Охотники Смерти или Сказка о настоящей Верности - Морган Джезебел (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
Киваю в такт своим мыслям. Осторожно протягиваю ей руку. Правую. Ладонью вверх, открывая перед ней завесу магической защиты. Она недоверчиво касается ладони только кончиками пальцев, словно пытается убедиться, что это не морок. Коротко усмехаюсь, когда она еле преодолевает желание вцепиться в меня, как утопающий в руку помощи. Тем самым утопив обоих. Про себя молюсь Aueliende, чтобы девчонка не повредила рисунок.
Нет. Мне удаётся провести девушку сквозь защиту, тем самым не нарушив её.
У границы внутреннего круга стоит Кир, натянутый, как тетива. Спокойно встречаю его пристальный взгляд, говорящий гораздо больше слов.
Ты рисковала.
Нет. Я предпочитаю рисковать чужими жизнями, а не своей.
Он понимающе криво ухмыляется, помогает усадить девушку к затухающему костру. Подбрасывает а него сучьев, подгребает откатившиеся угли ближе к центру. В неровном свете костра, отбрасывающем на наши лица резкие тени, разглядываем «нежданную гостью».
Она производит… страшное впечатление. Лицо с впалыми щеками, глубокие тени вокруг глаз (или отбрасываемые костром), заострившийся нос, лицо расцарапано, словно она пыталась содрать с кожи мерзко прилипшую паутину. Волосы, наверное шикарные, аспидно-чёрные, спутаны, в них набились комья земли. Кожа в грязных пыльных разводах, прочерченных дорожками слёз. Одежда перепачкана и изорвана, тоже в земле. Словно она из неё вылезла.
Но страшнее всего смотреть в её глаза: пустые, безучастные, стеклянные. Как у куклы или мертвеца. Отодвигаюсь подальше от неё, тянусь к костру, пытаясь прогнать могильный холод, мгновенно пробравший меня до костей. И если я привыкла видеть в глазах Кира отражение его Среброокой Госпожи, то в глазах нашей гостьи нет ничего. Абсолютно. Даже тени Той Стороны.
Глаза давно мёртвого человека. Словно из земли вылезла…
Я передёргиваюсь от такой мысли. Она бездумно смотрит в огонь, не пыталась пододвинуться поближе или протянуть к нему руки, чтобы согреться. Обмениваемся встревоженными взглядами с некромантом. Девочка опустошена. Полностью. В ней сейчас нет ни мыслей, ни чувств. Только страх, отчаяние и понимание безысходности.
С моего молчаливого согласия Кир окутывает разум девушки тонкой пеленой сна, отсекая её от всех тревог и тихо шепчет что-то успокаивающее:
– Hesse ret, kel'ara. Ret asee.
Я не прислушиваюсь, отгораживаюсь от мягких прикосновений его силы щитом самовнушения, тонкой алой вуалью, но глаза всё равно слипаются, и слышится тихий хрустальный напев. И я уже ему не сопротивляюсь, только пытаюсь устроиться поудобней на холодной, твёрдой земле.
Но вместо сна соскальзываю в глубокий транс, подвергающий последние события непривычному для меня глубокому анализу. Девушка. Всё, что мне удалось узнать о ней из её внешности, из неупорядоченно-инстинктивных чувств, выстраивается в стройную логическую цепочку. Некоторые звенья разорваны, но мне не составляет труда восстановить их.
Воин. И между тем испугана до полной потери разума. Что могло так повлиять на неё? То, что мне (да и Киру, и, если на то пошло, ему в первую очередь) ближе всего, что некромант и почувствовал. Смерть. От неё пахло смертью. Но не чужой, нет, но так ощущается только что умерший человек. Но я даже сейчас, в неизведанных глубинах своего подсознания, слышу стук её сердца. Воскрешена? Хм, достойная существования гипотеза. Но я не знаю никого, кому под силу воскресить человека! К тому же, не извлекая того из земли. Бедная девочка… Не представляю, как ей удалось самой выкопаться из могилы. Разве та была не слишком глубокой.
Хрустальная цепочка моей логики больно хлестнула мой разум, заставив отвлечься от чувств. С некоторым восхищением разглядываю её прозрачную, идеально выверенную структуру, подразумевающую полное отсутствие ошибок. Большее можно будет узнать только из разговора с воскресшей.
Kel'ara. Так её назвал Кир. Пытаюсь вспомнить, что это может значить на древнем языке [13]. О-ох. И почему я не учила его, когда была возможность?.. Что-то знакомое, связанное с тьмой и дорогой, образ вечной скиталицы… Нет, не знаю. Легче спросить в лоб у некроманта.
Пелена сна, окутывающая разум и опустошённую душу девушки. Хрустально-звонкий мираж из бездонной тьмы и серебра. Смертельно-прекрасная сказка…
Два звена цепи остаются разомкнутыми и с них начинают медленно соскальзывать остальные звенья. Хрустальная цепь с тихим звоном разбивается, оставляя после себя монотонную головную боль, тупыми ударами пульсирующую в висках.
Медленно, вместе с размеренными вдохами выхожу из транса. Вдох-выдох. Сосредоточится на ощущениях, отделить подсознание от реального мира. Медленно, почувствовать холодный воздух, касающийся век. Почувствовать холодную землю под спиной. Сосредоточиться на дыхании.
– Дикая.
И меня пинком вышвыривает из транса. Всё бы ничего, да такой резкий выход сопровождается острой болью. Перед глазами взрывается отвратительно грязно-алая пелена. Выгибаюсь в судороге, сдерживая стон, по щеке струится кровь из прокушенной губы.
На лоб ложится тёплая ладонь, и боль уходит. Со свистом втягиваю воздух сквозь зубы. И ведь обвинять его в чём-либо бесполезно! Сам сразу же исправил последствия своей ошибки.
Открываю глаза и медленно сажусь, задумчиво и, в тоже время, кровожадно облизываю губы. Все мои чувства пока притуплены, приходится близоруко щуриться в темноту, уже не такую кромешную, как ночью. До утра ещё далеко, пламя немного потускнело, но всё ещё дарит свет и тепло.
Кир виновато улыбается, я одариваю его самым мрачным взглядом:
– На прощение и не надейся, – сразу предупреждаю некроманта. Он спокойно кивает, как будто я сказала что-то само собой разумеющееся. Впрочем, для тех, кто хорошо (а главное – долго!) меня знает, это не является откровением S'ien'ter.
Молча сверлю Кира требовательным взглядом. Он отвечает мне безмятежной улыбкой, доводящей меня до бешенства. Я хищно прищуриваюсь, ласковой улыбочкой намекаю на бо-ольшие неприятности, на которые он нарывается.
Кир с тихим смешком поднимает ладони, изображая полную капитуляцию.
– Хотел с тобой поговорить, но ты заснула слишком быстро.
Выразительно приподнимаю брови, ожидая продолжения.
Кир мрачнеет, и я понимаю, что время наших привычных шуток закончилось.
– У нас проблемы, – спокойно говорит он, смотря мне прямо в глаза. Скептически хмыкаю. Звучит почти так же банально, как «у нас неприятности». И ту, и другую фразу я не раз слышала из уст некроманта.
– И их зовут…?
– Ещё не знаю, – его тон безмятежен и ленив, и это ну никак не вяжется к напряжением, притаившемся в уголках его глаз. Она не представилась. – Кивок на спящую девушку. Та-а-ак, пора прояснить некоторые моменты…
– Kel'ara. Переведи, – требуя я. Кир смотрит на меня с лёгким удивлением, и мне становится стыдно за своё невежество, но я не опускаю взгляда.
Он равнодушно пожимает плечами:
– Kelead de res-Naara – Возвращающаяся из Ночи.
Киваю в такт своим мыслям, выстраивая логическую цепочку заново. Ещё одно звено восстановлено.
– Когда я призывал на неё сон, – нехотя продолжает Кир, – я не подумал, как моя сила может повлиять на совершенно опустошённую воскрешением душу.
Значит, он пришёл к тем же выводам. Ёжусь под его холодным пронизывающим взглядом, пытаясь согреться у костра.
– Не смотри на меня так, – неожиданно для меня эта просьба звучит жалобно, почти жалко, – ты же сам знаешь, что я никого уже не могу воскресить.
Он не опускает взгляд, но из него исчезают холод и недоверие. Теперь в его глазах осталась только вина и сосредоточенность.
До меня наконец начинает доходить смысл его слов.
– Ты хочешь сказать, что в душе девушки поселилась Ночь?
Он просто смотрит на меня, и это молчание говорит мне гораздо больше, чем любые, даже самые веские, аргументы.
– Она теперь вассал Госпожи, – задумчиво проговариваю то, что прекрасно понятно нам обоим. Тщательно ищу несоответствия в этой фразе, противоречащие всем законам, и нахожу. – Разве женщина способна принять Госпожу?
