Алхимик в Пустыне - Туулли Лана Борисовна "Lana Tuully" (полные книги .TXT) 📗
Ощущение ледяного, морозного воздуха, вдруг прорвавшегося в затхлую атмосферу некрополя, было живительным, как глоток воды.
— Где это мы? — спросила мэтресса Далия.
Эпхацантон указал на массивную бронзовую дверь, всю покрытую рунами и магическими знаками.
— Вот он, выход из царства мертвых! Вообще-то, я шучу, — тут же исправился царь-мумия, верно истолковав молчание алхимиков. — Выход, да — чтобы дойти до сокровища Тиглатпалассара, надо пройти по каменному карнизу и подняться на гору. Не волнуйтесь, там действует магия пространства, так что за полчаса доберетесь.
— А его Золотой Город? — тут же спросила Далия.
— К Золотому Городу — туда, — указал Эпхацантон едва различимый в темноте боковой коридор.
— Ладно, пошли! — скомандовала Далия, поворачивая от выхода в очередное ответвление некрополя.
— Далия, я хочу к сокровищам… — протянула Напа. — Может, там снова удастся покопать?
— Разве ты не накопалась? — возмутилась алхимичка.
— Нет, — тоненьким голоском ответила гномка, прижимая к груди верную кирку. — Только-только во вкус вошла…
— Ну и иди, копай! А я пойду смотреть на Золотой Город! Фри-Фри, ты со мной?
Фриолар поколебался, выбирая из двух зол.
— Он пойдет со мной, — потянула его за руку гномка. — Давай же, Фри-Фри! Чего ты застыл?! Вперед, к сокровищам!
— Ну и ладно, — буркнула Далия. — Идемте, госпожа Ханна! Нас ждет величайшее историко-культурное открытие современности!
Крестьянка из Исподвысковочки оглянулась по сторонам, разыскивая "госпожу Ханну", засмущалась и покрылась румянцем до воротника пёсьей шубы, когда догадалась, что речь идет о ее скромной персоне, и застенчиво прошептала, что она того… тут на пять минуточек задержится. А вы ступайте себе, ступайте, она только с Эпхацантонушкой побеседует о жизни нелегкой…
— Я сплю? — спросила себя мэтресса, наблюдая, как Ханна трепетно и скромно благодарит царя-мумию за приют и показ местных достопримечательностей. Польщенный ее внимательностью, Эпхацантон приосанился, поминутно поправлял бинты на горле и лице, надеясь придать им более цивилизованный и приятный вид, храбро обещал показать жемчужину здешнего некрополя — гробницу своей мачехи-некромантки, которая держала в страхе три или четыре поколения гиджийских властителей. Ханна ворковала, смущалась, пугалась, бледнела и вовремя трясла бородавками — одним словом, редко когда Далии доводилось наблюдать столь массированное соблазнение, осуществляемой столь неказистым объектом…
— Конечно, хорошо, что Любушка отстала, не надо ее от Фри-Фри отгонять… Но мумия-то Ханне на что понадобилась?! Должно быть, в атмосфере какие-то флюиды летают, — Далия настороженно принюхалась к пыльному, с ноткой морозца, воздуху подземелья. — Ладно, я пошла… Вы, Ханна, меня догоняйте…
— Я потихоньку, — ответила Ханна. Действительно, очень тихо, но неуклонно, она приближалась к царю-мумии, пока — цоп! — не ухватила его под локоток. — Вы за меня не беспокойтесь!
— Даже не думала…
Мэтресса решительно поправила амулет-подсветку и свернула в указанный коридор. Еще немного — и она, наконец, увидит Золотой Город!
Ханна помогла царю закрыть за гномкой и «Вриоларушкой» дверь, выводящую на карниз. Сделала вид, что устала, продрогла и вообще… крайне нуждается в заботе.
— Собственно, я тут поразмыслил, — откашлявшись, не очень уверенно, начал Эпхацантон. — Мне с собой в загробную жизнь собрали несколько больших кувшинов розового вина и пальмового масла. Не желаете ли..?
— Желаю, желаю! — обрадовалась Ханна. — Ой, ни в жизни ведь ни пальмовой розы, ни винного масла не пробовала, аж боюсь помереть, не проотведовав…
— Ну что вы, вы ж такая молодая! — искренне возразил царь-мумия, не слишком греша против истины.
— Ах, жизня моя кончилась… — резко, без предупреждения, всхлипнула Ханна. В общении с противоположным полом она предпочитала руководствоваться принципом "Обнаружила? Добей!" — Когда муженек мой от жгучей лихорадки скончался, уж как я плакала! Как рыдала! Про свет белый думать перестала! Одна радость — доченька ненаглядная, птичка моя сизоклювая… сизоносая… Ах, да что я вам про беды свои рассказываю, вы ж мушшина счастливый, горя, должно быть, не знали, всю жизнь прочирикали весенней пташкой…
— Ну, не то, чтобы чирикал… — обиделся царь-мумия. — У меня тоже были чувства… к этой, как ее… Шафарии… Пока она не умерла…
— Ой, какой горе! — схватилась за щеки Ханна. Причитала она громко и качественно — так, что у Хрумпа, затаившегося в тени, от ее голоса в животе похолодело от ужаса. — Как же вы, бедный, такие юдоли выдерживаете?! Ах, какой вы сильный мушшина, какой ладный да храбрый…
Выйти замуж в деревне Нижняя Исподвысковочка — той, что в Чудурском Лесу, почти на границе Кавладора и Буренавии, — вообще считалось делом хлопотным и сложным, и получалось далеко не у всех. Местная легенда, двенадцатикратная обладательница приза "Мужик в доме", самозваная ведьма Ханна не зря считалась специалистом экстра-класса. Ах, как будут мне завидовать, — думала Ханна через пару часов, оглядывая гробницу царя Эпхацантона взглядом рачительной хозяйки. На золоте ведь буду есть и спать! Кому сказать — не поверят!
Покрасовавшись перед тусклым бронзовым зеркалом с царскими изумрудами на шее, примерив, как будет сидеть на троне, овеваемая опахалами, Ханна лениво подумала, что теперь-то можно и остановиться. Миссия всей ее жизни выполнена — вряд ли она где-нибудь найдет жениха богаче…
Осталось, правда, незаконченное дельце — пристроить в чьи-нибудь надежные руки дочку Любушку… Но тут мумия-придворный принес церемониальные одеяния, подобающее будущей царице, и заботы о дочери выветрились из головы счастливой невесты. Маскируя ветхим, расползающимся от прикосновений льном, собачью шубку, навешивая на уши побольше серег и рисуя красоты ради вторые, третьи и четвертые брови на узком лбу, Ханна думала о том, как удавятся от зависти кумушки и соседки, когда она вернется в Исподвысковочку, вся из себя богачка и местами царица!..
Возможность, что очередной супруг случайно или по недосмотру переживет ее самое, Ханной даже не рассматривалась.
Гора Сфинксов
Упирающегося Бонифиуса Раддо, возмущенно сообщающего, что он будет жаловаться, и не кому-нибудь, а его сиятельству герцогу Роберто(55), — доставили в рекордно короткие сроки. Помощникам мэтра Фледеграна хватило двадцати минут, чтобы вернуться к Хетмирошу, разыскать шатёр фрателлы и похитить пелаверинца. Ну, может быть, «похитить» — не совсем верное слово… Но кавладорцам, которых подстегивало четкое и весьма недвусмысленное напутствие генерала Громдевура, было не до стилистических тонкостей.
— Кого я вижу! — Октавио раскрыл объятия старому знакомому. — Бони! Радость-то какая!
Фрателла Бонифиус очень ловко вывернулся из строя сопровождавших его арбалетчиков и в мгновение ока оказался рядом с мэтром Пугтаклем:
— Ваше магичество, позвольте попросить политического убежища!
Эльф удивился.
— Я всегда сочувствовал экономике Иберры! — спешно, пока к эльфу и его собеседнику приближался генерал Октавио, признавался фрателла. — Я буду трудиться на ее благо! Я готов честно платить налоги! Я расскажу, как торговал прокисшим вином из Фносса только затем, чтоб поддержать виноградарей из Сан-Тиерры!
— Да иди ты! — Громдевур ласково стукнул Бонифиуса под ребро. — Что, неужели даже жалованье слугам платить собираешься?
— Буду, — храбро пообещал Раддо. — Честно слово — буду платить самое большое жалованье, буду выдавать льготные кредиты, буду жертвовать на храмы и обители… Я даже Фломмера уволю, чтоб он больше никому из должников кости не ломал!
— Фломмер? Это кто ж такой? Не знаю… Раньше у тебя Огги Рутфер служил. Что, неужели доворовался?
— На него благословение снизошло, — объяснил Бонифиус. Он смотрел на Громдевура как кролики — на удава. Или как адепт Мегантира Степенного на вкусную, но увы, запретную, отбивную на косточке. — Когда мы виделись в последний раз, он был озабочен поисками какого-нибудь Ордена, который бы просветлил его заблудшую душу…
