Хозяйка Леса - Сергеева Ольга И. (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
- Душа дымом в небо. Пусть ничто ее не задержит! - голос боярыни прозвучал тихо и немного глухо, а слова салевского языка она выговаривала с явным акцентом, но сама ритуальная фраза была произнесена без единой ошибки. Раб-распорядитель позволил себе едва заметный удовлетворенный кивок головой, а боярыня уже двинулась дальше по зале.
В нескольких аммах от ритуального очага стояли еще две мраморные чаши - сестры-близнецы той, в которой был разведен огонь, только в них был тончайший белоснежный песок. В той, что была слева, кучка поменьше, в правой - больше, причем уложенная идеальным конусом и гладко выровненная. Рядом с этой чашей стоял еще один раб со специальной метелкой в руках, которой периодически и подравнивал песок. Боярыня скользнула по нему взглядом, обратив на него не больше внимания, чем свободной и знатной девушке полагается уделять любому рабу, и приблизилась к чаше с песком. Зачерпнула из нее небольшую горсть, пересыпала с ладони на ладонь, внимательно наблюдая, как текут белоснежные песчинки. Вот упала последняя - истек отмеренный Богами срок земной жизни. Боярыня бросила горсть песка в другую чашу, для этого и предназначенную.
- Тело пеплом к земле. Пусть ничего не останется!
Горсть песка вызвала в чаше небольшой обвал, но очень скоро все успокоилось, а боярыня уже шла дальше. Она остановилась перед телом почтенного Руша, лежащим на специальном постаменте. Хотя то, что это именно человеческое тело, можно было и не догадаться, если твердо этого не знать. Тяжелая, богато затканная золотом парчовая ткань, покрывавшая его, падала такими жесткими складками, что различить точные очертания того, что находилось под ней, было не так-то просто. На этом же постаменте, вокруг тела, придавливая ткань, было уложено просто неимоверное количество оружия в богатых ножнах, золотой посуды и просто драгоценностей. Все это были дары, принесенные покойному в знак почтения ему и его делам. Правда, подносить их полагалось только родственникам и ближайшим друзьям. Боярыня лично с покойным Рушем знакома не была, поэтому просто постояла перед его телом, молчанием, как и самим своим присутствием выражая почтение к нему, а потом прошла дальше.
Чаша, установленная на следующей подставке, отличалась от всех предыдущих, - она была серебряной и более плоской. А на ней аккуратной горкой была уложена рассыпчатая каша из белой рытневой* [Рытн - местный злак. Из его семян после сушки и обжарки получают крупу, которая активно используется в Салеве при приготовлении пищи.] крупы. Еда эта тоже была неотъемлемой частью старого ритуала. Кашу готовили по специальному рецепту с добавлением большого количества масла и меда. Только для поминальной церемонии и никогда больше. И во всех домах, от дворцов богачей до рыбацких хижин, по одному и тому же рецепту. Боярыня подошла к блюду, поддела щепотку каши и опустила ее в рот.
- Живым пищу.
Последняя ритуальная фраза была произнесена, знаменуя окончание поминального ритуала, и к боярыне, не дожидаясь особого знака, приблизился раб, протягивая на вытянутых руках миску с чистой водой - ополоснуть пальцы, и куском чистого полотна - их вытереть. Боярыня так и поступила, а потом изящным взмахом руки отослала раба прочь и огляделась по сторонам, словно только сейчас замечая остальных людей, находящихся в зале вместе с ней. Покойный Руш получил все заслуженное им почтение - пора было вернуться к делам живых.
Занила, проигнорировав появление еще одного раба, поднесшего ей охлажденное вино в тонком хрустальном бокале, обернулась в ту сторону, где небольшой группкой столпились родственники и ближайшие друзья покойного градоправителя Догаты - по совместительству самые богатые и знатные жители салевской столицы. Кай'я Лэ слегка прикрыла глаза, заставив себя на секунду перестать замечать то, что происходит вокруг, и сосредотачиваясь на одной точке на внутренней поверхности глаз. Дождалась, пока ощущение станет отчетливым, а потом протолкнула эту точку вперед и наружу, переходя на другой уровень зрения. Для окружающих боярыню людей прошла лишь доля секунды, и никто не заметил ее странного поведения. А мир перед глазами Кай'я Лэ уже привычно слегка выцвел и одновременно наполнился новыми цветами, тенями и силуэтами. Занила по-новому взглянула на собравшихся в зале людей. Если честно, она редко опускалась на этот уровень зрения просто для того, чтобы смотреть, гораздо чаще - чтобы управлять энергией, драться, наносить удары!..
Фигуры людей, находящихся в зале, словно приобрели по еще одной, цветной, тени. Только они, в отличие от тех, что существовали на первом уровне зрения, были гораздо более подвижными. Эти тени напоминали скорее туманную дымку, окутывающую тела людей, следующую за ними, куда бы они не шли, колышущуюся вокруг них... С тех пор, как Занила перестала быть человеком, она гораздо лучше стала различать различные оттенки, которыми расплывался мир на этом уровне зрения. И еще теперь она понимала, что именно они означают. Она стала чувствовать людей с тех пор, как стала оборотнем. А точнее, лучше было сказать - чуять!
Занила скользнула взглядом по женщине, полной и довольно пожилой, насколько это можно было различить под складками плотного ганаха, закрывавшего не только ее плечи и грудь, но и руки до самых кончиков пальцев и даже лицо, позволяя видеть только глаза - светлые, окруженные густой сетью глубоких морщин, покрасневшие, взгляд которых нервно перебегал по лицам, окружавших ее людей. Кай'я Лэ не нужно было быть знакомой с ней, чтобы догадаться: это и была вдова покойного градоправителя. Ее плотная невысокая фигура, от головы до пят закутанная плотной траурно-белой тканью, была совершенно неподвижна, словно принадлежала и не живому человеку вовсе, а мраморному изваянию. Жили только глаза - нервные, постоянно двигающиеся. И дымная светло-голубая тень, вздрагивающая частыми всполохами вокруг ее тела. Оборотень глубоко вздохнула, втягивая носом воздух. Она стояла в паре десятков аммов от вдовы покойного Руша, но она рассчитывала, что для ее острого звериного чутья это не будет столь уж значительным расстоянием.
Не получилось. Все дело было в густом и приторном аромате благовоний, постоянно сжигаемых на ритуальном очаге... Занила хмыкнула, поняв, что через эту ритуально-дымную вонь не пробиться даже ее нюху высшего оборотня. Впрочем, поэтому она ведь и перешла на другой уровень зрения.
Более темные, серо-синие всполохи, которыми периодически окутывалось тело женщины, способны были рассказать Заниле столько же, сколько и запах. Они означали страх. Вдова Руша боялась. Нет, она, конечно, скорбела о своем муже, но лишь потому, что вместе с его смертью и ее собственная, такая спокойная, размеренная жизнь, полная достатка, в любую секунду могла рухнуть. Женщины в Салеве не имели права владеть никаким имуществом за исключением личных вещей и драгоценностей. И все, что принадлежало Рушу, теперь переходило к его сыновьям. А вот, кстати, и они...
Кай'я Лэ оглядела двух уже более чем взрослых мужчин, тоже, очевидно, ни разу в жизни не страдавших от недостатка пищи. Они стояли рядом с вдовой - своей матерью, но и тот и другой предпочитали не встречаться с ней взглядом. Хотя, возможно, далеко не по одним и тем же причинам. Старший (Занила опознала его отнюдь не потому, что он выглядел взрослее брата, а как раз по его эмоциям) излучал ровное и спокойное довольство наследника, наконец-то заполучившего в свои руки долгожданное богатство. Кай'я Лэ не знала, сколько лет было покойному Рушу на момент его смерти, но судя по всему догатский градоправитель весьма и весьма зажился, портя нервы своим сыновьям. Это кстати было единственным, в чем младший брат соглашался со старшим, - в отсутствии хоть какого-либо сожаления о смерти своего родителя! Ничего, хотя бы отдаленно напоминающего счастье или безмятежное довольство, в его эмоциях не читалось. Зато Занила без труда выделила в окутывающей его весьма слабой и бледной дымке нервные всполохи грязно-коричневого цвета - гнев. А между ними белее тонкие, и движущиеся значительно медленнее полоски - обида. Он уже знает, какое завещание оставил его отец - почтенный Руш. Впрочем, о покойном старике его младший сын уже и не думает (разве что молится Темным Богам, чтобы тому не было покоя за Чертой). Все его мысли и эмоции, а точнее главная из них - ненависть - были сосредоточены на старшем брате, которому по нелепому недосмотру Богов повезло родиться первым, а теперь заполучить практически все отцовское состояние!
