, пожертвованную кем-то из сумолских доброжителей.
Смеркалось, над морем расцвел пурпурный закат. По берегу бродили чайки, всем своим видом показывая, что в вечернее время эта территория принадлежит не людям, а птичьему народу. Зинта уже собралась зажечь лампу, когда к ней без стука ввалился староста.
– Не угадала ты, девочка, – сообщил он участливо, нависнув над ней так, что в комнатушке сразу стало вдвое темнее. – Не из заморской знати твой найденыш. Иномирец он, понятно?
– Незаконник? – упавшим голосом уточнила лекарка.
Незаконниками называли путешественников, которые шляются по чужим мирам без спросу и без соблюдения должных формальностей либо же проваливаются куда не надо случайно, из-за какого-нибудь магического сдвига. За такого гостя денег не жди.
– Нет, Зинта, – выдержав паузу, возразил староста. – Возвратник.
И пока она хлопала ресницами, усваивая услышанное, добавил, со значением подняв палец:
– Маг-возвратник! Так что подфартило тебе, вознаграждение от добрых властей получишь. Не зря, считай, с ним возилась.
Стало быть, его сущность когда-то обитала в мире Сонхи, потом отправилась странствовать, а теперь вернулась на родину. Тоже неплохо, ведь Зинте за него заплатят. Перед сном она вознесла благодарственную молитву Госпоже Развилок.
Обучение языку с помощью особых одноразовых амулетов – дорогое удовольствие, не для всякого, но в этот раз маги расщедрились. Очень важно им было узнать, что произошло возле двери в запределье, кто прикончил Шуппи-Труппи, а пока иномирец не заговорит по-молонски, ничегошеньки из него не вытянуть. Из Паяны выписали мага-языковеда, который занимался с парнем и по ходу дела спалил без остатка четыре драгоценных амулета, а потом его сморило от переутомления, так что первой с возвратником побеседовала лекарка. До тех пор они объяснялись с помощью жестов и улыбок, и, услышав его слабый голос: «Зинта, иди сюда… пожалуйста…» – она от неожиданности чуть не выронила старый растрепанный веник из высушенных водорослей, который пыталась починить, обмотав тесемкой.
