Разрушители. Дилогия - Сыромятникова Ирина Владимировна "tinatoga" (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
– Как это? – позволил усомниться я.
– А так! – веселился островитянин. – Владыкам нужны здоровые, сильные слуги. Вот ты их и будешь делать! Ни на что больше не отвлекаясь.
Я на секунду представил такую жизнь и принялся сосредоточенно завинчивать повизгивающего от восторга вора. Тень Магистра был обеими руками за.
А если там сплошные уродки?
«Лицо полотенцем прикроешь – всего делов!»
Я им что, конь?
«Да хоть лось!»
Лекарь оценил выражение моего лица и заржал.
– Не дрейфь! Может, тебя Высокие Дома себе заберут. В старых семьях без чистой крови дети вообще не рождаются.
Я представил себе леди с внешностью приснопамятного Агихара и чуть в обморок не хлопнулся.
Всех невольных пассажиров поселили в носовой надстройке (не очень удобное место – шумно и гдето поблизости периодически гадят) и особо не стерегли (а куда отсюда убежишь?). Рабы, которым достались гамаки, большую часть дня дрыхли, а я напряженно следил за происходящим сквозь все доступные щелки и слушал, слушал, слушал.
Для обычного человека это было бы совершенно бессмысленным времяпрепровождением, но Тень умел вычленить из шума волн звуки, издаваемые любым из присутствующих на борту живых существ, от трюмной крысы до капитана. Кто бы знал, как странно воспринимаются со стороны обычные человеческие разговоры! Все эти непонятные препирательства о шкотах, шканцах и тангаже, мечты о девках и чаче, двусмысленные шуточки с упоминанием десятков прозвищ и имен (часть из которых, определенно, принадлежала одним и тем же людям). Все слова были мне известны, но они друг друга понимали, а я их – нет. Интереснее всего, как ни странно, оказались разговоры гребцов: рабы наслаждались бездействием и чесали языками, не переставая. Все невольники оказались урожденными островитянами – капитан не желал доверять весла слабоумным шудрам. Причина для отдыха у них была уважительная – воля стихий.
– Если ветер удержится, работать придется только в порту, – на ломаном шонском объяснял человек, которого я знал только по голосу – хрипловатому баритону.
– Хороший рейс, – соглашался его товарищ помоложе. – Без покойников.
– Пасть захлопни, за борт сплюнь, – потребовал баритон, намекая на обладателя тяжелого, сиплого дыхания, расположившегося в дальней части палубы. Туда пару раз приходил лекарь, но что конкретно случилось с умирающим рабом, я так и не узнал – на третий день его не стало.
Оказалось, что работа гребца не так уж проста и на первом месте у рабов стоит забота о собственном здоровье. Хриплый баритон поучал молодого спутника, как беречься от солнца, завязывая тряпки на голове (жарко, а ты не снимай!), советовал во что бы то ни стало разжиться накидкой (холод с запада нанесет, промокнешь и – все!), вспоминал свою жизнь на море, коварство скал и то, как отчаянно гребли два дня все, включая кока, когда сильный ветер поволок галеру в открытый океан.
– Там, за островом Трех Башен, – со зловещей торжественностью объяснял он. – Волны выше мачты раза в два. Галеру ломают как тростник!
Забавно, ято уже решил, что все арконийские проблемы – отсюда родом. Стало быть, островитяне не могут попасть в Арконат?
Потом встречным курсом прошел какойто корабль (увы, в мой сектор обзора не попавший), и гребцы разразились дискуссией, где лучше – на торговой галере или на военной.
– Ну да, кормят, конечно, – скептически хмыкал баритон (видимо, этот раб был у остальных в авторитете). – А потом придет приказ догнать когото, и через сутки половина гребцов – за борт.
Из праздной болтовни, присказок и оговорок в моей голове складывался образ архипелага из нескольких скалистых островов и коралловых атоллов, зажатых между холодными от глубинных течений водами океана и внутренним морем, опресненным стоками Ранги. Встреча потоков разной температуры и плотности, вечное солнце, резкий перепад глубин, все это порождало массу удивительных явлений, делающих жизнь островитян очень насыщенной, хотя и не долгой. Мертвых, без лишних церемоний, отдавали на попечение хищных рыб, изза которых вода здесь была опасней, чем в Арконате. Не знаю, как обосновывала это религия, но, на мой взгляд, равнодушие к смерти являлось следствием безразличия к жизни, к которой относились, как к докучливой обязанности. Любопытная мелочь: пресловутые Вечные владыки, смотрители и посвященные оказались служителями того самого Храма, о котором при мне упоминали уже несколько раз. Узнать чтото подробнее не удавалось – никто не собирался цитировать географический атлас или пускаться в философский диспут ради удовлетворения моего любопытства.
Плавание заняло две недели, причем, из них вдали от суши было проведено максимум три дня. Все остальное время галера короткими дневными переходами пробиралась от одного острова до другого, ночуя в безопасных бухтах. Холодный западный ветер стих и над морем сгустилась жара, в закрытом помещении казавшаяся совершенно невыносимой. Боцман сжалился и держал дверь в носовую надстройку закрытой «на веревочку» (иначе я, например, просто вытек бы сквозь щели в полу). При этом рабам на веслах приходилось еще и грести. В общем, когда галера вошла в порт, все вздохнули с облегчением.
Осовевшие от жары и безделья пассажиры нехотя ворочались в гамаках, а я торчал у полуприкрытой двери, стараясь не упустить ни одной мелочи (кто знает, что потом пригодится?). Первый увиденный мной островной город впечатлял: кварталы белоснежных зданий тянулись вдоль берега, насколько хватало глаз. Гостей с моря встречал укрепленный порт – практически крепость, а вот самих гостей оказалось не много – в ослепительном сиянии южного солнца я смог разглядеть не больше десятка суденышек, кучкующихся у левого пирса. Все до одного – купеческие галеры, вроде нашей. Никакой грации: главное – вместительный трюм, а к нему коекак присобачены мачты, галерея для гребцов и навес для команды. Похорошему, от тапкообразных речных барж их отличали только материал и размеры.
И тут на галеру упала тень.
Пока я изворачивался, чтобы рассмотреть берег, самое интересное находилось с другой стороны: в центре бухты на рейде стоял корабль в три раза больше нашей галеры. Вот куда пошли самые длинные бревна! Глухие борта великана напоминали лакированную крепость, мачты возносились на необозримую высоту, сложное плетение такелажа охватывало судно сверху донизу. Фигурки людей, зачемто ползающих вдоль свернутых рулонами парусов, выглядели не крупнее блох.
– Океанский! – с трепетом вздохнул матрос.
Гребцы косили глазом на диковину, то и дело нарываясь на плеть боцмана – маневрирование в порту требовало предельной сосредоточенности. После серии сложных поворотов галера встала к причалу носом и команда принялась убирать весла, чтобы освободить борт. Храмовых рабов начали выводить по одному и сажать на общую цепь. Я, уже не скрываясь, рассматривал морского гиганта, пытаясь соотнести его форму с картинками из книг.
«Вот те и раз», – заметил внутренний вор, несколько смущенный величественным зрелищем.
И тут я, не без удовольствия, понял, что свою порцию наслаждений моя порочная душа не получит. Сваливать придется резко и быстро.
«Вот тебе и два», – я сосредоточил свой взгляд на пирсе.
Там, среди группы богато одетых местных стоял тирсинский купец (ну, или человек, как две капли воды похожий на одного из них). На нем были не очень подходящие для южной жары сапоги, длиннополый халат и безрукавка. Я мог поклясться, что различаю модные в прошлом сезоне бронзовые пуговицы в виде цветка и пряжку пояса с символами принадлежности к торговой гильдии. Этот человек был неуместен здесь, как Пограничный Страж среди монахов, и смотрел он при этом точно на меня.
«О как налетели», – согласился Тень.
В мире есть много высоких людей и людей со шрамами, допускаю даже, что и высоких людей с резаным лицом наберется несколько дюжин. Но светловолосых верзил с характерным шрамом и разными глазами? Покажите еще одного! Весь расчет был на то, что сопоставлять описания будет некому.
