Звёздный огонь - Осояну Наталия (читать полную версию книги .TXT) 📗
Оставалось лишь удивляться, каким образом Лайра сумел приручить механических часовых, которые совершенно точно не относились к разряду «безмозглого мусора»…
Дверь скрипнула, и в открывшейся щели показалось бледное лицо слуги – это был старик, жилистый и крепкий как столетняя сосна. «Моряк? – подумал Хаген. – Должно быть, из старой команды Лайры…» Окинув беглым взглядом сухощавую фигуру незнакомца, пересмешник отметил про себя любопытную деталь: на шее у того виднелся старый шрам – ожог причудливой формы. Хагену уже приходилось встречать такие отметины.
«Бывший каторжник, надо же…»
– Прошу, – почтительно сказал слуга. – Вас ждут.
Магус последовал за своим провожатым. Они прошли через несколько полутемных комнат так быстро, что пересмешник ничего не успел рассмотреть, и оказались во внутреннем дворике, напоминавшем настоящий сад, только маленький – Хаген уже знал, что во многих здешних домах есть такие убежища от полуденной жары.
Поздним вечером здесь было тоже неплохо, тихо и прохладно. Посреди двора стоял накрытый стол, за которым сидели четверо – сам Лайра Арлини и его почетные гости – капитан Крейн, Эсме и Джа-Джинни, который сумел добраться сюда куда быстрее Хагена. Лайра с любопытством уставился на пересмешника, и тот не отвел взгляда, воспользовавшись шансом как следует рассмотреть человека, который причинял Капитану-Императору не меньше неприятностей, чем Кристобаль Крейн. Арлини, если верить слухам, родился за год до Лирийского восстания – значит, он уже разменял пятый десяток, но выглядел моложе. Жесткие русые волосы, выгоревшие на солнце, падали на лицо; серые глаза смотрели из-под неровной челки – пристально, с хитроватым прищуром. Когда Лайра махнул правой рукой, подавая знак слуге, стало заметно, что на ней только три пальца, а по тыльной стороне ладони тянется рваный шрам. Хаген вспомнил сцену, свидетелем которой стал в первый день на борту «Невесты ветра»: Арлини целует руку Эсме, а потом золотое сияние на миг охватывает их обоих.
– Явился! – Кристобаль Крейн нервно барабанил пальцами по столу. – Наконец-то!
– Кристобаль, не надо! – перебил Лайра, добродушно усмехаясь. – Опоздал, с кем не бывает. Был далеко… и не услышал тебя сразу. Ничего страшного.
Крейн ничего не сказал, но одарил Хагена таким многозначительным взглядом, что тот сразу понял, как случившееся выглядело со стороны: капитан не сумел докричаться до своего матроса! «Ох и достанется же мне…» – мрачно подумал пересмешник. Он вспомнил истории о давнем соперничестве Арлини и Крейна: это опоздание сыграло на руку первому, сильно разозлив последнего.
Неудивительно, что король Окраины был в превосходном расположении духа.
– Прошу! – сказал Лайра, продолжая посмеиваться. – Мы заждались последнего гостя и успели проголодаться…
– Не последнего, дорогой! – вдруг сказал кто-то за спиной Хагена, и пересмешник от неожиданности чуть не подпрыгнул – он не почувствовал приближения «гостя», и это было очень странно. – Ты забыл про меня.
Незнакомая женщина – темноволосая, в платье кроваво-красного цвета, – прошла мимо пересмешника и села на свободное место рядом с Лайрой. Она была очень красива, но держалась подчеркнуто скромно, почти не поднимая глаз, и тем удивительней было наблюдать, как менялось лицо Его Величества.
Арлини был смущён… нет, он был обескуражен!
– Так-так! – Крейн улыбнулся, но что-то было в его улыбке пугающее. – Ты, выходит, всё-таки вернулась?
– А я всё время была здесь, – ответила женщина, и теперь её голос показался Хагену смутно знакомым. – Видишь ли, Кристобаль, моя горничная потеряла единственный ключ от комнаты, и я оказалась заперта в собственной спальне… Вот незадача, да? Надеюсь, брат не станет обижаться, что я выломала дверь.
Брат?!..
Хаген, повинуясь незаметному жесту крылана, занял последнее свободное место, оказавшись между Лайрой и Эсме. Напротив него сидела женщина в красном платье, но теперь пересмешник знал, кто она такая: Камэ Арлини, Паучок! Та, чей вероломный совет чуть было не привел к их гибели…
«Это тебя не касается, – сказал он себе. – Пусть капитан сам с ней разберется!»
Камэ этим вечером была необыкновенно красива, и Хаген вдруг поймал себя на том, что не может отвести от неё глаз. Красный шелк оттенял загорелую кожу, а черные волосы, убранные в высокую прическу, открывали изящную длинную шею. Прическа-то и сбила его с толку – ведь в прошлый раз волосы Камэ едва касались плеч! Наверняка кто-то из горничных помог, потому что она, судя по рассказам матросов, разбиралась в картах куда лучше, чем в шпильках, лентах, шиньонах и прочих женских хитростях. Так или иначе, её целью было ошеломить Лайру и его гостей, и достичь этой цели не составило труда.
– Потеряли аппетит? – поинтересовалась Камэ, когда молчание собравшихся стало звенящим, словно туго натянутая струна. – Или утратили дар речи? Я мешаю?
Хаген покосился на капитана: тот сидел спокойно, и лишь еле заметные огоньки в глазах выдавали его истинные чувства. Эсме внимательно разглядывала вышивку на скатерти и всем своим видом показывала, что ей дела нет до происходящего. Смотреть на Лайру пересмешник поостерегся, а вот Джа-Джинни оказался именно тем, кому хватило смелости заговорить.
– Что ты, Паучок! – сказал он с веселой улыбкой. – Нынче мы собрались, чтобы вспомнить старые добрые времена, а ты ведь нам не чужая.
– Тогда давайте вспоминать, а то сидим… как на поминках. – Камэ подняла бокал. – Давайте выпьем…
– За тех, кого с нами нет! – перебил Крейн, схватив свой бокал так быстро, что тот чуть не опрокинулся. – За тех, кто остался позади!
На миг вновь воцарилось тягостное молчание.
– Да… – еле слышно проговорила Камэ. – И за тех, кто платит за чужие ошибки…
Они выпили, и слуги вновь наполнили бокалы. Хозяева и гости принялись за еду; какое-то время тишину нарушало лишь негромкое позвякивание вилок по тарелкам. Хаген ел, не чувствуя вкуса и даже не особо обращая внимания на то, что попадало в рот; он уныло двигал челюстями, раз за разом спрашивая себя: «Что я здесь делаю?..»
– Кристобаль, – вдруг сказал Лайра, – мне кажется, твой новый соратник в недоумении.
Пересмешник насторожился.
– Я, признаться, тоже, – хмыкнул Крейн. – Может, откроешь секрет? Зачем ты попросил позвать Хагена?
– О-о, так тебя зовут Хаген! – Камэ лучезарно улыбнулась. – Кристобаль весьма редко берет в команду новичков… ты, должно быть, совершил нечто особенное!
– Да уж, нечасто магусы оказываются среди пиратов! – поддакнул Лайра, и его сестра удивленно подняла брови. – А просил я вот из-за чего. Скажи, тебе не доводилось слышать о некоем Пейтоне Локке?
Пересмешник сглотнул…
В комнате темно и тихо, лишь мерно тикает в дальнем углу какой-то механизм подозрительного вида. Трисса говорила, что это часы – такие же, как на главной башне Фиренцы, только маленькие, – но отчего-то эта конструкция его пугает, и пока что подходить к ней ближе совсем не хочется.
«Тебе плохо, мальчик мой? Выпей воды!»
…и на мгновение ему показалось, что во рту ощущается горький привкус.
– Странный вопрос… Ваше Величество, – проговорил оборотень ровным голосом. – Вы же знаете, кто я. Пейтон Локк приходится… приходился мне дядей. Э-э… если желаете точного ответа, то он был двоюродным братом моей бабки.
– Был?! – Лайра подался вперед, жадно ловя каждое слово. – Выходит, он умер? Ты уверен?
«Выпей воды, и всё пройдет…»
– Он… э-э… отравился. Случайно. Экспериментировал, пытался создать новый яд – и, можно сказать, преуспел. Только вот противоядие сделать не удалось…
– Яд! – Камэ сморщила нос. – Подлая штука! Зачем понадобилась такая отвратительная вещь?
Хаген изобразил вежливую улыбку.
– Разве вы не знали, моя госпожа, что Пересмешники – клан шпионов, воров и убийц? Если нужно незаметно что-нибудь разузнать или выкрасть, то нанимают кого-нибудь из семейства Локк. Нет такой крепости, куда мы не сумели бы проникнуть, и нет такого замка, который смог бы нас остановить. Когда кого-то нужно тихонько устранить… убить… то опять-таки зовут пересмешника, потому что только мы можем сделать так, что жертва примет яд из рук, которые считает знакомыми, и выпьет его по доброй воле. И если совершенно здоровый человек или магус вдруг умирает от какой-нибудь странной болезни… кто знает, не обошлось ли и здесь без пересмешника?
