Старая Контра - Марушкин Павел Олегович (книги серии онлайн txt) 📗
– Да, это и в самом деле кажется невозможным: сосредоточие столь великой силы в нескольких кубических сантиметрах пространства. Круто ведь, верно? Иннот кивнул.
– Круто… Это, как я понимаю, белая волшебная палочка?
– Да.
– И она даёт власть над живой материей?
– Верно.
– Значит, похищена была черная?
– Разве я не сказал этого?
– Чаква стырил её после того, как ты вскрыл подземные реки?
– Ну разумеется, после!
«Ничего не понимаю, – подумал Иннот. – Наводнение началось не так давно; а Подметала…»
– Когда это случилось?
– Три месяца назад… А почему ты спрашиваешь?
– Постой, иерофант, постой… Ерунда какая-то получается. Подметала, в смысле, Чаква Шамполамо, в Бэбилоне уже… По меньшей мере, лет пятнадцать или даже больше.
– Значит, это не тот Шамполамо, – нахмурился иерофант. – Хотя сие странно.
– Очень узкое лицо, голубые глаза, кожа смуглая, тонкие губы, высокий…
– Да.
– У него мощная аура, как у волшебника…
– Верно. А почему ты назвал его Подметалой?
– Потому что в городе он известен под этим прозвищем… Но ведь это никак не может быть один и тот же типус?
– Думаю, тебе стоит поведать о встрече с ним подробнее.
– Вообще-то это довольно долгая история. Началось всё в конце прошлого сезона дождей…
Иннот принялся рассказывать; сначала старец слушал молча, потом стал задавать вопросы, настаивая, чтобы каюкер припомнил мельчайшие детали всех еговстреч с Шамполамо, начиная с самой первой, и особенно – поединок на университетской крыше.
– Ничего не понимаю, – наконец признался он. – Твой рассказ в точности описывает внешность и манеры адепта – за исключением, разве что, такой детали, как возраст. Моему Чакве было двадцать два года, а твоему, как ты сказал, лет тридцать пять-сорок… Вот что, с налёту эту задачку не решить, а меня ждут дела. Сделаем так: сейчас я попытаюсь объяснить тебе дорогу на север, а вечером мы вернёмся к вопросу о похитителе. Я знаю, что ты торопишься, но всё же прошу тебя задержаться, пока мы не разгадаем эту загадку: мне почему-то кажется, что сие немаловажно.
Этот день выдался ветреным. По небу неслись рваные облака; несколько раз принимался хлестать дождь, но скоро переставал. Некоторое время Иннот провёл в климатологической, запоминая малейшие изгибы местности: макет был исполнен с поразительной точностью. Даже стол, на котором он стоял, был чудом инженерного искусства: иерофант обратил внимание каюкера на несколько десятков маленьких бронзовых кранов, снабженных манометрами, которые располагались по всему периметру столешницы. «С их помощью мы можем менять скорость течения наших рек, осушать одни и наполнять водой другие».
Постаравшись накрепко запечатлеть в памяти карту, каюкер отправился в библиотеку и засел за книги и свитки, пытаясь хоть что-нибудь разузнать о краях, лежащих к северу от Туманного хребта. Постепенно в его голове начал зреть другой план – ещё более сумасшедший, чем прежде, однако же казавшийся куда более соблазнительным.
– Иерофант ожидает тебя в зале Интеллектуальных Штурмов и Поединков, чужеземец! – Запыхавшийся Абака вихрем ворвался в библиотеку.
– Ладно. – Иннот со вздохом встал. – Веди, прозелит. Всё равно я в этой вашей башне не ориентируюсь.
«Зал – это, пожалуй, громко сказано», – подумалкаюкер, когда створки дверей перед ним раздвинулись. Комната была немного просторнее кельи, в которой он спал, и к тому же абсолютно пустой. Знаком отпустив Абаку, иерофант отошёл к стене и величаво повёл рукой. Участок пола с тихим гудением раздвинулся, и вверх полез небольшой стол самого что ни на есть затрапезного вида – с клетчатой рваной клеёнкой. Следом появились колченогие табуреты с вытертыми до блеска сиденьями и следами многочисленных покрасок.
– А что, без этого выпендрёжа нельзя было обойтись? – с некоторым ехидством спросил каюкер. – Сенсорные выключатели, между прочим, продаются в Бэбилоне уже предки знают сколько лет, так что этим никого особо не удивишь.
– Прежде всего, так удобно, – пожал плечами старец. – Это место создано специально для концентрации умственных усилий и полёта фантазии; здесь всё создаёт определённый настрой… Соответствующая обстановка – это ключ, понимаешь?
Комната между тем продолжала меняться. Белый пластик стен сменился вытертыми и выцветшими, а кое-где и откровенно драными обоями; полусфера светильника погасла и втянулась в потолок, а вместо неё появилась голая электрическая лампочка на длинном шнуре – слабосильная, едва на сорок свечей. В углу обозначилась чугунная мойка с обколотой эмалью и подтекающим краном.
Иерофант со вздохом наклонился, пошарил рукой под столом и извлёк на свет литровую узкогорлую бутыль, заткнутую свёрнутой в жгут газетой. За зелёным стеклом плескалась мутная жидкость.
– О! – оживился Иннот. – Вот его-то, родимого, нам и не хватало для понимания ситуации! Из чего гоните?
– Из горной агавы. – Иерофант пригладил бороду и достал два гранёных стакана.
– Э! Да там червяк внутри! – пригляделся Иннот.
– Не отвлекайся. Это правильный червяк, он там и должен быть… Тебе сколько?
– По рубчик, как положено… – несколько рассеянно произнёс каюкер.
– Соображаешь! – Иерофант нацедил жидкость в стаканы. – Ну, будем! Да низойдёт на нас мудрость змия!
Несколько минут прошло в молчании.
– Хорошая штука, – оценил каюкер. – В теле появляется этакая приятная лёгкость…
– Мозг, главное, чтобы мозг прояснился. – Старец достал из-под стола банку солёных огурцов. – Это на потом, – предупредил он. – Ежели совсем по правилам, то полагается дольку лимона посолить и на язык; но лимоны у нас закончились… Да и вообще: после первой не закусываем, понял? Попытайся-ка ещё раз припомнить облик Шамполамо. В мельчайших подробностях, если можешь: веснушки, родимые пятна…
– Ничего этого, насколько я помню, у него нет. Кроме того, его одежда словно нарочно имеет такой фасон, чтобы скрывать особенности облика. Широкополая шляпа бросает тень на всё лицо, балахон просторный… Но он, безусловно, худощав.
– А руки? Он ведь не носит перчаток?
– Нет, не носит… – Иннот сосредоточился.
Пожалуй, он обратил внимание на кисти рук Подметалы только один раз: в харчевне «Жареная картошка форева». Помнится, ухайдакер тогда заказал виски; вот он берёт стакан, подносит его ко рту…
– Кисти рук у него загорелые; пальцы тонкие, но сильные… Что ещё? Вроде бы маленький белый шрам на тыльной стороне ладони, напротив безымянного пальца…
– На какой руке?
– Э-э… На левой? Да, точно, на левой.
– Достаточно. – Иерофант глубоко вздохнул. – Это он, сомнений быть не может.
– А шрам откуда? Постой, дай-ка угадаю: он в своей гордыне вызвал на бой одного из корифеев…
– Нет, он порезался во время дежурства по кухне, открывая консервную банку.
– Ну вот, только я начал проникаться романтическим духом! – огорчился каюкер. – Но каким образом я мог видеть его полгода назад? Слушай, а может, у него есть брат-близнец?
– Нет у него никакого брата…
– Тогда, может, двойник?
– Двойник, который выглядит лет на двадцать старше, но с таким же шрамом на руке? Да зачем всё это, вразуми меня предки?!
– Стоп! Я вспомнил! – Иннот вскочил и возбуждённо забегал туда-сюда по комнате. – Наш разговор! Он сказал мне, что устроил каюк настоящему Подметале, в смысле, тому, который положил начало легенде, семнадцать лет назад! А ты сказал, будто ему двадцать два! Если прибавить семнадцать к двадцати двум, будет тридцать девять!
– И что?
– А то, что это вполне может быть его истинным возрастом: он и выглядит лет на тридцать пять – сорок!
– Не понимаю твоей мысли, чужеземец.
– Я тоже не понимаю… Просто странно совпали цифры. – Иннот снова уселся на свой табурет.
Возбуждение оставило его; он и сам не понимал, с чего вдруг так разошёлся. Краешек догадки мелькнул и спрятался, словно солнечный луч в облаках.
