Избранные (СИ) - Жадан Анна Сергеевна (книги полностью txt) 📗
- Я не могу, мам. Мне не нравится Габриэль, не нравится сама идея власти...мне даже Лакнес не очень нравится. Мне кажется, что я не подхожу всему этому. Ни этому морю, ни этим уличным забавам, ни балам. Я просто...другая.
- Послушай, милая, возможно, если бы ты дала окружающему миру шанс, он смог бы удивить тебя. Габриэль - прекрасный, честный и мудрый молодой человек, который будет тебя сдерживать.
В последний раз, когда мы встречались, он показался мне скучным и поверхностным. Это вполне способствовало идее Адриана о том, что Габриэль пылко в меня влюблен, потому что только у кого-то вроде него могла возникнуть идея о навязчивых чувствах после нескольких коротких свиданий.
Мама взяла со стола ожерелье из драгоценных камней и приложила его к моей шее.
- Тебя много чего ждет, моя хорошая. Тебе придется стать не просто королевой, а еще и Просветительницей. Ты должна будешь совершать казни и поступать так, как правильно. К сожалению, такова твоя судьба. Ты была рождена для великих целей - гораздо больших, чем многие из людей.
- Мама, я умею драться, а не становиться кумиром всех, как ты.
- Тебе придется научиться, Селеста, - проговорила она, застегивая ожерелье на моей шее, - научиться нравиться, научиться покорять. Тебе надо заставить их полюбить себя.
- Мне все равно, что обо мне думают. У меня есть лук и дар Просвещения - этого вполне достаточно, чтобы поставить людей на колени.
- Страх - это еще не все. Не абсолютная мера. Она, разумеется, приведет тебя к определенному числу приспешников, но количество бунтов против тебя будет непреодолимым. Тебе должно хватить мудрости править так, чтобы тебе поклонялись из любви, а не из ненависти. Ты еще очень молода. Ты поймешь, и ты научишься. Но пока, - она наклоняется ближе и смотрит мне в глаза, - пока я хочу, чтобы ты развлекалась. Ходила на балы, заводила друзей, относилась к жизни легкомысленно. Ты еще успеешь убить достаточно людей.
Ее слова заставляют меня вздрогнуть - я всегда весьма агрессивно относилась к нашей внутренней политике, но мне никогда не хотелось никого убивать.
А, возможно, я просто себя обманываю.
Несколько лет назад, когда мне едва исполнилось пятнадцать лет, моя магия вышла из-под контроля. Мы играли с моей служанкой в саду, и я случайно просветила ее. Я с трудом могла бы вспомнить, как именно это случилось: я подняла руку, чтобы позвать ее и почувствовала, как каждая пустота в моем теле заполняется силой. Уже через секунду она сидела на коленях и смотрела на меня преданными глазами. Когда родители узнали об этом, они побледнели и строго приказали мне никому об этом не рассказывать. Позже я стала замечать, что эта служанка куда-то исчезла, а на все мои вопросы поданные тупили взоры и отделывались различными оправданиями. Через несколько месяцев я узнала от отца, что ее убили, чтобы не накликать беду на королевскую чету и не поставить наш авторитет под сомнение перед другими регионами.
- Селеста, если бы кто-то узнал, - бормотал отец, глядя в мои глаза, - что ты нестабильна, что ты так легко можешь выйти из-под контроля...тебя могли бы взять под стражу, сказать, что ты представляешь угрозу для королевства. Войну никто не забыл.
Я не могла принять это объяснение. Наверное, как только я услышала эти слова от отца, мне действительно захотелось выйти из-под контроля. Я начала просвещать людей за мельчайшие поступки без следствия, и Эсмеральде приходилось разбираться с моими проблемами. Думаю, я сознательно хотела накликать на нас беду под лозунгом "Ну что, убьете их всех?". Мне претили лицемерные идеи отца и вообще королевский строй, где страх за себя ставится выше пресловутой справедливости и жизни других. Именно поэтому меня удивляло, почему все грозно кричат на меня, когда я поступаю точно так же. Как по мне, лучше обладать абсолютной властью и не врать на этот счет, чем приторно лебезить перед регионами.
Может, Эсмеральда права и все это действительно просто большая истерика. Глупый переходный возраст и мои слабые попытки бросить родителям вызов, потому что я обижена на них, потому что я сознательно хочу отомстить им. Возможно, дело даже не в моей погибшей подруге, а в том, что меня никто никогда ни во что не ставил, а я была всего лишь генетическим недоразумением. Я выбрала быть сильной и превратить Просвещение из проклятия в дар, заставив его служить мне и вершить мое возмездие. Эсмеральда и мама не поняли бы этой стороны монеты, но тогда все это казалось мне справедливым. В шестнадцать лет я считала, что только я знаю, как поступить правильно. Оказывается, у моих ошибок слишком долгое эхо.
Габриэль входит без стука, что заставляет меня без удовольствия отметить, что он уже чувствует себя, как дома. Я плохо знала Габриэля, но у него было одно неоспоримое достоинство: он мог помочь мне сбежать. Порой, проезжая на жеребце по улицам Лакнеса или отправляясь на охоту с Адрианом, я только и мечтать могла о том дне, когда окажусь где-то в другом месте. Стейси представлялся мне бесконечной поляной свободы. Конечно, я буду навещать свою семью, но я никогда не чувствовала особой привязанности к Лакнесу. Мне всегда казалось, что я должна быть где-то еще.
- Принцесса, - произносит он, низко поклонившись.
Мама уже ушла, оставив нас наедине. Я склоняюсь в вынужденном реверансе, пока он обводит меня восхищенным взглядом.
- Вы выглядите...
- Габриэль, заходить в покои принцессы - дурной тон.
- Только если она не ваша будущая супруга, - возражает он.
- Даже в этом случае.
Я пытаюсь отвернуться, но он приближается ко мне и хватает за локоть. Его взволнованное лицо находится так близко, что я вижу каждую крапинку в его серых глазах.
- Неужели я ничуть не мил вам, Селеста?
Я вздыхаю, стараясь соблюдать почтительное расстояние между нами. Может быть, ему уже хватит думать обо мне, как о разнеженной барышне.
- Я не знаю, что это значит. Я оцениваю достоинства мужчины по его поступкам и качествам характера. Я не слишком сентиментальна.
Габриэль выпрямляется и смотрит на меня, усмехаясь, что очень меня напрягает.
- Ну, уж это я заметил, ваше высочество. Но неужели вы еще не усмотрели ни единого качества характера, за который стоило бы меня полюбить?
- Габриэль, это пошло, - морщусь я.
- Что - пошло?
- Выпрашивать любовь.
- Я не выпрашиваю любовь, - он кладет ладони на мой столик и суровеет, - я знаю, что у вас нет выбора, Селеста. Так же, как его нет и у меня. Но мне бы хотелось, чтобы вы не испытывали отвращения, находясь со мной. Чтобы вы хотя бы уважали меня, как человека, если я не достоин вашей любви.
Я все еще не сентиментальна, но его слова заставляют меня смягчиться.
- Габриэль, я слишком плохо вас знаю. В моем случае любовь скорее может появиться из дружбы и взаимной привязанности, а не из того из чего... - я делаю вздох, - из чего, вынуждена предположить, она появилась у вас.
Габриэль выпрямляется, потирая мужественный подбородок, и насмешливо поглядывает на меня.
- Вы думаете, я уже влюблен?
- Я этого не говорила, но ваши действия...скажем, я сделала выводы.
- Что ж... А что, если и так? Может быть, мне повезло больше вас. Мне повезло встретить прекрасную юную женщину, которая смела и говорит то, что думает, и у которой нет ни малейшей причины тут же не вскружить мне голову.
Он прикасается ко мне, и я вздрагиваю. Я мало что понимаю в любви - у меня нет патриотических чувств к своему региону, и я никогда не испытывала трепета при взгляде на симпатичного портного, как делала каждая подружка, которая когда-либо была у меня во дворце. Хотя, надо признать, даже друзей у меня особо не водилось после случая со служанкой. В конце концов, я просто смирилась с тем, что я - одиночка - и это устраивало меня. Я ни с кем не могла разделить ношу своего дара или хотя бы место в клетке, называемой троном. И с самого детства меня приучили не надеяться на любовь, а заставлять других ее почувствовать - что тоже мне особо не удавалось. Может быть, я всегда считала, что одиночество слилось с моей кровью и стало горящей печатью на коже, уничтожая ту, кем я могла бы быть.
