"Фантастика 2023-143". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Кликин Михаил Геннадьевич (книги txt, fb2) 📗
В комнате стало тихо. Растерянные Двуживущие округлившимися глазами пялились друг на друга. Потом кто-то из мастеров громко икнул и нерешительно ругнулся, а Шон Железный Кулак шумно выдохнул и вытер отчего-то вспотевший лоб. Скрипнул стул; упала на пол пивная кружка, разбилась, разлетелась стеклянными брызгами.
Мастер Зевс со значением поднял указательный палец к потолку, с которого все еще сыпались опилки и побелка, и сказал почему-то зловещим шепотом:
— Вот. Я же говорил — занятные времена…
Глава 4
Танк не впервые проводил расследование в виртуальных мирах. И перед тем, как взяться за дело, он тщательно обдумал свои требования к работодателю, изложив их в виде списка, куда включил все, что, как он посчитал, было нужно ему для нормальной работы. А именно:
Производительный стационарный компьютер, желательно на базе процессора «iNeuro-twin».
Широкополосный резервированный канал для подключения к сети.
Мост-брэндмауэр «Net-Burner», защищающий компьютер от внешних атак и несанкционированного доступа.
Новейший нейроконтактер «Blee» с прошивкой «Spewal-89» и модулем беспроводной связи «BlueMouth-64», цвет синий.
Мобильный компьютер типа «Spark», модель TY7-TURBO, цвет синий.
Специализированный игровой компьютер «Gameprofit», модель С1288, цвет синий.
Кресло типа «Колыбель», модель ЕС55-PRO, цвет черный.
Меч одноручный, не ниже пятого уровня, легкий.
Полные доспехи не ниже пятого уровня, легкие, незаметные.
Максимально возможное значение личностных характеристик персонажа, повышенный уровень восприимчивости, повышенный уровень индукции, возможность мгновенно перемещаться из одной точки Мира в другую.
И преданный Цербер…
Насчет последнего пункта у Танка были некоторые сомнения. Он знал, что технология эта не вполне отлажена, и боялся возможных осложнений. Но когда еще представится такая возможность? Он в жизни не соберет нужной суммы, а корпорация, если она действительно в нем заинтересована, проведет операцию за свой счет…
— Поди сюда, Малыш, — позвал Танк старого сенбернара, лежащего на диване. Пес поднял голову, посмотрел на хозяина умными глазами, открыл пасть, словно хотел сказать что-то.
Но промолчал.
— Ну ладно, лежи, — разрешил Танк. И, подумав еще, выделил жирным шрифтом последний пункт своих требований.
Два дня Глеб и Ирт шли через лес, выдерживая направление по солнцу и звездам, по муравейникам и мху на деревьях. Несколько раз они выходили на дороги, но дороги вели куда-то в сторону, и путешественники были вынуждены вновь возвращаться в чащу.
Они практически не спали. Ирт привык обходиться без сна — так, по крайней мере, он говорил, а Глебу спать просто не хотелось. Иногда, правда, накатывала какая-то слабость, как тогда, после схватки с упырями, и Глеб закрывал глаза, забывался на пару минут. И ему начинало казаться, что сейчас — вот-вот — он покинет этот мир и очнется в реальности, но…
Пара минут — Глеб открывал глаза и видел все то же: ночь, костерок, черные силуэты близких деревьев, и Ирт, жарящий на пруте то ли крысу, то ли лягушку.
Раб был неприхотлив в пище. Он ел все, что не было ядовитым; даже кору некоторых деревьев, какую-то траву и семечки из сосновых шишек.
— На рудниках, — рассказывал он, — лучшим лакомством были личинки земляной мухи — серые червячки, сладковатые на вкус. За двух таких червячков можно было выкупить дневную норму выработки: ты отдыхал, а твой должник работал за тебя… Да, бывает, что и рабу кто-то прислуживает…
Ночами они беседовали, потому что им больше нечем было заняться. Глеб вспоминал свое прошлое, выстраивал воспоминания в хронологическом порядке, восстанавливал причинно-следственные связи между полузабытыми событиями, вслух проговаривал свои мысли, соображения, выводы. Ирт слушал спутника не перебивая и даже с интересом, но едва Глеб замолкал, начинал говорить о своем: о рабстве и свободе, о еде и голоде, о героях и простых людях. Начиная с чего-то конкретного, Ирт скоро переходил на общее: он любил порассуждать о глобальном.
Когда начинало светать, товарищи умолкали, поднимались, затаптывали костер и покидали место привала. Дальше они шли, практически не разговаривая, стараясь не шуметь.
Они были настороже.
Они знали, что скоро что-нибудь случится.
Этот мир не был предназначен для спокойной жизни.
На третий день пути, примерно в полдень, они вышли к небольшой лесной речке. Разом повеселевший Ирт забрал у Глеба копье, пообещав вернуть его минут через десять, и, разувшись, прыгнул в рыжую от торфа воду.
Глеб сел на корягу, наблюдая за рабом. А тот, закусив губу, медленно брел по течению, опустив наконечник копья в воду и высматривая что-то в гуще водорослей. Вот он приостановился, потянулся вперед, застыл, глядя в одну точку, перестав дышать, — и ударил. Вскипела вода, Ирт завопил, прыгнул, толкая копье перед собой, перехватил его, поднял, выхватив серебристую рыбью тушу, швырнул на берег.
— Ого! — Глеб приподнялся, бросился к добыче. В рыбине было, наверное, килограмм восемь, она скакала в траве, брызжа чешуей, и копье прыгало вместе с ней. Глеб упал на рыбу, схватил ее, подцепил за жабры, потащил в сторону, подальше от реки.
— Повезло! — возбужденный Ирт выбрался на берег; он скакал вокруг напарника, высоко задирая колени, размахивая руками, словно камлающий шаман. — Вот повезло!
— Откуда ты знал, что она там стоит?
— Да не знал я! Я думал щучку найти, они часто в такой траве попадаются. А потом гляжу! Во! Я аж испугался!
Глеб выдернул копье из рыбьего бока, несколько раз воткнул его в землю, счищая слизь и кровь.
— Сегодня хоть поедим нормально.
— Да тут и на завтра останется.
Они еще какое-то время обменивались впечатлениями, любуясь не желающей умирать рыбой, и лишь когда она затихла, успокоились и они.
— Засиделись, — сказал Глеб. — Пора бы дальше.
— Сейчас… — Ирт огляделся, приметил в стороне какой-то куст, шагнул к нему, вытащил из-за голенища сапога небольшой кинжал с меткой Ордена Смерти на рукоятке, срезал несколько прутьев, сноровисто их ободрал, быстро сплел из длинных полос коры подобие веревки, покрутил ее, подергал, пробуя на прочность. Потом сделал петлю, затянул ее на хвосте рыбины, закинул добычу на плечо.
— Теперь пошли.
— А не тяжело? — спросил Глеб. — Давай хоть молот понесу.
— Нормально, — сказал Ирт. — Когда-то я разгружал баржи. Там тяжести были не чета этому…
Речка петляла. Путники то отдалялись от нее, то вновь к ней выходили. И каждый раз когда они встречались, людям становилось чуть радостней, словно не реку они увидели, а старого товарища.
Речка стала их компасом, их поводырем. Она подсказывала, что они не сбились с пути, не заплутали. В любой момент она могла и накормить их, и напоить, и защитить от хищных зверей, что наверняка здесь водились. Она журчала на перекатах, словно песню пела, и самая тихая чаща оживала от этой песни, и самый дремучий лес становился светлей, если рядом блестела вода.
— Наверное, она бежит к морю, — сказал Ирт.
— Как и мы, — отозвался Глеб.
Близился вечер. Макушки деревьев золотились, и небо за кронами светилось синевой, но внизу уже темнело.
Лесу не было видно конца. Он то редел, и тогда товарищам казалось, что деревья вот-вот расступятся, то вновь сгущался, и тогда бурелом лез под ноги, а стволы порой смыкались настолько плотно, что меж ними можно было лишь протиснуться, развернувшись боком. Редкие полянки радовали глаз яркими цветами — ромашками и васильками, иван-чаем и огнецветом; глухие ельники пугали тишиной и мраком — иногда в тиши словно кто-то вздыхал, и тогда тяжелые еловые лапы вздрагивали и качались, роняя отмершие иглы на усыпанную мертвой хвоей землю. В осинниках, наоборот, было шумно: гремучая листва трепетала от малейшего дуновения, и казалось, что лес волнуется, недовольный людским вторжением, и перешептываются, замышляя что-то, деревья.
