Лесничая (ЛП) - Мартин Эмили Б. (книги серии онлайн .TXT) 📗
Мона и Арлен поравнялись с нами, я видела, что Мона все еще осуждает меня за срыв.
— Так что нам делать? — холодно спросила она.
Я вдохнула, пытаясь взять себя в руки.
— Севернее идти нет смысла. Скауты, которых мы видели, шли с севера, так что там перехода нет.
— А южнее?
— Это может сработать…
— Но?
— Но там мост, — сказала я, задумчиво хмурясь. — Туда должны были идти те скауты. Мы попадем к мосту до того, как дойдем до конца оползня. Его используют редко, но теперь, чтобы обойти этот кошмар, люди могут ходить там чаще, — я прикусила губу, тревожась, что придется вести Аластейров к дороге скаутов.
— Мы можем пересечь мост быстро и пропасть в лесу? — спросил Кольм.
Я выдохнула.
— Придется. Слушайте. Времени на паузы не будет, ясно? Мы дойдем до моста, переберемся и убежим оттуда. Никаких разговоров, ничего глупого. Мост старый, придется идти по одному друг за другом.
— Думаю, мы справимся, — сказала Мона.
— Надеюсь, — сказала я, поворачивая на юг. — Иначе это ужасно беспечно.
Я повела их вдоль оврага, подальше от края, что обваливался. Они молчали, но все еще умудрялись отыскать способ хрустнуть всеми палками и ударить по каждому камню, что мы проходили. Я думала о земле впереди, тропа за оврагом повернет на юг, как только мы пересечем мост. Мы могли пойти сразу в лес, продолжить путь на запад и надеяться, что нас никто при этом не заметит.
Надеяться и молиться.
Я была рада, увидев, что у моста не было признаков недавнего использования, кроме тех трех скаутов. Но я все равно заставила Аластейров скрыться в тени, пока я пригнулась у ели, разглядывая овраг. Я была уверена, что в любой миг из леса появится отряд скаутов. Но прошло несколько минут, никто не появился, и я поманила ребят, сердце трепетало в предвкушении.
— Хорошо, — шепнула я им. — Нужно быть быстрыми, ясно? По одному. Через мост и в лес. Идем.
Я вышла из-за деревьев и пошла вдоль оврага, пересекла открытое пространство. Не замирая на краю, я запрыгнула на канат, поставила сапоги так, чтобы бежать выгнутой частью стоп. Схватившись за две веревки на уровне талии, я побежала над оврагом. Дул ветер, и канат под моими ногами раскачивался, но я испытывала переходы и страшнее. Я добралась до середины моста без криков, без стрел, свистящих в воздухе. Еще несколько шагов, и я почти перебралась. Я посмотрела на лес. Ни движения, ни шепота. Я добралась до конца моста и спрыгнула на другую сторону. Я развернулась.
И чуть не закричала от возмущения. Мона не шла по мосту за мной, начав в миг, когда я спустилась. Она стояла на той стороне, раскрыв от потрясения рот.
— Иди! — отчаянно прошептала я, надеясь, что мой голос слышно. Я не хотела кричать.
— Ты говорила мост, — воскликнула она тихо, но не достаточно.
— Что ты…
— Это, — возмущенно сказала она, — не мост.
— Великий Свет!
— Это канат, Мэй!
— По нему ходят! — я указала на канат над оврагом. — Держись за веревки по краям!
— Не могу.
— Земля и небо, Мона! Хватит глупить! Так мы всегда пересекаем овраги! Идем, пока никто не показался!
— Мы можем идти на юг. Мы найдем, как перейти овраг.
— Нет, — яростно сказала я. — Дальше на юг поселения. Мы здесь, и мы перейдем. Ты ничего не изменишь, Мона.
Если бы я так не злилась, я бы обрадовалась ее смятению, но она не вовремя решила развалиться. Я видела такое пару раз у новых скаутов, часто те, что задирали нос выше всех, не справлялись с первым переходом. Я отчаянно посмотрела на Кольма, размахивая руками. Он понял и поднял ее на мост.
Я не слышала, что он сказал ей, но видела, как она глубоко дышит сквозь сжатые зубы. Она смогла поставить ногу на канат.
— Это невозможно, — сказала она.
— Я только сделала это, да?
— Это безумие, — рявкнула она.
— Другую ногу, Мона, давай. Вот так.
Она схватилась за веревке и подвинулась на дюйм над оврагом.
— А если канат порвется?
— Порвется, если не поторопишься, — сказала я.
Зря я так сказала. Она сжала веревки так, что побелели костяшки, зажмурилась. Я проверила лес за собой.
— Мона, — сказала я, отчаянно размышляя. — Расскажи о своей семье.
— Что?
Так мы порой делали со скаутами, которые расклеивались при переходе. Заставляли их отвечать, отвлекали мысли, и ноги двигались дальше.
— Расскажи о Черном панцире. Какого цвета ваше знамя?
— Я знаю, что ты делаешь!
— Говори со мной, Мона! Какого цвета ваше знамя? Не помню.
— Голубое. Голубое с белым, — она сделала шажок. — Два скрещенных камыша, окруженные двенадцатью жемчужинами, — еще шаг.
— Почему двенадцать?
— Из-за двенадцати островов, конечно, — еще шаг.
— На каком острове ты живешь?
— Мы не… Черный Панцирь на берегу! Ты это знаешь! Я знаю, что ты делаешь! — она снова застыла.
— А твои родители, Мона? Как их звали?
— Ты знаешь их имена!
— Думаешь, я помню все мелочи вашей истории?
— Мирна, — сказала она, продвигая ноги чуть дальше. — Королева Мирна и король Каэл.
— Кто лучше нырял?
— Отец. Он был главным советником по добыче жемчуга, пока не женился на моей матери.
— Хорошо, — сказала я, она продвинулась еще немного по канату. Она прошла четверть пути. Я оглянулась. — Какую самую большую жемчужину ты находила?
— Великий Свет, не знаю…
— Любимый цвет жемчуга?
— Серый.
— Серый?
— Как поверхность озера зимой.
— Мило. Любимая озерная птица?
— Не знаю…
— Любимая рыба?
— Это бред! — она замерла снова, впившись в веревки.
Мне нужно было найти правильную тему.
— Я никогда не видела твою корону, Мона. Расскажи о ней. Думаю, там был жемчуг?
— Двенадцать жемчужин, как на знамени, — хорошо, она снова шла. — Белая, из серебра. А по форме похожа на волны.
Я не очень-то разбиралась.
— И с ней идут украшения?
Она прошла половину пути. Но тут поднялся ветер, и канат закачался под ее ногами. Она вскрикнула, согнула ноги, пытаясь зажать веревки под руками.
Я пыталась придумать подходящую тему.
— Ты сказала, твой народ поет над водой. Когда вы это делаете?
— Во время солнцестояния, в другие праздники… Надводный пир, например. Свадьбы, похороны, — она зажмурилась.
— Встань, Мона. По шагу за раз.
Она выпрямилась и подвинулась вперед, не открывая глаза.
— Один начинает, — сказала она без вопросов. — Они стоят на лодке посреди озера, у них зажжен фонарь. Лодки вокруг них подхватывают песню, когда слышат ее, зажигают при этом фонари, — она шагала, набирая скорость. Глаза все еще были закрыты. — Песня добирается до берегов, пока все острова не озаряет свет, музыка звенит над водой, — ветер налетел снова, она судорожно вдохнула.
— Ты хоть раз начинала песню? — спросила я. — Посреди озера?
— Один раз. На похоронах матери.
Ох. Плохая тема. Я хотела сменить ее, но, к моему удивлению, Мона продолжала:
— Она просила перед смертью не делать этого. Она считала, что лучше не делать то, чего не сделаешь хорошо. «Никто не идеален, но королева должна вести себя идеально», — я вскинула брови, но она не смотрела. — Она не хотела, чтобы я, только став королевой, опозорила себя. Она думала, что я от горя не смогу запеть.
— А ты? — удивленно просила я, забыв, что должна манить ее идти по мосту.
— Конечно, я смогла. Но я знала, что смогу жить по ее девизу. Я знала в тот миг, что почитать ее смогу, действуя идеально в глазах всех, — она двигалась, сосредоточенно хмурясь. — И я так сделала. Я отогнала все, я вела себя так, как она всегда учила меня, и запела. Запела хорошо. Идеально, — ветер раскачивал канат, но теперь она ровно двигалась и не замечала. — Мои родители были старыми, когда я родилась. Годами они пытались родить наследника, и я появилась. А потом Кольм через год, а там — сюрприз! — Арлен. Три ребенка родились внезапно у стареющих правителей. С первого моего вдоха все знали, что я займу трон ребенком. И мама готовила меня. Она дала мне все, что требовалось для правления страной — как себя вести, как править, когда доверять другим, а когда — себе. Она не хотела, чтобы кто-то правил за меня, потому что я слишком наивна, чтобы делать это сама.
