Эти бессмертные - Проскурин Вадим Геннадьевич (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
10
Павел сидел на сухой и относительно чистой траве. Внизу, метрах в полутора от его ног, тек ручей, а вернее, даже не ручей, а водяная струйка, соединяющая цепочку пересыхающих луж и впадающая в болотце. Когда-то давно, тысячелетия назад, здесь протекала нормальная речка, но потом всю воду разобрали оросительные каналы, на склонах и террасах речной долины появились огороды, и все, что осталось от реки, — жалкий ручеек. Ивернес говорил, что это место — последний клочок дикой природы на день пути вокруг. Павел ему верил.
Этот мир жутко, чудовищно перенаселен. Каждый клочок плодородной земли или распахан, или засеян, или ждет своей очереди. Здесь давно не осталось ни лесов, ни лугов, весь Муралийский Острог — сплошные поля и огороды. Здесь нет географии, куда ни пойди, всюду одно и то же — ровные квадраты холопских участков, разделенные где тропинками, а где узкими канавками, по которым течет вода. В центре каждого участка стоит маленький глинобитный домик, больше похожий на сарай, где-то в углу участка растет рощица из десятка деревьев, а все остальное пространство занято грядками и плодовыми кустами. Весь мир похож на гигантский дачный поселок, можно выбрать любое направление и идти вперед, пока не устанут ноги, и со всех сторон тебя будет окружать одно и то же, и только лишь холмы и овраги, отмечающие русла рек прошлого, вносят в пейзаж небольшое разнообразие.
Здесь нет диких зверей, кроме мышей и крыс, здесь нет птиц, кроме кур, воробьев и голубей, здесь вообще нет дикой природы. Говорят, если очень долго идти на восток, плодородные земли заканчиваются и начинается засушливая степь, а до того места все пространство занято огородами. А в центре каждого огорода — убогая лачуга, в которой очередная холопская семья влачит жалкое существование десятки и сотни лет подряд, и единственная надежда на лучшее — перерождение.
В этом мире верят в реинкарнацию. Здесь принято считать, что после смерти душа умершего вселяется в новое, только что зачатое, тело. Достойный холоп в новой жизни становится воителем, а недостойный воитель — холопом. Все как у буддистов, разница только в одном — перерождения приходится ждать намного дольше. Раньше Павла удивляло, до какой степени надо устать от жизни, чтобы считать нирвану лучшим выходом из круговорота бытия, теперь это его больше не удивляло. Если ты двести лет подряд живешь в одной и той же хижине с одной и той же женой, если твои дети выросли так давно, что ты уже не помнишь, как их звали, если каждый следующий день твоей жизни ничем не отличается от предыдущего, рано или поздно придет время, и ты захочешь положить конец своему существованию. Если только сохранишь к этому моменту способность размышлять об отвлеченных материях. А сохранить эту способность непросто, когда каждый день проходит в одних и тех же огородных трудах, когда все соседи знакомы настолько хорошо, что с ними уже не о чем разговаривать, когда твоя жизнь так же стабильна и неизменна, как жизнь дождевого червя в грядке, которую ты пропалываешь каждый четвертый день. Дождевой червь не умеет размышлять о вечном, он вообще не умеет размышлять, ему это не нужно, а если вдуматься, зачем это нужно тебе? Одинокий человек, попавший на необитаемый остров, теряет разум за считаные годы, здешние холопы не одиноки, но у них и времени больше.
Сзади послышался неясный шум. Павел обернулся и увидел, как по склону оврага осторожно спускается Бригитта, та самая наложница Хортона, что пыталась так забавно построить Павла и Ивернеса, а в результате построилась сама, потому что дура. Но, надо признать, красивая дура, грудь и задница на месте, талия в меру тонкая, да и на лицо недурна. И походка очень грациозная, как у гимнастки, не будь она наложницей графа, Павел ей бы вдул. Но наложницу повелителя трогать нельзя, тем более если она объявлена матерью незачатого.
Павел поморщился и плюнул в ручей. Сбылась, блин, мечта фашистов, евгеника в чистом виде. Как у собаководов — родословная, выбраковка, породы… Впрочем, это неудивительно, это в земном средневековье каждый ребенок был божьим благословением, надеждой на счастливую старость и инвестицией в будущее. Здесь каждый ребенок прежде всего поедатель пищи и заниматель места, а пищи и места на всех не хватает. Каждое рождение санкционируется воителем, и не дай бог какой-нибудь женщине залететь без разрешения — казнят немедленно. И того, от кого она залетела, тоже казнят, причем смерть его будет нелегкой, чтобы другим неповадно было. Местные мужики вообще боятся пользовать женщин, как установлено от природы, предпочитают извращения, чтобы уж точно никого не зачать. Голубых и розовых здесь даже больше, чем нормальных, прямо Содом и Гоморра в одном флаконе. Посмотришь на человека, вроде нормальный, вот Людвиг, например, а Хортон его, говорят, чуть ли не каждую ночь пялит, любовь у них, видите ли. Тьфу! И Бригитта эта…
Бригитта тем временем преодолела спуск, подошла к Павлу и села рядом. Павел вдруг почувствовал необъяснимую злость.
— Привет, наложница, — сказал он. — Ты не знаешь, когда повелитель меня накажет?
Бригитта посмотрела на Павла незамутненным взглядом и ответила:
— Не знаю. А за что он тебя накажет?
«Уже забыла, дура», — подумал Павел, а вслух сказал:
— Помнишь, ты угрожала, что пожалуешься Хортону?
Бригитта нахмурилась и заметила:
— Надо говорить «лорд Хортон», или «мой повелитель», или «его сиятельство». Так, как ты говоришь, непочтительно.
— Прости, — сказал Павел. — Я тут человек новый, в местных правилах вежливости еще не разобрался.
— Ты не человек, ты демон, — уточнила Бригитта. — Но ты прав, ты действительно не можешь понять все правила вежливости. Это потому, что ты глуп.
— Точно, — кивнул Павел. — Очень глуп. Но не всем быть такими умными, как повелитель. Или как ты.
— Я тоже не очень умная, — вздохнула Бригитта. — Повелитель из-за этого даже не хотел меня воспитывать как мать незачатого, но потом все-таки решил рискнуть. Он недавно сказал, я должна больше общаться с тобой. Он говорит, это поможет мне понимать людей и стать умнее. Не понимаю почему, но повелителю виднее, он мудр.
— О да, — согласился Павел. — Повелитель мудр. Хотел бы я быть таким же мудрым.
— А тебе-то зачем? — удивилась Бригитта. — Ты же не воитель, ты раб, а рабу мудрость не нужна, от нее только хуже становится. Самое главное — никогда нельзя думать, что все могло быть иначе. Молодые рабы часто воображают себе всякую ерунду, типа, а если бы я был воителем, а если бы я нашел в помойной яме древнюю книгу с тайными заклинаниями… Это очень вредно.
— Почему?
— Ну как же! В мыслях у тебя будет одно, а в реальности — другое. Если много смотреть в ложную реальность, начнешь путать, где правда, а где ложь, начнет мерещиться, что на самом деле ты не раб, а бес или демон…
— Но я и есть демон, — заметил Павел. — Значит, мне можно мечтать о несбыточном?
Бригитта отрицательно покачала головой и сказала:
— Все равно нельзя. Это по природе ты демон, а по жизни — раб. Ты же не дикий демон, тебя повелитель призвал. Он изменил твою судьбу, она теперь в его руках, смысл твоей жизни — исполнять желания повелителя, а другого смысла нет и быть не может.
— А если я не соглашусь с этим? — спросил Павел. — Если я сам захочу решать, что мне делать и для чего жить? Разве у вас рабы не убегают от господ?
Бригитта посмотрела на него как на идиота.
— Ты воистину глуп, — сообщила она. — Сам подумай, зачем рабу убегать от повелителя?
— Чтобы стать свободным.
— Как? Где такой раб будет жить? Кто его будет кормить?
— Ну… Можно найти какой-нибудь незанятый участок…
— Незанятых участков не бывает!
— Можно отобрать участок у каких-нибудь холопов…
Бригитта рассмеялась.
— Только дурак сменит судьбу раба на судьбу холопа, — заявила она. — Ковыряться в земле… Да ну тебя! Как ты можешь серьезно рассуждать о таком? Это сумасшествие какое-то!
