Гоблин – император - Эддисон Кэтрин (читать книги онлайн бесплатно полностью без .txt) 📗
Он опустился на колени и откинул вуаль назад, не обращая внимания на Телимежа и Дажиса, неподвижно стоящих у ближайшей из колонн. Он не мог сказать ничего, чтобы выразить словами глубину его чувства, с которым он втайне чтил память матери, прежде чем в присутствии большого количества людей должен будет почтить память отца. Он спрашивал себя, гордилась бы мать его внезапным возвышением, или скорбела бы о его участи? С печалью он думал, что собственный взлет не принес ей ничего, кроме боли и горя.
Наконец он прошептал:
— Я здесь.
Наверное, это единственное, что стоило сказать. Она была мертва уже десять лет, и все что он хотел бы высказать ей, что он мечтал сказать все холодные годы жизни в Эдономее, сейчас казалось просто беспомощной детской жалобой. Даже услышав, подумал он, мать не испытала бы ничего, кроме огорчения.
Он сложил руки на груди и поклонился могиле, прежде чем оставить ее одну в этой мраморной пустыне.
Он встал, опустил вуаль и понял, что не сказал одну действительно важную вещь. Он коснулся высеченных в камне букв ее имени и произнес тихо, но внятно:
— Я до сих пор люблю тебя, мама.
Потом он повернулся и пошел от могилы матери в полосу света, где ждали его нохэчареи.
Глава 8
Коронация Эдрехазивара VII
Приготовления к коронации Императора Эдрехазивара VII начались в шесть часов утра двадцать третьего числа месяца. День начался с поста, который не мог быть нарушен до самой коронации. Майя искупался в воде с травяным отваром; запах трав щекотал горло и немного раздражал глаза. Под бдительным надзором Дажиса Эша торжественно облачал Майю в длинное бесформенное одеяние без рукавов, называющийся «кеб», одежду предков, которая в настоящее время использовалась только при посвящении среди Атмаза, духовенства, а также во время коронации. Майе, привыкшему к узким курткам и штанам было не по себе в этом балахоне, а так как обычаи запрещали одевать что-либо под кеб, он чувствовал себя голым, как в ночной рубашке.
Затем Аврис терпеливо и тщательно расчесал волосы, распутывая узлы непослушных локонов пока они не заструились, гладкие и влажные, вниз по спине. Эша открыл секретную панель в стене гардеробной и достал тяжелую шкатулку резного дуба, в которой хранились главные императорские драгоценности. Часть их была утрачена вместе с покойным Императором, с грустью сказал он, взамен будут изготовлены новые, но то были Малые сокровища Короны, Мишен Мура. Большие сокровища, Дачен Мура, никогда не покидали пределов Унтеленейса.
Украшения Майя надел самостоятельно. Кольца для пальцев, серебряные с нефритом и лунными камнями, [3] широкие браслеты, тоже серебряные с квадратными изумрудами; набор колец для ушей с бледно-зеленым нефритом, ожерелье с изумрудами и лунными камнями, плотно обхватившее его горло, и, наконец, диадема с теми же лунными камнями. Он отказался посмотреть в зеркало: он сам не узнавал себя и не хотел знать, в кого превратился. Он слишком боялся увидеть по ту сторону стекла своего отца.
Во внешней комнате Кала, Бешелар, Телимеж, Цевет и Чавар ждали его вместе с Архипрелатом из Сето, Адремазой и капитаном гвардии. При появлении Майи все они опустились на колени. Затем они снова встали, и Дажис пересек комнату, чтобы встать рядом с Телимежем. Затем Чавар, сложив руки Майи ладонями друг к другу, взял их в свои и задал три ритуальных вопроса; правдивость ответов Майи должны были засвидетельствовать Адремаза и капитан.
Чавар задавал простые вопросы: время рождения Майи, истинное имя его отца, божественный покровитель. Майя отвечал: день зимнего солнцестояния, Немер Драхар, Чтео Карежасан, госпожа звезд. Он чувствовал себя принцем из волшебной сказки, о котором мать рассказывала бесконечные истории, хотя в тех сказках всегда были разные богини. Он почти слышал по-баризански певучий голос матери, спрашивающий: «Чье ты дитя?». И его собственный, отвечающий уверенно и радостно: «Я дитя звезд».
Он рывком вернулся в настоящее, когда Чавар задал совсем не сказочный вопрос:
— Под каким именем вы будете известны?
— Эдрехазивар, — ответил Майя. — Седьмой носитель имени.
Чавар никогда не спрашивал, какое имя Майя намерен принять, и хотя это не было секретом, лорд-канцлер, видимо, не удосужился поинтересоваться заранее. Внезапно ритуал остановился, когда Чавар посмотрел на Майю, явно шокированный:
— Вы уверены?
Майя спокойно встретил взгляд Чавара и повторил словно лорд-канцлер не расслышал его ответа:
— Эдрехазивар. Седьмой носитель имени.
На этот раз Чавар принял ответ, и Адремаза с капитаном гвардии повторили свидетельскую формулу. Чавар отпустил руки Майи.
Архипрелат приступил к следующей части ритуала. Это был не тот Архипрелат, что возглявлял похороны Ченело, старик умер две зимы назад в самую лютую на памяти живущих стужу. Новый Архипрелат назвал свое имя: Тепи Тетимар. Эту часть церемонии он проводил без маски — жест равенства между Императором и церковью — и Майя заметил, что этот человек с подвижным лицом и упрямой челюстью был довольно молод для своего сана. Но у него был красивый голос, чистый, как родниковая вода, тенор, и слова об очищении и освобождении он произносил так, словно сам верил в них.
Ритуал освобождал Майю от прежней жизни, позволяя ему самостоятельно выбрать свой новый путь. Сейчас он находился между двумя мирами. Пришло время для очищения и обретения спокойствия, сказал Архипрелат, и спросил Майю, используя все ту же старинную форму ритуала, кого он выберет для сопровождения в часовню, где проведет часы в бдении, чтобы отбросить свою прежнюю и обрести новую сущность.
Майя не колебался.
— Кала Атмаза и Дерет Бешелар, — сказал он.
Архиплелат замолчал, приоткрыв рот.
Ужас, охватившей людей в комнате, казался осязаемым, никто не решался даже пошевелиться. Майя продолжал тихо, но упрямо:
— Я доверяю этим людям.
Они были с ним в Улимере, и теперь он чувствовал необходимость их присутствия и в этом паломничестве.
Тетимар, более сообразительный, чем захлебывающийся воздухом Чавар, взял себя в руки и низко поклонился. Кала и Бешелар встали по обе стороны от Майи, заняв свою обычную позицию, за исключением того, что теперь они стояли рядом с Императором, а не на шаг позади него. Тетимар просто сказал:
— Следуйте за мной, — и Майя, Кала и Бешелар последним покинули комнату, оставив всех прочих стоять столбом, как актеров, лишенных ролей.
Архипрелат молча привел их к подножию лестницы Алсетмерета в холл с мраморным полом и двумя рядами каменных пилястров на стенах — по обе стороны прохода напротив двери, ведущей в Унтеленейс — где на нижней ступени лестницы их уже ждал подсвечник с единственной свечой. Майя не успел заметить, что сделал Тетимар, на что именно он нажал, но один из пилястров бесшумно опустился в стену, открыв узкий проход в темноту. Тетимар вошел первым, за ним Бешелар, потом Майя и Кала замыкающим. Под босыми ногами Майи крашеное дерево было прохладным и немного шершавым, а камень отвратительно холодным.
Коридор резко свернул направо, потом назад, Майя догадался, что они обходят стену холла. Однако они не успели уйти далеко, потому что проход закончился лестницей — резко нисходящей вниз спиралью с настолько узким центральным столбом, что Майя мог бы сомкнуть вокруг него руки. Света свечи едва хватало, чтобы видеть путь; ни перил, ни скоб для рук здесь не было. Майя уперся одной рукой в столб, другой в стену и осторожно начал головокружительный спуск. Громоздкие украшения мешали ему; их тяжесть заставляла его чувствовать себя странно неуклюжим, и ему хотелось просто снять их с себя и оставить на лестнице, как игрушку для пауков и призраков. Он с такой силой поджимал пальцы на древних истертых ступенях, что ноги начали болеть. Тетимар с Бешеларом впереди и Кала позади него спускались, казалось, легко и уверенно, и он по-детски возмущался их спокойствием.
