Путь Волка - Найт Эрик (прочитать книгу TXT) 📗
— Брось его! — это все, что Валентайну пришло в голову.
— Нет! Подождите! Нет! — кричал Дельвечио. — Не давайте ему… не стреляйте.
— Можете стрелять, вы, еда, — прошипел Жнец зловещим шепотом. — Вы все трое будете мертвы, как только я до вас доберусь.
— Господи, пусти меня! — бормотал Дельвечио. — Вал, сними меня с него!
Валентайн подумал, что его сердце вот-вот вырвется из груди, — так часто оно билось. Во рту пересохло, а перед глазами все поплыло. Он чудом не упал в обморок. Валентайн махнул рукой Стиву Орану, показывая, что надо разойтись. Жнец не мог прикрываться Дельвечио с двух сторон одновременно. Оран, чей взгляд был прикован к гипнотизирующим желтым глазам бледного, одетого в черное существа, никак не отреагировал. Валентайн шагнул назад, держа винтовку наготове.
Тварь повернулась к Валентайну, и Стив вышел из транса, но, увидев, что Валентайн шагает назад, Оран повернулся и побежал в ночь, бросив оружие и рюкзак.
— Беги, я поймаю тебя, — выдохнул Жнец ему вслед, — прячься, я найду тебя.
Монстр повернулся к Валентайну.
— Стреляй, я оторву тебе ноги, по одной, как ты отрываешь крылья у мухи.
Валентайн продолжал отступать, чуть опустив ствол ружья. Он спрятался за толстый ствол дерева и прицелился.
Увидев это, Жнец зашелся странным смехом, похожим на фырканье разгневанного кота:
— Пффф. — Бесполезно.
Чудовище посмотрело на Джила, который дрожал в его руке.
— Ты в одном прав, жертва, — сказал хищник в ухо Дельвечио, крепче притягивая его к себе, — я — бог!
Когда Жнец развернул молодого человека и острые зубы впились в его шею, Дельвечио закричал.
— Прости, Джил. Надеюсь, ты сделал бы это для меня, — пробормотал Валентайн, взводя винтовку и нажимая на курок.
Пуля сорок пятого калибра вошла в рюкзак. Динамит взорвался розово-желтым светом, волна свалила Валентайна на спину. В ушах зазвенело, он увидел вспышку света и провалился в беспамятство.
Подходило время обеда, когда усталые жители Вининга услышали крик со сторожевой башни:
— Кто-то идет! — затем повисла пауза, пока часовые настраивали старую подзорную трубу. — Это Валентайн. Один.
Взглядам поселенцев, за спинами которых все еще тлели остатки амбара, предстала странная картина: босой, в изорванных штанах и рубашке, бледный от усталости Дэвид Валентайн вошел в Вининг. В одной руке он держал винтовку, в другой — рюкзак. Он обвел взглядом толпу в поисках одного лица.
— Мистер Хельм, — сказал он охрипшим голосом, засовывая руку в рюкзак, — мы убили тварь, которая погубила вашего сына. И Гэбби. И Джила. Про Стива я ничего не знаю.
Он вытащил из рюкзака череп, покрытый липкой черной сажей от костра, в котором он сжег кожу и волосы. Череп был похож на человеческий, но со слишком широким лбом и необычно длинной челюстью. К тому же обуглившаяся кость была иссиня-черной, как будто вырезанная из куска оникса.
Рэнделл Хельм от подарка отказался, вместо этого он обнял за плечи изможденного восемнадцатилетнего юношу и отвел его к себе домой.
В тот вечер Бурн открыл кувшин самодельного виски, и они с Валентайном и Хельмом по очереди стамеской высекали имена на отполированном черепе Жнеца, все еще теплом после нескольких часов, проведенных в кастрюле с кипятком: Джилман Дельвечио, Гэбриэлла Чо и Дориан Хельм. К тому времени, как кувшин был закрыт пробкой, череп водрузили, немного набекрень — действие алкоголя, — на главные деревенские ворота.
Он до сих пор там висит.
4
Горы Уошито, февраль сорок первого года правления куриан
Снег уже отступает с истертых непогодой скалистых холмов предгорья Уошито, но в Арканзасе еще вовсю лютует зима. В узкой долине между двумя горными грядами вытянутыми пальцами к руинам Литл-Рок, несколько домов образуют форт Кандела. Фортом он только называется, его гарнизон разбросан по территории в двенадцать квадратных миль. Электричество там бывает довольно часто, свежие продукты — иногда, но тепло и дружеское общение у очагов этих хижин можно найти всегда.
Военные действия, по счастью, обходят эти места стороной. Люди здесь заняты производством и ремонтом оборудования, кройкой и шитьем формы, едой, выпивкой, игрой в азартные игры и торговлей. Но самое главное — обучением. Этой зимой, как и всеми предыдущими зимами в течение последних двадцати с чем-то лет, рекрутов определяют в напарники к ветеранам, чтобы зеленые юнцы научились тому, что знают и умеют «старики». Специалисты и ремесленники путешествуют, дают уроки и иногда берут постоянных учеников, если рекрут обнаруживает талант в какому-нибудь ремесле, в ветеринарном или кожевенном деле.
Офицеры форта Кандела принимают решения и воплощают их в жизнь. У одного рекрута безнадежно плохое зрение, та пьет, другой никак не может осилить тренировки. Отбракованным предлагают вспомогательные роли — почетную службу в оплачиваемых трудовых частях. Другой вариант — возвращение к гражданской жизни. Тех, кто не пытается добраться до дома, поглощают жадные до рабочих рук фермы и поселения Свободной Территории Озарк.
И все же некоторые такие «дефективные» начинают бродяжничать и неизбежно становятся угрозой порядку.
Для остальных проблема заключается в том, чтобы выбрать между Охраной и Охотой. Семеро из десяти идут в Охрану — военное подразделение, отвечающее за оборону Озарка.
Служба в Охране благодарная: солдаты получают лучшую форму, какую только может сшить Южный округ, достойное вооружение для тренировок, развлекаются на вечеринках, выезжают на шашлыки и соревнуются в верховой езде. У солдат Охраны полно возможностей пообщаться с гражданскими. Никакой новогодний бал не проходит без подразделения молодых охранников в начищенных до блеска сапогах и отутюженных угольно-серых формах. Охрана — хорошо организованное, дисциплинированное подразделение Южного округа, они могут сражаться и сражаются, отдают свои жизни, защищая гражданское население.
Остальных — тех мужчин и женщин, которые станут Охотниками с холодными глазами, Охотниками, которые будут бродить вдали от дружелюбных поселений Озарка и убивать курианских прислужников и полицаев, — их приводят к Ткачам жизни.
Черный, с блестящей шерстью кот по имени Матрос держал дом в железных лапах. Шесть человек делили барак, устроенный в расщелине горы Фурш, но никто из них не смел оспаривать кошачье право на самое теплое место у очага или самый лакомый кусочек телячьей туши, подвешенной в подвале.
Внушительного размера кот, у которого в роду явно была рысь, отлично смотрелся бы рядом с какой-нибудь ведьмой. Он обходил дом на сильных, мускулистых лапах, был диковат и исполнен чувства собственного достоинства.
Матрос заявлял о своих правах оглушительным воем и с легкостью мог бы броситься в драку, если у кого-нибудь хватило бы глупости проигнорировать первое предупреждение. Он получил свое имя, когда один из Волков произнес:
— Если бы этот тип говорил по-английски, клянусь, он матерился бы, как матрос.
Люди терпели вздорного кота и указывали рекрутам на него как на пример упорства, достойный подражания. Зимой выживание зависело от запасов провизии, а Матрос успешно боролся с набегами голодных мышей, крыс, белок и даже кроликов, проявляя воистину самурайскую стойкость духа.
Владения зверя состояли из двухкомнатного закопченного королевства, битком забитого кроватями и прочей мебелью, такой же грубо сколоченной, как и люди, которые ею пользовались. Камин, сложенный из обточенных водой камней, занимал целую стену в так называемой гостиной. Спальню — наполненное мускусным запахом перенаселенное помещение с койками, завешенное для иллюзии уединения одеялами, — обогревала круглая печка, которой исполнилось лет двести, а она все была как новенькая.
В доме жили четверо ветеранов Волков и два рекрута. Панков, Гэвинью, Большой Сит и Имаи присматривали за тем, чтобы ни Дэвиду Валентайну, ни Маркесу не приходилось скучать без дела. Каждый раз, когда они не были снаружи — в лесах или на уроке, являющемся частью тренировки их касты, — четверо старших Волков делали все возможное, чтобы будущие Охотники не имели свободной минутки для отдыха. И не только с помощью тренировок.
