Последняя песнь до темноты (ЛП) - Мьер Илана С. (читать книги без регистрации полные txt) 📗

Кто споет о моем городе?

Куда ушли великие…

Она уткнулась головой в плечо Неда, это было слишком. Он стоял, не двигаясь, а прохожие собрались тихо вокруг музыкантов, словно в трансе. Они дали музыке охватить их, на миг перед рассветом, на эту ночь.

ГЛАВА 9

— Я тебя искал, — сказал он в ту ночь у таверны, отпуская ее руки, чтобы она могла повернуться к нему лицом. Она сразу его узнала. — Не надо, — тревожно сказал он, когда Лин поняла, что почти плачет. Она увидела, что его правая рука на перевязи.

— Я… мы думали… — пролепетала она.

— Внутри, — сказал Валанир Окун. — За мной.

— У меня ваше кольцо.

— Знаю, — сказал он и позволил ей надеть его. — Благодарю. Но теперь мне нужно, чтобы ты прошла за мной, — он протянул ей здоровую руку.

Закрыв глаза на миг, Лин взяла его за руку. Словно все было во сне, так все это казалось Лин. Валанир Окун искал ее, а теперь брал с собой. Она сделает все, что он захочет, конечно. Она знала, что это делает ее глупой и уязвимой, и что было банально так смотреть на мужчину.

Она слышала в голове насмешку Райена: «Он чего-то хочет, может, твоего золота». Она склонила голову, но дала Валаниру вести ее, она робко сжимала его руку.

Он немного хромал. Она замедлилась, шла рядом, пока он вел ее по переулкам. В этот час тут могли быть лишь жуткие люди и патрули. Лин вытащила нож, пока они шли по переулкам Тамриллина.

Наконец, они дошли до потертой гостиницы. После тихих слов хозяину, Валанир провел ее наверх. Хозяин дал ему лампу, которую Валанир потом поставил на пол, и она слабо озаряла стены. Комната была почти пустой.

— Прошу, садись, — Валанир указал на кровать.

Лин села и обрадовалась, когда он устроился на полу. Почти обрадовалась. Даже в таких обстоятельствах он был джентльменом, и это вызвало ее улыбку.

— Об этой улыбке можно петь, — тихо сказал Пророк, испугав ее. Хотя было сложно читать его лицо в тусклом свете, его взгляд был пристальным. — Какие секреты ты скрываешь? Уже оправилась от шока, что увидела меня здесь живым?

— Не нужно оправлять, — сказала она осторожно. Было сложно таить эмоции. — Не от этого.

— Только ты знаешь, — сказал Валанир. Она заметила, что части его лица темнее в полусвете, чем должны быть — там были синяки. — Никон Геррард не захочет, чтобы о моем побеге узнали.

— Побеге?

— У меня еще есть друзья в замке, — сказал Валанир. — Это все, что я скажу. Но в первый день… мне повезло, что у меня есть и другие друзья в Тамриллине, гости из Кахиши. Один — целитель, он вправил мне руку. Никон решил сломать мне руку, которой я играю. Но он расстроится, что не сделал больше.

— То есть…

— Моя голова могла быть уже на площади, — сказал Валанир Окун, не меняя тон. — Пример другим поэтам, замыслившим мятеж. После пыток, конечно. Мою кровь использовали для извращений.

— Не понимаю, — медленно сказала она, шок от его слов рассеялся. Что за секреты ты прячешь? Это он спросил. Он знал ее сущность, потому и искал? — Что вы от меня хотите, Валанир Окун? — прозвучало жестче, чем она хотела.

Он вздохнул.

— Вот мы и пришли к этому, — сказал он. — Я надеялся помедлить, может, обсудить нюансы в песнях Эдриена Летрелла. Но если ты…

Она поняла, что он улыбается.

— Простите, — сказала она. — Я просто подумала, что вы меня искали, потому что поняли, кто я. Что я Амаристот.

— Нет, — сказал он без колебаний. — Хоть это и могло испугать. Я знаю, что ты не такая, как твоя семья. Я могу лишь представить, как расти в том доме. Я знал твою мать.

Комок возник в горле Лин, словно его слова нажали на слабую точку в ее теле, и ее пыл угас.

— Да.

Валанир теперь улыбался как волк.

— Ей не нравилась моя музыка.

Она надеялась узнать об этом от него когда-нибудь. Но они заперлись тут не для разговора об ее семье. Она сказала:

— Скажите, почему я здесь, — ветерок из окна скрипел ставнями, и Лин была рада ему. Меньше часа назад она была почти пьяна, сидела одиноко с Дариеном Элдемуром. Теперь она резко пришла в себя.

Валанир заерзал на полу.

— Что ты знаешь, — сказал он, — о легенде о Давиде Прядильщике снов?

Она не этого ожидала.

— Только песни, — сказала она. — Что он был великим Пророком века назад. Что из-за него чары поэтов пропали.

— Песни не все передали, — сказал Валанир. — А историю… ныне не одобрили бы.

Лин прищурилась.

— Какая история заставит рисковать жизнью?

Валанир кивнул, словно ожидал вопрос. Он заговорил и звучал утомленно:

— Я рассказывал о Красной смерти, — сказал Валанир. — Это чума, которой не видели в Эйваре со времен Давида.

— Знаю, — сказала Лин. — И после этого… после слов… я решила найти Путь сама.

Валанир был удивлен, и это ее порадовало.

— Да? Ты… я не этого ожидал.

Лин молчала, не зная, что думать.

— Ты поняла немного из того, что я пытался сказать, — сказал Валанир. — Но в остальном я должен вернуться к началу. Ты знаешь, что раньше Пророки обладали сильной магией и были заодно с Короной. Но отношения между Короной и Академией никогда не были простыми, они воровали власть друг у друга. А потом пришел король Элдгест, которого мы теперь зовем Железной рукой. Он хотел уничтожить силы Пророков навсегда, видя в них — логично — угрозу его власти. Но он не смел идти против Академии: сила Пророков была велика, они были популярны среди людей. И Элдгест наблюдал.

— И что он видел?

— Что Академия разрушает себя. Темной и запретной магией.

— Гадание на крови, — вспомнила Лин.

— Ты знаешь историю, — сказал Валанир. — Раньше всегда были поэты, что пытались колдовать с кровью смертных. Это искоренили мастера Академии. Но во время Давида Прядильщика снов были Пророки, что практиковали темную магию в залах самой Академии. Они кормили магию кровью невинных, которых похищали в деревнях по соседству. Они клялись таинству: в сердце Академии никто не знал, кто друг, а кто враг. И Давид собрал Пророков, которым доверял больше всего, и в Академии начался бой магов. В тот день полегло много хороших поэтов, но Орден красного кожа — они так назвали себя — был рассеян. Но вред был нанесен глубже — народ услышал об этом ужасе и выступил против Академии. Сама Академия ослабела от таких потерь. И король Элдгест увидел шанс, и ты знаешь, что было дальше.

Лин знала. Она услышала бы голос, поведавший ей эту историю, если закрыть глаза.

— Стража короля ворвалась в Академию и схватила учеников и адептов, которые уже ослабли в бою, — процитировала она по памяти. — И Элдгест начал… пытать их.

Тон Валанира стал стальным:

— Он сказал Давиду, что, пока не пропадет сила Пророков, он будет калечить по одному человеку в час. И он не врал.

— И у Давида не было выбора.

— Он не видел выбора. Не ясно, что было дальше: кто-то говорит, что он помолился богам о помощи, тем, кому поклонялись во время Элдгеста, до Троицы. Другие говорят, что он использовал свои силы для последнего разрушения. Мы не знаем, но результат ясен: в ту ночь до рассвета бушевала буря. А утром… поэт мог петь, читать, но без толку. Магия Пророков пропала. Слово стало просто словом. Давид покинул Эйвар и не вернулся.

Лин заметила во время истории напряженную тишину снаружи, ночь сгустилась над Тамриллином. Валанир умолк, и в окно проник свет луны. Аура серебра окружила Пророка, как в ночь бала у Гелвана. Но свет вокруг лица не был бледным, а стал радугой красок. Лин охнула.

Валанир коснулся лица над глазом.

— Ты не видела в темноте, — сказал он. — Один из даров, полученных в замке — от руки самого придворного поэта Геррарда. Моя метка сломана.

— Как?

— Довольно просто, — сказал Валанир. — Один удар ножа, — он увидел ее лицо и добавил. — Не переживай. Это мне не помешает.

Лин была потрясена, хоть и знала, что его могла ждать судьба хуже.