Запах костров - 1 (СИ) - Верницкий Владислав (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
Пельсо со слезами на глазах пришла в себя. Она повернула голову в строну, потом в другую. Найдя глазами койку, на которой лежит её муж, прошептала его имя, но тот ничего не ответил. Только капельница стоит рядом с ним, в которой булькает раствор, поступающий по пластиковой трубке в вену через шприц.
Не сдерживая слёз, девушка заплакала душевнее. В голову лезут дурные мысли о смерти Керсана. В чистую палату, раскрыв нараспашку дверь, вошла молодая медсестра в белом халате. Её толстая коса окончательно выбилась из-под медицинского колпака. Она проверила пульс у мужчины и развернулась к девушке. Обнаружив Пельсо в сознании, улыбнулась.
- Девушка, скажите, а мой муж придёт в себя? – осторожно спросила Полина.
- Вы не переживайте! Пульс чувствуется, а томограф показал, что сердце не повреждено! Это Вам ещё повезло! Обычно после ДТП не выживают! Выздоравливайте! Я позже к Вам с витаминами зайду!
Глава 6. Тайный портал
Часто мы не задумываемся о скрещивании параллельных миров или реинкарнации душ, а ведь всё это есть на самом деле. Так я стал свидетелем собственной судьбы. Мои родители – крёстные, если это можно так назвать, а настоящие отец и мать остались в далёкой пыли Средневековья, сожжённые на кострах. Мне их очень жаль, но ничего с этим не поделать. У моих крёстных родителей сын погиб в том же времени.
Сейчас надо думать не о том, как могло бы быть тогда, а как может быть в новом для меня мире. Железные кони едут на одной жидкости. Железные птицы летают, не взмахивая крыльями. На каждом шагу столбы с зелёными и красными фигурками людей. На дорогах полосы краски. Только небо осталось таким же голубым и вечным, как в том мире, откуда меня забрали опекуны. Но за десять лет я уже привык к этой дикой природе.
Утро я встретил с приподнятым настроением. Двухметровые стены ни чуть не пугают моё древнее мировоззрение. Со стороны подушки зазвенел сигнал в квадратной штуке с кнопками, которую местные называют мобильным телефоном. Прикрывая зёв одной рукой, другой я взял телефон и отключил сигнал. Встал с кровати, дошёл до шкафчика, взял оттуда брюки с рубахой и начал неторопливо на себя всё натягивать. Приведя себя в порядок, я направился на кухню.
Кухня была в нашем домике небольшой, метра полтора всего длиной. В углу, на том конце кухни стоит холодильник, а на нём телевизор с видеомагнитофоном. С правой стороны стены старенький шкафчик из сосны, в котором хранится вся утварь – посуда и еда. Левую сторону кухни украшают веники, фигурки домовых и цветы. Посреди кухни стоит небольшой деревянный стол. По периметру стола, возле него, четыре табурета.
Я подошёл к холодильнику, открыл дверцу и взял оттуда батон колбасы. Из шкафа достал доску для резки. Положил на доску колбасу. В столе был тайник для ножей, ложек, вилок и других предметов. Открыл его и достал один из ножей, тот, что поменьше. Рубанул им по толстой палке колбасы и отделил от неё три куска. Потом из шкафа взял белый хлеб и сделал с ним то же самое, что и с колбасой. Колбасу наложил на хлеб. Получились бутерброды. Взял колбасу и отнёс в холодильник, но не поспешил его закрывать, выискивая в нём графин молока. Нашёл. Взял. Налил в бокал. Поставил обратно. Только после того как укусил бутерброд и запил молоком, я включил телевизор. Пульт от него всегда лежит на столе. По телевизору идёт трансляция Новостей, но там ничего путного для себя я не извлёк. Завтракал от силы десять минут. Поев все бутерброды и допив молоко, я помыл бокал, убрал хлеб в шкаф, выключил телевизор и вышел из кухни.
В прихожей снял с вешалки своё драповое пальто и одел его на свою худощавую спину, накинул на макушку шляпу и был таков. Немного времени потерял на то, что причёсывался, брызгался духами с запахом цитруса и разглядывал себя в зеркале. Время уползает постепенно вспять и мне приходится торопиться на автовокзал. Проверив в карманах ключи, документы, телефон и пачку сигарет с зажигалкой, обулся в лакированные туфли и вышел на улицу. На ключ закрыл входную дверь и направился в сторону проулка, ведущего в сторону города.
На моё удивление, Икарус приехал по расписанию. Такое бывает очень редко. Людей оказалось на платформе мало, человек пятнадцать. Дверца автобуса открылась. Когда подошла моя очередь, я предъявил заранее купленный билет шофёру и прошёл на своё место под номером восемь. У окна рядом со мной сидит парнишка лет шестнадцати. Автобус закрыл двери и потихоньку, будто нехотя, выкатил на трассу. Луховицы остались позади. Мы с парнишкой всю дорогу молчали. Оба слушали музыку, что доносится до ушных раковин из наушников. Изредка лишь перекидывались фразами и вновь замолкали. Нам обоим под музыку хотелось дремать. Так я и уснул на песне группы Беломорканал «Блатарь».
В это, как мне показалось, короткое для сна мгновение мне снилась девушка. Она красива, белокура, с разноцветными глазами. Мы во сне идём с ней под ручку, словоохотливо рассуждаем о нашем будущем, о доме, о детях и всём прочем далёком и чуждом для моей реальности. Мы встретились с ней в сладком поцелуе. Потом наступила непроглядная тьма.
Сон прервался. Шофёр резко тормознул у предпоследней остановки. Я проснулся и больше не смог уснуть. Единственное что меня посетило, так это чувство сожаления, что такой сон не может длиться бесконечно, потому что в реальности это сделать мне невозможно. Невозможно познакомиться с девушкой, которая поняла бы твой внутренний мир и приняла бы тебя таким, какой ты есть. После этого термин «невозможно» встаёт как кость в горле и ничего с этим поделать нельзя, потому что я не умею относиться к жизни легкомысленно и всё воспринимаю всерьёз, каждую мелочь. Женщины же не хотят научить меня жить по-другому. Ведь и мои крёстные могли бы не встретиться на своём жизненном пути, если б Керсан не занимался колдовством. Он обучился этому делу по книге, а у меня даже уроков его опыта не имеется, чтобы хоть как-то повлиять на свою судьбу.
Икарус продолжает гнать на сто километров в час по спидометру. Отдыхающие в салоне начинают оживляться. Некоторые из них уже подошли к дверце и ждут остановки. Водитель автобуса разговаривает по телефону. Где-то сзади смеются девушки над анекдотом, который травит пьяненький изрядно мужчина. От нечего делать я просто повернул шею в сторону окна. За ним над горизонтом вышло Солнце. Оно освящает всё вокруг розовым светом. Рассвет. Где-то вдали полей ездят трактора и вспахивают землю. Низко над землёй летают птицы. Они повествуют о том, что скоро начнутся холода. Близится поздняя осень.
Машина остановилась. Шофёр открыл дверцу. Люди начали выходить. Я вышел наружу вслед за остальными. Возле Автовокзала меня встретил старый приятель. Мы обнялись и поприветствовали друг друга. Он так крепко сдавил меня в объятьях, что я боялся выплюнуть лёгкие. Он указал рукой на машину, возле которой стоит симпатичная девушка лет двадцати двух. Она – водитель.
Девушка имеет каштановый оттенок волос, чёрные брови в разлёт, толстую форму губ, широкий взгляд, глаза серого цвета, носик с лёгкой горбинкой. Она одета в джинсы и джинсовую рубаху. На ножках её мягко красуются белые кожаные кроссовки с чёрной поперёк полосой.
Товарищ познакомил нас. Я поцеловал даме ручку. После чего все трое расселись по своим местам. Старый автомобиль, серый «ВАЗ - 2199» плавно выкатил на трассу и поехал в сторону Торгового Дома «Барс на Московском».
Рязань. К её серости мне надолго привыкать не придётся, но ощутить за эти сутки тяжесть веков не составит труда. Может быть, я так думаю просто потому, что это не мой город, в котором я прожил десять лет, после появления в этом мире. Не знаю. Всё вроде бы то же самое – те же дома, те же машины, те же заводы, те же расценки в магазинах. Нет ничего разного между городами нашей великой страны. Ведь когда-то, как рассказывал отец Керсана ему, была страна другой, той, которой не вернуться уже никогда. В той стране всё было за копейки. Каждый мог стать чуть ли не миллиардером и купить себе хоть весь мир. Получается, что люди собственными руками разрушили собственные мечты и благодаря этому разучились просто свято верить в будущее. Сейчас же наши политики пытаются восстановить страну, поднять её из грязи, но одной головы мало, чтобы это сделать. Другие же бояться, что им гланды перережут связями и задавят в суматохе и панике.
