На берегах медовой реки (СИ) - Баутина Юлия Владимировна (книги бесплатно без .txt) 📗

— Хочу на наглядном примере проверить, как действует ловушка, — с невинной улыбкой пояснила она. — Договорились?

— Посмотрим, — коротко обронил Хельстайн.

Дьюин скептически фыркнул. Просьба Ларри его не удивила. Там, где бывает замешан большой куш, проигравшая сторона в любом случае уходит в расход — чародейским ли способом, или при помощи банальной резни, не столь важно. Куда более важный вопрос, кто именно окажется проигравшей стороной на этот раз? Если говорить откровенно, магичка с академиком сейчас занимались дележом шкуры неубитого медведя. В отличие от них Дьюин превосходно представлял себе возможности Козлоборода. Одного из своих людей Сильфрид потерял. В нынешнем виде труп с трудом поддавался опознанию, но, если наемник не ошибался, то не повезло Курту Фокстайлю. Курт был взломщиком от бога, замки и механические ловушки любой сложности щелкал, как белка орешки, однако магии малого народца противопоставить ему, увы, оказалось нечего. Итак, оставались еще шестеро, если, конечно, свою скромную лепту в уравнивание сил не внесла какая‑нибудь гидра. Нет, Дьюин вовсе не стал бы возражать против такого уравнивания, однако, поскольку никаких подтверждений этому пока не было, предпочитал исходить из худшего варианта раскладов.

Худшим вариантом на данный момент были шестеро бойцов со стороны Сильфрида, включая мага. Что в случае необходимости мог противопоставить им Хельстайн? Да ничего. Обоих академиков можно было списывать со счета сразу же: в стычке от них пользы, как от козла молока. О'Тул, с учетом его нынешнего мутного состояния, тянул не более чем на половину бойца. Что касается Ларри, то она, конечно, была сильна, но не настолько, чтобы сойти за четверых, пусть даже лишенных магии, воителей. К тому же Дьюин действительно не знал, какого именно мага взял с собой Сильфрид. То, что тот не заметил торчащую посреди дороги ловушку, конечно, свидетельствовало против него, однако кто его знает, как там все обстояло на самом деле. Да и в любом случае — хоть с магом, хоть без него — в данный момент перевес определенно оказывался на стороне Козлоборода. Сам же Дьюин пока не решил, чью сторону он займет в случае противостояния, если возможность выбора вообще будет ему предоставлена.

Наконец, магичка утратила интерес к трупу, по–видимому, выжав из него всю возможную информацию, и встала, брезгливо отряхивая ладони.

— Продолжаем путь, — распорядился Хельстайн. — Ларри, думаю, тебе лучше будет возглавить отряд на случай повторной встречи с подобными сюрпризами.

— Ты прав, — согласилась магичка. — Сомневаюсь, что наши предшественники станут учтиво отмечать своими телами каждую встреченную на дороге преграду, хотя лично я была бы благодарна им за подобную жертвенность. В общем, не высовывайтесь вперед, господа. Тише едешь — дальше будешь.

— А его мы, что, так здесь и оставим? — растерянно спросил Монметон, кивнув в сторону трупа.

— А ты предлагаешь с собой захватить на память? — осведомилась Ларри. — Я бы посоветовала подождать и не пороть горячку. Наверняка дальше куда менее зловонные и более компактные сувениры встретятся.

— Да причем тут сувениры? — Монметона передернуло. — Я имею в виду, разве не стоит его похоронить? Человек все‑таки…

— Маленькая поправка, — уточнила магичка, забравшись в седло и глядя на академика сверху вниз. — Это БЫЛ человек. А сейчас это весьма неплохая веха, обозначающая ловушку. Куда нагляднее, чем камень или коряга, согласись.

— Но…

— Если вас это утешит, сударь, — с насмешкой заметил Дьюин, — то могу заверить, что он, случись вам поменяться местами, так бы не цацкался.

— А вам‑то откуда знать? — возмутился Монметон.

— Альберт, поехали, — мягко, но настойчиво сказал Хельстайн. — В конце концов, ему и правда уже все равно.

Монметон нехотя подчинился, но еще долго оглядывался назад, пока, наконец, его не отвлекли события иного рода. В успевший уже поднадоесть за три дня пути пейзаж мягко и ненавязчиво вклинился новый элемент. Настолько ненавязчиво, что поначалу никто и внимания не обратил на возникшие далеко впереди невысокие белесые пирамидки, едва различимые в зеленоватом тумане. Только Дьюин проворчал что‑то насчет остатков ограды, потому что слишком уж равномерно эти пирамидки торчали вдоль обеих сторон дороги.

Первыми беспокойство начали проявлять кони. Нервно всхрапывая и мотая головой, они сбавили скорость настолько, насколько это вообще было возможно, и вперед двигались только при непрестанном понукании со стороны седоков.

— Да что с тобой, в самом‑то деле? — раздраженно крикнула Ларри, когда ее Рошан, тонко взвизгнув, затанцевал на месте, закусив удила и так и норовя встать на дыбы.

— Магия? — спросил Хельстайн таким обреченным голосом, словно готовился к чему‑то неизбежному.

— Нет там никакой магии, одни только камни.

— И это камни, по–твоему, их так напугали? — Дьюину первым удалось сладить с паникующим жеребцом, и конь, медленно, по ломаной линии, но все же начал приближаться к пирамидкам. То, что сложены они отнюдь не из известняка, наемнику стало ясно почти сразу. Однако он все же заставил себя вступить внутрь огороженного участка и углубиться в него на несколько шагов, внимательно рассматривая сооружения, после чего развернул мелко вздрагивающего коня в сторону держащихся на расстоянии спутников и сообщил:

— Могу вас поздравить, господа любезные. По–моему, мы только что отыскали потерю нашего давешнего знакомого.

***

— Твою мать! — с чувством сказала Ларри, когда, сдавшись и оставив аргамака в четырех–пяти родах от ближайших из пирамидок, она уже пешим ходом присоединилась к наемнику. С обеих обочин тракта на магичку пустыми провалами глазниц взирали весело скалящиеся человеческие черепа, венчающие конусообразные сооружения, аккуратно сложенные из костей. Тоже человеческих. Более дальние группы костей имели оттенок слоновой кости, свидетельствующий о длительном пребывании на открытом воздухе, ближние были гораздо светлее, но одно сооружение выделялось своей белизной даже среди них.

— А малый народец любил пошутить, — заметил Дьюин, без особого благоговения разглядывая сложенные в определенной, единой для всех пирамидок, последовательности кости. — В каждой куче цельный скелет?

— Совершенно верно, — кивнул Монметон. Он уже успел разворошить одно из сооружений и теперь в глубокой задумчивости созерцал в беспорядке разваленный перед ним строительный материал. — Если не ошибаюсь, здесь собрано все, вплоть до костей запястья и фаланг пальцев стопы. Кропотливая работа. Вон тот, — он кивнул на сияющие белизной кости, — совсем свеженький, и ни единого клочка соединительной ткани. Как будто на муравейнике отчищали.

— Не факт, — возразила магичка. — Если изымали при помощи портации, то могли и не отчищать, поскольку просто не от чего было.

— Но зачем? — Монметон недоуменно взглянул на Ларри.

— Ты у меня спрашиваешь? Скажу честно — понятия не имею. Может, мода в Полых Холмах такая была на парковые украшения из вражеских скелетов?

— Сколько же тогда тут упокоилось этих врагов! — сочувственно покачал головой академик.

— Более чем достаточно, — сказал Хельстайн, оценивающе глядя на тракт.

За время их разговора туман потихоньку начал сдавать позиции, и, хотя позади отряда дорога по–прежнему таяла в зеленоватом мареве, впереди видимость намного улучшилась, давая возможность оценить масштабы замысла малого народца. Увенчанных черепами конусообразных сооружений было много, очень много. Соблюдая промежутки между основаниями в полтора фута, они уходили вдаль — туда, где, повинуясь законам перспективы, зеленые стены окружающей тракт растительности сходились в единую точку.

Ларри присвистнула и начала было что‑то говорить, но ее слова заглушил захлебывающийся кашель. Гарту вновь стало хуже. Задыхаясь, вздрагивая всем телом и побагровев лицом, он горбился все сильнее, потом сполз с седла, судорожно цепляясь за гриву аламана, и его буквально вывернуло наизнанку темно–бурой массой чего‑то, по консистенции напоминающего измельченную древесную кору.