Лестница из терновника. Трилогия - Далин Максим Андреевич (полная версия книги txt) 📗
- Меня называешь девкой, ординарца Львёнка? - удивляется Кору.
- А как тебя называть, братом?! - огрызается обожжённый волк и тоже удивляется, потому что реплика вызывает смех не только у Элсу, Юу, и самой Кору, но и у проснувшихся раненых.
Канонада, тем временем, превращается в настоящую артиллерийскую дуэль. Грохот разрывов. Стрельба из пистолетов почти не слышна за пушечной пальбой.
- Ага. Наши развернули лафеты, - говорит обожжённый. - Сейчас высадят ворота - и в преисподнюю...
- Наверное, - соглашается Рийну. - А чему ты радуешься? Тебя, брат, обрежут или прирежут - и разбираться не будут, за кого ты переживал.
- Как можно быть настолько развратным типом, чтобы рубиться с врагом, а думать о его теле - не постигаю, - бормочет обожжённый, но это уже просто попытки заглушить страх и ощутить себя на высоте.
Мне кажется, что я слышу в грохоте пушечных залпов треск и хруст ломающегося металла - и канонада делается реже, зато снова слышны выстрелы из пистолетов, вопли, кажется, и дикий визг лошадей.
- Они в городе, - говорит Кору. - Или сейчас войдут. Драка в воротах.
- Нет, - говорит Элсу, кусая губы. - Может, ещё и нет. Ворота по-всякому легче оборонять, чем войти в них.
Мне становится нестерпимо сидеть здесь, когда там идёт бой. Там наверняка нужна моя помощь. Я не выдерживаю.
- Элсу, - говорю я, - Юу, ребята, простите меня. Там - раненые, а я с лекарствами - здесь. Всё равно тут от меня мало толку.
Ри-Ё и Кирри встают, но я качаю головой.
- Вам оставлю снадобья, убивающие боль. Вот и вот. Кирри умеет этим пользоваться. Вы тут - за меня. А мне нужен кто-нибудь, кто знает город и может идти. Есть такие?
- Я, - неожиданно говорит обожжённый волк. - Побежали смерть искать, а, язычник? - и смеётся той половиной лица, что целее.
- Я бы ему не верила, - говорит Кору.
- Ну а я верю, - улыбаюсь я и помогаю обожжённому подняться. - У него там тоже раненые братья, видишь ли. А ещё он боится умереть в компании диссидентов, а не в бою. Да?
- Да, - говорит обожжённый. - Меня звать Нухру ад Эра. Пойдём, Ник, поглядим - душа болит сильней, чем рожа, Творец мой оплот...
- Чангран - такой красивый город, - говорит Кирри дрожащими губами. - Посмотри на него, Ник...
Ри-Ё держит пакет с ампулами, кивает. Его глаза полны слёз.
Кирри подаёт Нухру меч, а Юу - заряженные пистолеты. Нухру затыкает пистолеты за пояс жестом мультипликационного разбойника.
- Хочешь сам себе естество отстрелить и в Синюю Цитадель уйти? - спрашивает Кору, но Нухру не обращает на неё внимания. Он слушает - и тянет меня за рукав.
И мы бежим с базарной площади по вымершим утренним улицам, мимо наглухо закрытых дверей и ворот, в сумраке вторых ярусов городских зданий - а по улицам постепенно расползается туман порохового дыма, и я слышу... людей слышу.
Не только оружие. Бой совсем рядом.
- Тебе не больно, Нухру? - спрашиваю я на бегу.
- От резких движений только, - выдыхает он. - Волшебство. Я в курсе, что ожоги обычно дико болят - гуо тебя поцелуй, Ник, как ты это делаешь...
- Рубцы останутся, - говорю я зачем-то.
Нухру неожиданно прыскает, как девушка.
- Вот и славно. Девкам не помешает, а парни не позарятся! - и останавливается.
- Что? - спрашиваю я.
- Площадь перед воротами, - Нухру машет рукой на поворот улицы. - Замедлись, подстрелят.
Мы осторожно заглядываем за угол дома.
На площади - свалка. Бойцы спотыкаются о трупы. Ворота разнесли ядрами в клочья, обломки чугунной решётки и тяжёлых створов валяются на разбитой мостовой. Пяток разбитых телег и какие-то бочки используются нашими, как прикрытие для стрелков - но как они разбирают в общей сутолоке рукопашной, по кому стрелять, не постигаю. Сверху, с городской стены, палят из пушек по наступающим - но выстрелы всё реже. Всё вокруг затянуто дымом - и я мало что могу разобрать. От едкой пороховой вони тяжело дышать.
И тут меня осеняет, что, в сущности, я не знаю, что делать. Я - сугубо штатский человек, и я - последний землянин, который обнажит оружие в чужом мире для чего-нибудь, кроме тренировки, игры или попытки достичь взаимопонимания. И сейчас - никого из них я не убью.
Я не могу, не имею права их убивать.
Следовательно, сейчас убьют меня. Я спокойно, как-то отстранённо, это понимаю - и обвожу площадь внимательным взглядом, следя за качеством передачи изображения. Для далёкой Родины - напоследок.
На брусчатке, в метре от моей ступни - тонкая рука в медном браслете, воскового цвета, заканчивающаяся у локтя лохмотьями красного мяса и белой торчащей костью; и почему для меня в этой бойне должны быть какие-то исключения? Потому что я тут наблюдатель?
Нухру вдруг резко толкает меня в плечо - пуля обдирает мне щёку и выбивает фонтанчик каменной крошки из стены дома.
- Дурак ты, - шипит Нухру и тянет меня за руку по какой-то сложной траектории. - Не дёргайся, ты, я твою шкуру спасаю, чтоб не подстрелили тебя, дурака...
Мы пробираемся вдоль стен, по периметру площади. Нухру дёргает меня то и дело, останавливает или заставляет двигаться быстрее - и я, убей меня Бог, не понимаю, какая ему в этом корысть.
- Куда ты меня тащищь, друг дорогой, а? - спрашиваю я, когда мы оба вжимаемся в нишу у разбитого фонтана, а в ворота влетает ядро, врезавшись в стену метрах в десяти от нас. Брызжет щебень, какие-то осколки... вытираю лицо - больно...
Нухру стоит так, что у меня закрадываются подозрения: он намерен закрывать меня собой.
- На стену я тебя тащу, - говорит он. - Куда же ещё? К Анну твоему. И я тебя туда дотащу живым, чтоб ты сдох, - и снова дёргает за руку. - Пригнись, дылда... нет, наши - идиоты всё-таки... по кому они сейчас-то садят из пушек, отцов их пообрезать...
Этого парня я совершенно перестал понимать. Он лупит меня плечом о каменный выступ, который раньше был, наверное, какой-то архитектурной деталью, он стреляет из пистолета куда-то в пороховой дым и белый свет - в кого-то, я всё-таки думаю, он заставляет меня прижаться к стене - и тут нас замечает волчица с растрёпанными кудрями и окровавленным мечом.
- Ник! - кричит она радостно и перепуганно, и они вдвоём с Нухру начинают меня защищать изо всех сил - отбиться уже невозможно.
В их глазах я - штатский недотёпа, и они совершенно правы. Они - наша волчица и волк из Дворца - действуют заодно, слаженно и чётко; Нухру что ж, теперь на нашей стороне?!
А я, как полагается недотёпе-этнографу, мешаю людям спокойно воевать.
Нухру и волчица парируют удары, предназначенные мне. А я прохожу полем битвы, не обнажив меча - и мне не дают остановиться, чтобы помочь юному волку, лежащему на мостовой, который кричит и хватает меня за ногу. Меня волокут волоком, пули свистят, кажется, у самого лица, я чувствую себя, как замороженный, но пытаюсь сопротивляться своим милым друзьям, которые рискуют собой из-за меня.
- Иди же, иди! - вопит Нухру и бьёт меня в спину кулаком, а волчица тянет меня за руку, а я пытаюсь вырываться и говорить, что вот там же раненый, и со стены бухает пушка, а на той стороне визжит лошадь, и кто-то стреляет из мушкета старого образца у меня под самым ухом так, что я чуть не подпрыгиваю, и передо мной кто-то распахивает дверь в темноту, а Нухру и волчица вталкивают меня во мрак, воняющий кошачьим аммиаком, и я чуть не падаю на ступеньки, а сверху - свет, и я бегу наверх.
И меня хватают за руки изо всех сил прежде, чем я успеваю что-то сообразить.
- Ник, миленький, жив! - выпаливает Ви-Э и тащит на солнечный свет, с лестницы, расположенной внутри стены, на смотровую площадку и дорожку для дозорных. - Хорошо, что ты пришёл. Мой Лев ранен, а у А-Рин кончилось лекарство.
Здесь воюют, как дело делают. Волки и волчицы с пистолетами и ружьями - у бойниц. Дин-Ли и волчица, с ног до головы в пороховой копоти, как черти, льют воду на пушки; это бесполезно, впрочем - ядер больше нет. И на смотровой площадке, прижавшись спинами к зубцам, защищающим бойцов - Анну, Эткуру и Марина. Три стратега, изучающие обстановку.
