Королева ведьм Лохленна - Смит Джордж Генри (читать книги без .TXT) 📗
В столицу они въехали на кортеже кабриолетов под приветственные возгласы шестисот тысяч человек, растянувшихся вдоль всего маршрута. Останавливались Филипп с Елизаветой вместе с Трумэнами в Блэр-Хаусе, официальной гостевой резиденции, и президент лично сопровождал принцессу на экскурсии по Белому дому, который в это время подвергался капитальному ремонту.
Насыщенный график поездки наследной четы начинался с приема в отеле “Статлер” (54) (впоследствии “Капитал Хилтон”) на Шестнадцатой улице, где присутствовало девятьсот представителей “прессы, радио, телевидения и кинохроник”. Елизавета сделала ряд кратких заявлений, супруги побеседовали с несколькими журналистами, Филипп развлекался тем, что подглядывал в блокноты двух репортерш, – этот полюбившийся трюк он повторит и в дальнейших встречах с прессой.
На следующий день они побывали в Капитолии, изучили Декларацию независимости и Конституцию в Библиотеке конгресса, посетили могилу Джорджа Вашингтона в Маунт-Верноне и Могилу Неизвестного Солдата на Арлингтонском национальном кладбище, а затем два часа пожимали руки полутора тысячам гостей на приеме в британском посольстве. На церемонии в Розовом саду Белого дома они вручили Трумэнам зеркало с цветочным орнаментом, которое предполагалось повесить над камином в отремонтированном Голубом зале как “украшение… и знак нашей дружбы” (55). (В конечном счете зеркало определили в розовую спальню на личной половине Белого дома.) Закончился визит торжественным ужином в честь Трумэнов в канадском посольстве.
Обратный путь через Северную Атлантику на борту “Императрицы Шотландии” был нелегким. Морская болезнь пощадила только Елизавету (56), и та регулярно выходила в кают-компанию, а морской волк Филипп досадовал на собственную слабость. По прибытии в ливерпульские доки через три дня после трехлетия принца Чарльза они пересели на Королевский поезд, который доставил их на лондонский вокзал Юстон. На платформе их встречали королева Елизавета, принцесса Маргарет и принц Чарльз, который не видел родителей больше месяца. Он шалил, приставал к гвардейцу с вопросом “Где твоя шпага?” (57), но послушно прошел вдоль строя высокопоставленных лиц, пожимая руки.
Сойдя с герцогом на перрон, принцесса Елизавета кинулась на шею матери и расцеловала ее в обе щеки. Маленького Чарльза она просто чмокнула в макушку и повернулась поцеловать Маргарет. “Предполагаемая престолонаследница Британии ставит долг превыше всего, – объяснил диктор новостей. – Материнская нежность подождет до Кларенс-Хауса, где не будет посторонних” (58). Принц Филипп повел себя еще сдержаннее и лишь тронул сына за плечо, показывая, что нужно двигаться к дожидающимся лимузинам. По перрону принц Чарльз снова шагал с бабушкой, родители ушли вперед.
В отсутствие наследной четы в Британии прошли всеобщие выборы. 25 октября 1951 года консерваторы получили незначительное парламентское большинство, Эттли ушел, и на Даунинг-стрит после сокрушительного поражения шестилетней давности снова воцарился семидесятисемилетний Уинстон Черчилль. На торжественном обеде в честь возвращения (59) Елизаветы и Филиппа в лондонской ратуше Черчилль поднял бокал за их здоровье.
Король и королева встретили Рождество в Сандрингеме с дочерьми, зятем, обоими внуками, королевой Марией и разномастной родней – впервые за все время клан собрался вместе на праздники. Как и осенний отъезд в Балморал, полуторамесячный семейный “отпуск” в Норфолке каждую зиму – это незыблемая традиция, уходившая корнями к королю Эдуарду VII и его матери королеве Виктории, которая купила для него усадьбу Сандрингем, когда он был принцем Уэльским.
В 1870 году будущий Эдуард VII перестроил Сандрингем, существенно увеличив его в размерах: теперь это здание в неоренессансном стиле вмещает в себя более трех сотен помещений. Фасад из красного кирпича (60) разлинован камнем, украшен балконами и эркерами, над которыми возносятся многочисленные шпицы, дымоходы и луковичные маковки. Просторные залы отделаны деревянными панелями и затейливой штукатуркой, поражают воображение арками, колоннами и кессонными потолками. Сердце здания – сразу за главным входом – величественная двухсветная гостиная, большой зал в якобинском стиле, опоясанный галереей менестрелей на уровне второго этажа и привлекающий внимание двумя массивными каменными каминами. Спальные покои тоже огромны и обставлены, как выразился писатель Дэвид Сесил, в “громоздко-мещанском” (61) стиле. Герцогиня Девонширская Дебора с изумлением обнаружила в своей ванной три мраморные раковины с надписью “только лицо и голова” (62) на первой, “руки” на второй, а “на последней, слава богу, не было написано ничего, так что ее предназначение осталось загадкой”, – делилась она с другом в письме.
Празднование Рождества 1951 года шло по заведенному королевой Викторией распорядку – подарки, согласно немецкому обычаю, открывали в сочельник. Все собрались в бальном зале, где на покрытых тканью разборных столах высились груды подарков с пометками, кому какой предназначается. Разделавшись с оберточной бумагой и лентами, взрослые переоделись в смокинги и вечерние платья к ужину с шампанским, а потом, весело хлопая рождественскими хлопушками, вытаскивали бумажные колпаки и безделушки. На следующее утро все отправились в местную приходскую церковь Святой Марии Магдалины, затем вернулись на рождественский обед. После обильного завтрака на “день подарков” – 26 декабря празднуется в Британии как второй день Рождества с давних времен, когда землевладельцы раздавали подарки подданным и награждали их за службу, – мужчины выехали на традиционную фазанью охоту. Король чувствовал себя достаточно хорошо (63), и, взяв легкое ружье, тоже принял участие.
Однако давно запланированный на грядущий год официальный визит в страны Содружества – Австралию, Новую Зеландию и Цейлон – слабеющий здоровьем король уже не тянул, поэтому в почти полугодовое путешествие командировал Елизавету и Филиппа. Они решили прибавить к поездке еще несколько дней на Кению, бывшую тогда британской колонией, которая в качестве свадебного подарка предоставила им резиденцию у подножия горы Кения под названием Сагана-Лодж.
31 января 1952 года король и королева проводили отъезжающих в аэропорту. Осунувшийся Георг VI стоически махал с взлетного поля дочери и зятю, взмывающим в небо на самолете “Аргонавт” Британской корпорации трансокеанских воздушных сообщений. Пять дней спустя, устроившись в уединенной Сагана-Лодж, Елизавета с Филиппом переночевали в отеле “Тритопс”, в трехкомнатной хижине, построенной в заповеднике на ветвях огромного фигового дерева над освещенным соляным лизунцом. Елизавета в брюках хаки (64) и бедуинском шарфе восторженно снимала на камеру слонов, носорогов, обезьян и других животных. “Смотри, Филипп, они розовые!” (65) – воскликнула она, не догадываясь, что огромные толстокожие просто вывалялись в розовой пыли. Прободрствовав почти всю ночь, Елизавета встала на рассвете, чтобы вместе с Майклом Паркером, личным секретарем мужа, посмотреть на парящего над головой белого орла.
Вернувшись в Сагану около полудня, Паркер принял телефонный звонок от Мартина Чартериса из расположенного неподалеку отеля “Аутспэн”. Личный секретарь Елизаветы сообщил скорбную весть о кончине пятидесятишестилетнего короля – в возрасте двадцати пяти лет принцесса Елизавета Александра Мария стала королевой.
Георг VI провел день за охотой на зайцев (66) в Сандрингемском поместье, поужинал с женой и принцессой Маргарет и в половине одиннадцатого спустился в свою спальню на первом этаже. Ранним утром 6 февраля он скончался во сне от тромба в сердце. Паркер немедленно известил принца Филиппа, который пробормотал, что для жены это будет “самым страшным ударом” (67), но все же прошел к ней в спальню и сообщил о случившемся. Она не пролила ни слезинки, но “побледнела и встревожилась” (68). Филипп повел ее по тропе через сад к реке Сагана, и они долго бродили вдоль берега.
В ответ на соболезнования от своей кузины и фрейлины Памелы Маунтбеттен новоиспеченная королева произнесла лишь: “Спасибо. Мне так жаль, что нам придется возвращаться обратно в Англию и расстроить всеобщие планы” (69).
