Петербургские истории (СИ) - Праздникова Валерия Сергеевна (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt, fb2) 📗

В общем, рано-рано утром, на первых поездах метро, мы приехали в центр Петербурга, пешком от Невского проспекта по Садовой улице прошли до нашей цели. Я поежилась, новым взглядом рассматривая громаду замка.

— Криста, не спи, — ба быстрым шагом направилась по мостику к запертым воротам во двор.

Правда, стоило нам подойти вплотную, как с той стороны подошла пожилая женщина и приоткрыла створку:

— Доброе утро, — она посторонилась, пропуская нас внутрь.

— Доброе. Не рано?..

— В самый раз.

Обменявшись такими загадочными фразами, женщины пошли под аркой и направо. Я поспешила следом. Правда, зашли мы не в один из подъездов, а по коротенькой крытой лестничке в подвал. Там, по полутемному коридору, мимо каких-то дверей и помещений… направо-налево, долго прямо, снова налево… по доскам, перекинутым через натуральный ров, снова вперед. Коридорчики и помещеньица подвалов дворца были забиты всяким хламом: ящиками, коробками, бочками, которые приходилось огибать или перешагивать. Чувствовалось, что это — чисто хозяйственный этаж, не доступный посторонним.

Через пять минут наша провожатая резко повернулась налево и толкнула ближайшую дверь, плотно обитую черным дерматином. Там, в довольно просторной комнате, стояли письменные шкафы, старый диванчик, пара продавленных кресел и обшарпанных стульев. Столы были завалены бумагами и гроссбухами.

— Уф… — женщина сняла темный полушалок и расстегнула пальтишко, — утром холодно, днем душно… не понятно, как одеваться.

— Кристина, познакомься, это Галина Евменовна Смородина, научный сотрудник музея.

— Очень приятно, — я улыбнулась и сделала легкий книксен: ба еще вчера рассказала, как себя вести тут, чтобы наладить контакт.

Дама улыбнулась в ответ:

— Очень приятно. У нас есть примерно полчаса, прежде чем мы сможем пройти на место. Предлагаю отдохнуть и выпить чаю.

— С удовольствием, — ба кивнула, тоже скидывая куртку.

Я достала из сумки заливной пирог с кремом и конфеты. Мы выпили чаю, а потом Галина Евменовна повела нас наверх. Снова по коридорам, через неприметную дверь на парадную лестницу. По ранней поре освещение было выключено, кроме дежурного. Это делало сами интерьеры донельзя загадочными, переводя банальный музей в ранг сказочного замка.

— В последнее время он проявлялся здесь, — музейщица остановилась посреди огромного зала с колоннами, — этот зал называется Мраморный, или Георгиевский. При Павле он использовался, как кордегардия возле главного тронного зала царя. Именно здесь его дух и бродит, вспоминая славные деньки.

— Хорошо, — бабушка осмотрелась и кивнула мне, — мы не займем много времени.

Из-за того, что мы были в помещении, более того, — в историческом помещении, никаких печатей и пентаграмм чертить не разрешается. Галина пододвинула по нашей просьбе на середину зала небольшой столик и вышла.

— Помнишь, что надо делать?

— Да, — я выложила на середину стола старинное круглое зеркало размером с суповую тарелку. На черненом серебре рамы выгравированы магические знаки, стекло тоже темное, словно отражает ночное небо. На шею надела старинное же ожерелье Гекаты — тоже из черненого серебра, с гематитами и морионами. На указательный палец правой руки сел серебряный перстень с печатью Юпитера, на указательный палец левой — медный с печатью Лилит. Бабушка в стороне выложила круг из освященной в церкви веревки, встала внутрь. Возле себя поставила пирамидку из лунного камня и маленькую статуэтку Дианы.

Я встала возле стола лицом к северу, глубоко вздохнула, решаясь, и запела:

Воздух вокруг словно потемнел и сгустился. Стало тяжело дышать, но я продолжила:

С последним призывом воздух перед нами сгустился, и словно туман, из-под пола поднялись силуэты. Они мерцали и колыхались, постепенно принимая все более узнаваемые формы. И вот перед нами стоят сам царь Павел Первый и еще два старика. Вельможи?.. Слуги?.. Наконец, из дальнего угла выкатились два грязно-серых клубка тумана и остановились слева, на почтительном расстоянии от нас и призраков. Ага, это полтергейсты. Все?... ах, нет. Последней проявилась жуткого вида призрачная старуха. Сделала книксен в сторону императора и тоже выжидательно замерла.

Я бросила панический взгляд в сторону бабушки. Та сделала жест разговора. Я снова глубоко вздохнула и начала:

— Властью рода, именем Дианы, Гекаты и Вейовиса, я призвала в этот круг духов, снедаемых беспокойством. Есть ли среди вас томимые незавершенными делами?

— Есть, — проскрипела старуха. Повернулась к императору, снова присела, — да будет позволено мне…

— Говори, — призрак царя кивнул.

— Полторста лет назад, Людмилу, внучку мою, выдали замуж насильно. Муж был из немцев, вскоре после свадьбы на неметчину уехал, и жену увез с собой. Потом война, революция… С тех пор род наш на Российской земле прервался. Ни могил, ни имен… тяжко мне одной тут вековать.

— Чего просишь?

— Найди ее, пусть хоть дети ее, хоть внуки, на кладбище ко мне приедут, свечку поставят, панихиду отслужат.

— Откуп?

— Есть откуп, есть, — старуха захихикала, — немчик-то, дурачина, приданым тогда соблазнился. Ничего не скажу, не обидели его. Да только на Людочке моей намного больше богатств записано было, Шубины об этом тоже ничего не знали. Но по завещанию, получила бы она их, только овдовев. Да вот, сначала чужая сторона, потом революция… дворян стали уничтожать, честных душеприказчиков искоренять. Сгинул и наш поверенный. А ведь исключительнейших качеств человек был!..

— Имя?

Краем глаза я заметила, что бабушка достала ежедневник и записывает.

— Цехельман Модест Людвигович. Литейный проспект, дом пятнадцатый, контора его, значит, называлась «Цехельман и сыновья». Наш род, Зиминых-Шубиных, еще с его дедом дела вел. Честнейшие люди!.. Ныне… не знаю. Они из евреев были, мне с ними на той стороне не встретиться.

— Как внучку твою звали?

— Людмила Павловна Зимина-Шубина. Сиротой осталась, душеприказчиком Шубин был, он-то мою внучку замуж и пристроил. Спасибо хоть, не за басурмана… А за труды я вам место укажу, куда Модестушка все богатства рода спрятал. Я, как поняла, что на Шубиных надежды нет, велела ему все наши имения и владения в деньги обратить, и на всякое ценное потратить: антики разные, книги редкие, золото да драгоценности. Такое всегда в цене будет. А потомкам клад не отдам, потому что еще до революции могли вернуться, но за границей остались и родину не почитают. Мои предки всегда в России рождались, жили и умирали. Для нее и за нее. Не будет этим Иванам, родства не помнящим, ничего!