Трон Знания. Книга 5 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (версия книг txt) 📗
— Больше ста. Верно?
Взгляд врача сделался стеклянным.
— Возможно.
— Ваш отец тоже был психиатром?
— Да.
— Работал здесь же?
— Вы пытаетесь меня загипнотизировать? — произнёс врач, силясь придать голосу бодрое звучание. — У вас не получится.
— А дед?
— Какое это имеет значение?
Малика сжала колени ладонями:
— Вы знаете, что раньше здесь была тюрьма?
— Слышал.
— Мужская или женская?
— Не могу сказать. Я бы с удовольствием продолжил разговор, но мне…
— Мужская. Знаете, почему тюрьма стала психушкой?
— Не знаю.
— Сюда привозили морун. — Малику начала бить крупная дрожь. — И отдавали заключённым. Проверяли, как действует проклятие.
Врач изменился в лице:
— Я думал, что это неправда.
— Я добивалась встречи с вами, потому что не могу пойти туда, где… насиловали и убивали моих сестёр, — промолвила Малика, цедя воздух сквозь зубы. — Я… не могу себя заставить.
— Я дам вам успокоительное.
— Не надо. Я справлюсь. Пожалуйста, приведите Анатана сюда.
Кивнув, врач подошёл к двери и, выглянув в коридор, отдал надзирателям приказ. Малика спиной почувствовала его взгляд и взгляд Крикса. Посмотрела в узкое окошко под потолком и попыталась сделать вдох полной грудью. Больше всего на свете ей хотелось выпорхнуть из этого окна и затеряться среди облаков.
Из коридора донеслись шаги. Врач поставил возле Малики стул и, впустив больного в кабинет, удалился.
Поднявшись, Малика повернулась к Анатану. Он и раньше был сухопарым. Сейчас, одетый в майку и трусы, в тапочках на босую ногу, походил на ада. Это сравнение, мелькнувшее в голове Малики, как ни странно, привело её в чувства.
Анатан шмыгнул носом и потёр глаза ладонями:
— Ты меня извини. Ладно? Я поплачу, а ты извини. Ладно?
Малика обняла его, прижала к груди:
— Мне очень жаль, Анатан.
— Она попросила меня отнести молоко соседке, а я сказал, что мне лень одеваться. Почему я так сказал?
— Он каждый раз вспоминает что-то новое, — тихо промолвил Крикс.
— Не надо плакать, — произнесла Малика, поглаживая Анатана по спине.
— Сил нет жить. Сил нет. Хочу уснуть и не проснуться.
— Ну что ты такое говоришь? А дети? Кто приласкает их, как ты? Кто успокоит, как ты? Кто позаботится?
— Забери меня, отсюда, — прошептал Анатан. — Дело у меня одно осталось.
Выпустив его из объятий, Малика прошлась по комнате, задержалась возле стола и, схватив портфель, запустила им в Анатана:
— Не смей забывать о детях!
Не успев увернуться, он схватился за плечо. Крикс уронил челюсть.
Подскочив, Малика отвесила Анатану крепкую оплеуху:
— Ненавижу слабых мужиков!
Вытаращив глаза, Анатан прижал ладонь к пунцовой щеке и от следующей пощёчины наотмашь приложился затылком к дверному косяку.
— Малика… — произнёс Крикс.
— Не смей забывать о детях! — выкрикнула она и заехала кулаком Анатану под дых.
Он сложился пополам и закашлялся. Малика замахнулась, но Крикс успел перехватить её руку.
С хрустом вывернув плечо, она склонилась над Анатаном:
— Тряпка!
— Я не тряпка! — выкрикнул он и, резко выпрямив спину, заехал затылком Малике в подбородок.
Из глаз Малики брызнули слёзы. Она обхватила челюсть ладонями.
— Ох ты ж Боже ж мой! — засуетился вокруг неё Анатан. — Что ж ты личико подставляешь?
— Дай посмотрю, — произнёс Крикс.
Не выпуская подбородок из рук, Малика погрозила пальцем.
— Не тряпка я. Не тряпка, — произнёс Анатан, легонько поглаживая Малику по голове. — Дети там сами, а я здесь прохлаждаюсь. А ты что думала? Думала, я вешаться пойду? Хлыста порадую? А хрен ему!
— Правильно, Анатан, правильно, — проговорил Крикс. — Ты немного полежи здесь, вес набери, а то детей перепугаешь. И мы с Маликой тебя сразу заберём.
— Сразу? — спросил у неё Анатан.
Кивнув, она прошептала:
— С тебя новые зубы.
Анатан отклонился назад:
— Да ладно. Не так уж и сильно я тебя ударил.
Через пятнадцать минут Крикс и Малика вышли из лечебницы и пошагали по пустырю к проходной.
— Надо было ему раньше врезать, когда он в петлю полез.
— А чего ж не врезал?
— Жалел. А жалость, видишь, как мужика расслабляет. — Крикс покосился на Малику. — Как челюсть?
— Челюсть в порядке, — ответила она и показала кулак, — а костяшки счесала.
— Надо тебя научить бить правильно.
— Сколько ему лет? Шестнадцать или семнадцать? — спросила Малика после паузы.
— Кому?
— Сыну Хлыста.
— По-моему, семнадцать.
Малика остановилась и, схватив Крикса за рукав, развернула к себе лицом:
— Смотрю я на тебя и не вижу Крикса. Того Крикса, который разрабатывал план уничтожения бандитского лагеря в «Провале». Куда он делся?
Крикс передёрнул плечами.
— Как же ты его ищешь, если не знаешь, когда он родился? Ты беседовал с его друзьями, с соседями? Особые приметы у него есть? Почему я подумала о переломах Таси, а ты нет? Что ещё ты упустил, таскаясь со своей виной перед Хлыстом?
На лице Крикса выперли желваки.
— Ты на могилку Таши и детишек ходил?
— Ходил.
— Давно?
Крикс отвёл взгляд.
— Понятно, — промолвила Малика. — Если Хлыст по-настоящему любил Ташу, если души не чаял в детях, он бы ходил на могилу. Хотя бы первое время. А ты даже не опросил селян. Чёрт… у них даже имена похожие. У Анатана Тася, у Хлыста Таша.
— У Анатана Астасия, у Асона Теваша. Они в детстве друг дружке короткие имена придумали.
— Женщины дружили?
— Дружили. Идём, Малика. На нас охранники уже таращатся.
— Берись за голову, Крикс, и начинай работать. А работы у нас непочатый край, — промолвила она и направилась к проходной.
Глава 4
*
Адэр мерил кабинет шагами, бросая гневные взгляды на Орэса Лаела и Юстина Ассиза, хотя в душе понимал, что злиться надо на себя.
Перед новым годом, на похоронах принца Норфала, судьба столкнула Адэра с князем Викуном. В храме они сидели на соседних стульях, и князь Викун досаждал неприятными рассуждениями о причине смерти принца: мол, гроб закрыт, а значит, лицо покойника изуродовано. Какая болезнь может изуродовать лицо? Неужели проказа? Но проказа редкое заболевание…
В тот миг Адэру показалось, что если Викуну не заткнуть рот, то следующим диагнозом, который он озвучит, станет сифилис. Адэр не мог допустить неуважения к своему почившему другу. Обозвал прадеда князя бумажным клопом и ничуть не отклонился от правды.
Предок Викуны — дворянин без титула — был личным секретарём Зервана Грасса. После исчезновения Зервана и смерти его внучатого племянника секретарь примкнул к заговорщикам и принял участие в поджоге подземной тюрьмы и библиотеки, где хранился государственный архив. С его помощью страна в одночасье лишилась вековой истории.
Наспех сформированное техническое правительство возглавил герцог Кангушар — прадед нынешнего командира ветонских защитников. Герцог обладал ограниченной властью, но это не помешало ему пожаловать бумажному клопу титул князя и одарить его обширными землями якобы за заслуги перед отчизной.
Новоявленный князь назвал владения своим именем и провозгласил независимость. Техническое правительство во главе с Кангушаром чуть ли не в тот же день признало суверенитет княжества Викуна.
Спустя три месяца ещё один заговорщик — начальник подземной тюрьмы, где произошёл пожар, — получил титул князя, обзавёлся княжеством Тария и добился независимости.
Ни одно государство Краеугольных Земель не теряло свои территории столь безропотно. Выход из состава страны — герцогства, княжества, провинции — это долгий и тяжёлый процесс, нередко сопровождаемый серьёзными столкновениями сторон, мятежами и арестами. А княжества Викуна и Тария обрели независимость без всяких проволочек.
